Алматы. 15 февраля. КазТАГ – Владимир Радионов. Интернет-игра «Синий кит», итогом которой становится суицид игрока, приобретает размеры эпидемии. Правоохранительные органы чуть ли не каждый день сообщают о новых фактах вовлечения казахстанских подростков в эту сомнительную забаву, блокируют аккаунты так называемых «кураторов», возбуждают дела о попытках доведения до самоубийства.
Президент ассоциации психологов РК, директор центра медицинских и психологических проблем Владимир Стеблянко полагает, что спасти подростков можно при сочетании трех аспектов: привлечении к ответственности авторов и распространителей игры, «взрослении» родителей и преобразовании службы школьных психологов.
***
— Владимир Александрович, позвольте начать наш разговор, пожалуй, с самого главного вопроса: почему подростки ведутся на игру в «Синий кит», зная, что последним заданием будет самоубийство?
— Как мне кажется, для выплескивания негативной энергии, внутренней агрессии. Есть террористы-смертники, которые накапливаемую агрессию выплескивают вовне – на них вешается пояс смертника, они идут в людное место и там себя подрывают. С «Синим китом» ситуация выглядит иначе: агрессия направлена внутрь человека. Как правило, на игру клюют дети, наполненные негативной энергией. Эту негативную энергию носить в себя тяжеловато, и люди стараются ее сбросить. Тем более дети – они зачастую не умеют управлять негативной энергией и своей агрессией, вот и попадают в эту ловушку.
— Накапливание негативной энергии, агрессии – что на это влияет? Другими словами, каков психологический портрет потенциального игрока?
— Как правило, это дети недолюбленные. Дети, у которых родители развелись, или изначально есть только один родитель, или родители постоянно ссорятся между собой, папа бьет маму на глазах у ребенка. То есть дети живут в агрессивной среде и, соответственно, накапливают негативную информацию. А потом, пытаясь ее выплеснуть, попадают в капканчик, где им подсказывают, как это можно сделать. Для начала расцарапать кожу, нарисовать лезвием на руке фигуру кита и далее по сценарию. Механизм представляется именно такой.
— Но полицейские свидетельствуют, что часть вовлеченных в игру детей – из состоятельных и внешне благополучных семей.
— В состоятельных семьях, где достаточное количество материальных благ, родители занимаются бизнесом и не уделяют ребенку достаточно эмоциональной, телесной теплоты, не ласкают их, не играют, не водят в парк аттракционов и прочее, где дети могли бы эмоционально включаться и разряжаться. Вот такие дети, если можно сказать, семейно ущербные, и попадают в сети «Синего кита» и прочих подобных игр.
— Говоря об увлечении «Синим китом», нельзя не отметить еще один момент – интернет-зависимость подростков…
— Когда подросток не находит интереса в актуальном социуме, живом, среди людей, где он не научился коммуницировать, где он отвергаем, то погружается в виртуальное пространство. Там его никто не отвергает, наоборот, привлекают. Там есть игрушки, в которых он достигает каких-то результатов, побед, и ему там становится интереснее жить, чем в реальном мире. Так действительно формируется интернет-зависимость.
— Но не каждый интернет-зависимый приходит к мысли о суициде. В Казахстане же в последнее время фиксируется очень высокий уровень суицидов в подростковой среде, чего не было 15-20 лет назад. Дети стали другими? Общество?
— Сегодня изменилась информационная среда, случаи самоубийств стали шире освещаться, поэтому больше ли их стало, чем было, скажем, 20 лет назад – судить сложно. Но проблема не в количестве, а в том, что они есть вообще. Если ребенок не чувствует себя в структуре семьи любимым, защищенным, то он – как перекати-поле. И не наполняется плюс-энергией, которую несет любовь родителей. Напротив, он чувствует себя брошенным, никому не нужным. У него отношение к жизни формируется как к лишнему атрибуту: мол, мне такая жизнь не нужна. И эта информация лежит на бессознательном уровне. Такие дети действительно склонны к суицидам.
— Не менее интересен будет психологический портрет авторов «Синего кита». Кто эти люди и какую выгоду они преследуют, распространяя онлайн суицидальную забаву? Прокуроры, по их словам, теряются в догадках.
— Автор, возможно, талантливый молодой человек, у которого тоже очень много внутренней агрессии, и он выплескивает ее таким образом – вовне. Чтобы ощутить, что он значим и социально включен в процесс – процесс разрушения, доведения других до самоубийства.
Что до выгоды, как я уже сказал, таким образом автор реализует свой некий талант. Ну, и не надо забывать, что в интернет-пространстве можно зарабатывать – там платят деньги за количество «лайков». Игра ведь может привлекать значительную аудиторию. Так что ответственным лицом становится не только автор, тот, кто игру создал, а и тот, кто размещает ее на своем ресурсе и платит автору за это деньги. Тут два ответственных лица. Так что блокировать аккаунты – мало, заглушат один – он появится в другом месте, в третьем. Надо выявлять и ловить тех, кто создает игры, и тех, кто размещает.
— Полицейские предлагают иной метод: просят родителей проверять, какие интернет-страницы посещает сын или дочь, расспрашивать детей, зачем они это делают. Но в 12-14 лет подросток, наоборот, стремится избавиться от излишней опеки, и попытки родителей проникнуть в его внутренний мир могут привести к тому, что ребенок еще больше замкнется. Как же все-таки можно поговорить с детьми об этом?
— В своей профессиональной деятельности я очень часто сталкиваюсь с таким обстоятельством, что родители отстают в плане общения от своих детей, не «взрослеют» вместе с ними. Допустим, ребенку 13 лет, а папа-мама с ним общаются как с 8-9-летним. Эта форма общения не соответствует возрасту ребенка, он ее, естественно, отвергает, поскольку она ему в таком виде не нужна: родители довлеют, тащат туда, куда ему не интересно. Поэтому родителям надо «успевать» за взрослением своих детей, за созреванием, это очень важно. И я стараюсь родителей этому научить.
Что касается опеки, она может быть разной. Можно тащить свое дитя туда, куда ему вовсе не хочется. А можно позвать в очень интересное поле. Или попросить научить этой игре, пожить с ним вместе. И подростку будет интересно наблюдать, как папа-мама реагируют на предлагаемые ситуации. То есть прием насилия в воспитании заменить на прием присутствия, присоединения, и таким образом вести ребенка туда, куда ему будет полезно. Уверен, подростку будет интересно идти в таком направлении вместе с родителями, куда его приглашают, а не тащат.
— А как Вам предложение о блокировании отдельных соцсетей полностью? Проще говоря, чистка интернет-пространства продуктивна?
— Наверное, делать нужно, но это очень сложно. Проще, когда рядом с подростком в этом пространстве присутствует зрелый человек – папа и мама. Родителям надо успевать осваивать то пространство, что осваивает ребенок, и, главное, не давить его критикой или негативными оценочными подходами, а с интересом относиться к тем увлечениям, какими живут дети – тогда они будут делиться своими знаниями, опытом, наработками, тем интересным, что они там нашли. Такой подход – он конструктивный.
— Также важную роль в профилактике суицидальных настроений в подростковой среде сегодня отводят школьным психологам. На Ваш взгляд, насколько серьезна их роль? Ряд Ваших коллег, с которыми мне доводилось беседовать ранее, невысокого мнения об их профессионализме.
— Очень хорошо, что такая служба – школьных психологов – вообще появилась. Но заработок опытного квалифицированного психолога – не менее 300 тыс. тенге. А школьному психологу платят не более 60 тыс., меньше, чем педагогу. И психолог сегодня в школе не приравнивается к учителю, он приравнивается к сторожу и уборщице. Туда приходят работать только что закончившие институт молодые люди и, пробуя себя на такой должности при таком отношении, очень быстро выгорают и увольняются.
К тому же психолог сегодня используется как «в каждой бочке затычка». Заболел преподаватель – психолога посылают: иди порисуй с детьми. Иная проблема непсихологического характера – опять психолога туда суют. Его используют непрофессионально – такая беда. Причем она живая, наблюдается сегодня, и решать ее тоже необходимо сегодня. Здесь министерству образования очень серьезно нужно подумать о статусе школьного психолога.
— Ну, и напоследок: есть ли универсальное лекарство от болезни под названием «Синий кит»?
— Родительская любовь, забота, опека, интерес и сопровождение – то, о чем я уже говорил. Ребенок должен чувствовать, что он значимый человек в структуре семьи, что он очень важен для ее членов. Тогда он будет твердо стоять на земле. И такого подростка увлечь в сторону суицида попросту невозможно.
— Спасибо за интервью!
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.