«Россия сильная страна, США – очень-очень сильная страна», – отметил американский президент Дональд Трамп на пресс-конференции после атаки крылатыми ракетами авиабазы сирийского правительства. Посыл довольно внятный, даже для неискушенной в геополитической кухне публики: самого сильного надо слушать. Во время событий 7 апреля российские военные (скорее всего, после команды из Кремля) уклонились от «контакта» с американскими «Томагавками», выпущенными эсминцами «Портер» и «Росс», хотя использовали авиабазу Шайрат в качестве аэродрома подскока. Как себя Россия дальше поведет в Сирии и на арене мировой политики вообще – пока открытый вопрос.
Эксперты и наблюдатели дают несколько причин, по которым Москва с сентября 2015 года приняла непосредственное участие в боевых действиях на территории Сирии. У разных специалистов своя иерархия главных и второстепенных факторов, а потому перечислим их в произвольном порядке.
Отвлекающая военная операция. То есть боевые действия в Сирии начаты для того, чтобы отвлечь внимание населения (прежде всего российского) от ситуации в Донбассе, где военно-политические процессы пошли по затяжному сценарию и скорого разрешения ситуации при таком раскладе не проглядывается. К этой же версии примыкает взгляд, при котором Дамаск под руководством Башара Асада предстает в качестве разменного козыря, с прицелом «сброса» (обмена) в первую очередь по украинскому вопросу.
Катарский газопровод. Во Всемирной паутине масса спекуляций на тему того, что Катар и Саудовская Аравия планировали построить газопровод с выходом на восточное побережье Средиземного моря. В случае реализации проекта (а тем более в форсированные сроки) дополнительные объемы «голубого топлива» на европейском и средиземноморском рынках значительно подорвали бы позиции «Газпрома». Данная «голубая фишка» российской экономики – один из главных наполнителей государственного бюджета России и закромов представителей правящей элиты.
К названному выше фактору близок ракурс, где военно-силовое участие на территории Сирии рассматривается в качестве механизма «подкачки» более высоких цен на нефть. Когда российские воздушно-космические силы начинали сбрасывать авиабомбы и ракеты на позиции врагов Башара Асада, баррель «черного золота» стоил в районе $30, а сегодня за «бочку» платят $55.
Отдельно рассматривается мотивация сохранения Кремля в весовой категории игрока геополитического масштаба. Для этого активных действий в пределах постсоветского пространства недостаточно. Чтобы иметь более длинный радиус военно-политического влияния, нужны соответствующие точки опоры. В Сирии такая точка нашлась (чуть ли не последняя за пределами СНГ) в виде «пункта материально-технического обеспечения ВМФ России Тартус». Падение режима Асада в Дамаске подразумевало утерю последнего «приюта» для российских кораблей во всем Средиземноморье. А так в ходе конфликта была еще «наработана» авиабаза Хмеймим.
В отдельную группу факторов выделяются проверка вооруженных сил РФ порохом (одних полигонов и маневров для определения реального уровня боеготовности и военных возможностей соединений и техники недостаточно) и вопросы расширения заказов для российского ВПК. До американского удара «Томагавками» по авиабазе правительственных войск Сирии Шайрат (США предупредили российскую сторону за два часа до ракетной атаки), портфель экспортных заказов для «оборонки» России только увеличивался.
За время поддержки Дамаска (как политической и экономической, так потом и военной) Кремль нажил себе массу недоброжелателей. Но если с Турцией в какой-то момент нашли поле для компромисса и запустили трехсторонний (Москва – Анкара – Тегеран) переговорный процесс на площадке Астаны, а Израиль периодически бомбил цели на территории Сирии «ненавязчиво», то с Вашингтоном ситуация кардинально иная.
Белый дом продолжает тратить на военщину больше, чем все остальные государства планеты вместе взятые. Существуют оценки, по которым те же эсминцы «Росс» и «Портер», выпустившие 7 апреля 59 крылатых ракет за 14 минут, по своей совокупной мощи сопоставимы со всем Черноморским флотом РФ. Чтобы наверняка проверить это – требуется полноценный военный конфликт, а его по большому счету большинство людей, принимающих решения в Вашингтоне и Москве, не хотят.
Даже если страна очень-очень сильная, а другая просто сильная – это еще не гарантия того, что войны не будет. История полна примеров на данный счет. По нормам международного права, которые официально так и не похоронены, российские военные в Сирии находятся на законных основаниях. То есть правительство Башара Асада, представляющее государство в ООН, официально пригласило российские войска помочь в борьбе с террористами. С этой точки зрения США своим ракетным ударом по Шайрату совершило акт межгосударственной агрессии.
Вместе с тем, все европейские союзники, несмотря на кризис в НАТО, полностью поддержали Вашингтон. В этом же русле Австралия, хотя ее премьер в обиде на Дональда Трампа за выход США из проекта Транстихоокеанского партнерства. Формальный повод для консолидации Запада в том, что сирийские правительственные войска применили химическое оружие против гражданского населения в Хан-Шейхуне 4 апреля и 80 человек погибли.
Химическая атака в Хан-Шейхуне сама по себе тянет на сюжет для политического детектива. Даже если убрать позиции Белого дома («почему вы говорите, что это не Асад, если расследования не было?») и Кремля («почему вы говорите, что это Асад, если расследования не было?») по отношению друг к другу, то вряд ли получится разобраться объективно. По идее Башару Асаду в свете начавшегося диалога с умеренной вооруженной оппозицией в Астане незачем использовать химоружие (для строптивых уже хватило огнеметов «Буратино» и «Солнцепек»). К тому же официально «химии» нет, о чем свидетельствует справка 2013 года из ООН. С другой стороны, на дворе гражданская война, причем весьма жестокая и запросто мог случиться «эксцесс исполнителя» (когда шарахнули не разобрав не тем и не туда). «Двойных агентов» и предателей тоже никто не отменял.
Все-таки больше очков в пользу заранее спланированной провокации. Слишком короткий интервал между инцидентом с химическим оружием и ракетной атакой американских эсминцев. Через считанные часы после удара «Томагавков» боевики оппозиции начинают попытки перерезания стратегических дорог. И еще Си Цзиньпин удачно оказался во Флориде, чтобы у Трампа появилась возможность в живую поговорить с лидером Поднебесной о безобразиях в подлунном мире. Официальный Пекин, кстати, Россию не поддержал, заняв нейтральную позицию. Поддержку Москве высказал Иран.
Видно, что в ходе визита госсекретаря США Рекса Тиллерсона в Москву обе стороны торговались долго. Пять часов съела одна встреча Тиллерсона с главой российского МИД Сергеем Лавровым. А потом еще общались «на троих» с участием Владимира Путина. За словесной шелухой можно понять лишь то, что дальнейшей конфронтации никто не хочет. Потом от Кремля добавили, что не будут цепляться за Башара Асада любой ценой, а из Белого дома заверили об отсутствии у американцев установки на обязательный уход сирийского лидера из политической жизни Сирии.
Параллельно с этим Россия наложила вето на резолюцию Совета безопасности ООН, в которой планировалось возложить ответственность за химатаку в Хан-Шейхуне на правительство в Дамаске (кроме Москвы против голосовала только Боливия – непостоянный член Совбеза). Российским военным в Сирии Кремль не дал полномочий самостоятельно решать кого и как атаковать в воздушном пространстве этой ближневосточной страны – нужно запрашивать разрешение из командного центра. Будут ли после полета «Томагавков» на Шайрат заказывать в России комплексы ПВО – вопрос открытый.
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.