В своем желании усидеть на двух стульях сразу Казахстан за последнее время то и дело натыкается на такие специфические неприятности, возникновение и, тем более, устранение которых никак не зависит от него самого. Такая ситуация, прежде всего, связана с первостепенной активностью и неограниченным участием официальной Астаны, с одной стороны, в осуществлении постсоветских евразийских военно-политических и экономических объединительных инициатив под началом Москвы. А с другой стороны – в реализации интеграционных проектов тюркоязычных государств. Да, такая двойная ориентация соответствует принципам политической многовекторности, которыми Республика Казахстана руководствуется в течение уже достаточно долгого времени.
Многовекторная внешняя политика требует тонкой игры и постоянного маневрирования. Мы не собираемся утверждать, что это-то у официальной Астаны не получается. Нет. Просто в таких случаях, когда лидеры или отдельные государства-члены двух блоков, в деятельности которых страна самым активным образом участвует, оказываются в состоянии войны или острого конфликта друг с другом, всякая политическая игра, какая бы она тонкая ни была, теряет смысл, и простора для маневра попросту не остается.
Тогда ее конфликтующие между собой партнеры из разных блоков-объединений начнут ставить перед ней вопрос ребром: кто не с нами – тот против нас. То есть – поведут себя так, как и поступила в контексте деятельности в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) Армения в свете прошлогоднего апрельского нагорно-карабахского конфликта. В те дни армянская сторона сочла оскорбительным для себя принятие тогдашним премьер-министром РК К.Масимовым решения не поехать на саммит глав правительств ЕАЭС, который изначально планировалось провести в Ереване, и выдвижение им предложения изменить место встречи. В результате саммит Евразийского экономического союза, который должен был состояться в столице Армении, проходил в Москве. И, как было сказано в репортаже армянской службы радиостанции RFE/RL, отказ Казахстана прибыть на встречу в Ереване явился «очевидной демонстрацией поддержки Азербайджану».
Такая оценка позиции официальной Астаны при событиях почти годичной давности в армянской столице до сих пор сохраняет актуальность.
Издание Mediamax.am опубликовало статью Арега Галстяна под названием «How to get out of the foreign policy turbulence?» — «Как выбраться из внешнеполитической турбулентности?».
В ней говорится так: «Официальный Ереван стремится продемонстрировать России свою способность самостоятельно решать свои проблемы, в отличие от других стран (которые жалуются). По словам армянских политиков, Москва должна по достоинству оценить такую поведенческую линию. Но история с ереванским саммитом (и многие другие примеры) показала, что этот подход вреден и даже опасен. Фактически сложилась ситуация, когда Азербайджан, не находясь в Евразийском союзе и ОДКБ, оказывает на Армению мощнейшее давление через Казахстан и Белоруссию».
Политики и общественное мнение Армении считают, что Казахстан при прошлогоднем нагорно-карабахском конфликте откровенно принял сторону Азербайджана. Мол, тогдашний премьер-министр РК вместо того, чтобы обязательно прибыть наряду с коллегами из других стран-партнеров по ЕАЭС в армянскую столицу и, воспользовавшись таким случаем, продемонстрировать солидарность официальной Астаны с армянским союзником, фактически солидаризировался с азербайджанской стороной.
Но вряд ли это значит, что Азербайджан, которого Турция, ведущий член многочисленных организаций тюркоязычных государств (Совет президентов, Совет министров иностранных дел, Комитет старших должностных лиц, Парламентская ассамблея, Международная организация тюркской культуры) однозначно и самым решительным образом поддержала при прошлогоднем обострении армяно-азербайджанских отношений, остался довольным тем, как себя тогда повел Казахстан.
Ведь официальная Астана является второй крупнейшей и важнейшей участницей не только постсоветских политических и экономических интеграционных структур под началом Москвы, но и также во многом аналогичных организаций тюркоязычных государств под фактическим руководством Анкары. То есть с Казахстана спрос в первом случае сразу после России, а во втором – тут же после Турции.
Вот что представляется любопытным в контексте рассматриваемой темы. Тюркоязычные государства – это Турция, Азербайджан и четыре постсоветские центрально-азиатские республики. А именно – Туркменистан, Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан. Совет президентов (Совет министров иностранных дел и т.д.) тюркоязычных государств – это звучит солидно.
Однако в действительности Узбекистан и Туркменистан, которые не входят в ЕАЭС и ОДКБ и, соответственно, не обременены, к примеру, перед той самой Арменией такими партнерскими и союзническими обязательствами, какие для Казахстана проистекают из факта его членства в указанных организациях, мало вовлекаются в деятельность структур, созданных по инициативе Анкары. В основном – на неформальной основе.
Ибо официальный Ташкент и Ашхабад не дали согласия на членство в Совете Сотрудничества тюркоязычных государств (объединяющем в своем составе Совет президентов, Совет министров иностранных дел и т.д.), который представляет собой международную организацию, объединяющую современные тюркские государства, главной целью которой является развитие всестороннего сотрудничества между государствами-членами.
Соответственно, у них в свете нагорно-карабахского конфликта нет никаких конкретных договорных обязательств ни перед Арменией, ни перед Азербайджаном. Соответственно, ни у Баку, ни у Еревана нет оснований держать обиду на них так, как они могли бы обижаться, или уже обижаются на Астану.
Возникает вопрос: так, в чем смысл некритичного подхода казахстанской стороны к вопросу вступления в различные межгосударственные организации, которые рано или поздно и потенциально или реально могут войти в непримиримые противоречия друг с другом?!
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.