Нуртас Адамбай – режиссёр талантливый. Он знает, как надо. Знает, как сделать, чтобы зритель «кайфанул», «оттянулся» и «чисто поржал». Все эти комплименты я прочла в комментариях к его новой комедии «Құдалар». Зрители пишут, что картина «мегаржачная», зритель «угорает». Выноси клиента, Нуртас! Это успех.
(Фото: kinobar.cc)
Вот вам фабула фильма, простая как два коровьих мычания.
Двое молодых, юноша и девушка, любят друг друга и хотят пожениться. Пока не смешно. Даже грустно. Юноша уроженец юга страны. Уже теплее. Рот растягивается в подобие улыбки. Сразу понятно, вот он, знакомый до дыр в глазах комедийный типаж, каким его видят наши кинематографисты. Честный, как пионерская клятва. Коренастый, как врытый в землю ДОТ. Простодушный, как младенческий поцелуй. У него свой маленький, экологически стерильный, как зубодёрные щипцы, бизнес – торговля кумысом. А девушка – дочь обеспеченных алматинцев, шала-казахов. Тонкокостная симпатюлина, увенчанная дипломом куратора современного искусства.
Ага, понятно, думает проницательный зритель. Нас хотят развеселить. Ещё бы – современное искусство и кумыс. Высокое и низкое. Горние выси и почва. Коллизия сулит массу приколов. Ух, посмеёмся. Надорвём животики.
Если остановить фильм на этом месте и спросить зрителя – ну, догадливый мой, как думаете, что теперь будет? Что произойдёт дальше? Говорите, не стесняйтесь, тут все свои.
Родители молодых людей начнут бурно возмущаться выбором детей? Будут их отговаривать? Девушке нарисуют жуткие картины, где она, босая, с фингалом под глазом, перманентно беременная, замудохается делать нескончаемые салемы многочисленной, как морской песок, родне? А её парню будут втыкать в уши мрачные пророчества, что он ещё сто раз пожалеет об этом фатальном выборе? Что эта городская кошка, которая ни слова по-казахски, начнёт верховодить, а он у неё на посылках будет шестерить, теряя честь нағыз казахского еркека? А потом молодые не послушают никого и поженятся всем кризисам и наветам назло?
Все правильно, Адамбай тоже так думает. Не зря же он назвал фильм «Құдалар». Хотя логично было бы назвать «Сваты». Фильм-то на русском языке. Почему не перевели слово? А потому что құдалар — чисто казахское социокультурное явление. И неудивительно, что тема сватовства и свадебного обряда так популярна у казахстанских киношников. Тема понятная, уютно засаленная, бешбармачно-баурсачная, всенародная. Тёплая, жирная тема. Почвенническая.
Какого казаха не вызывали на лобное место с дюжиной родни для полуторачасового тоста? К кому не приставал новый құда с уговорами выпить «мен үшін»? Кого не тянули құдашалар на танцпол – кел ортаға, билейік, неге отырсыз қиналып? Кому не дарили отрез скрипучего бархата или кастюм-шалбар 58 размера? Кто не приносил с тоя пакет со смятым куском торта, с впечатанным в него кружочком қазы? Любой казах, если его разговорить, расскажет вам в лицах, как он ездил в составе представительной делегации сырҒа салуҒа – вдевать серьги невесте. Или как был рекрутирован в летучий отряд кунаков, посланников за похищенной девушкой.
И конечно, этот огромный континент смыслов с ее вещевой, протокольной, процедурной и вообще нутряной культурой требует художественного осмысления. Кому-то высоколобому смысловые оттенки покажутся мелкими, приземлёнными, недостойными их интеллектуального внимания, может быть. Так извините – чем богаты. Какой капитал нажили, то и осмысляем.
Только отчего осмысление какое-то трусливое, половинчатое получается? Что так надрывно заело кинопластинку на «Мария Магдалена, охо-хо»? Отчего село предстаёт с экрана приторной колыбелью добродетели, где живут простодушные пастухи и пастушки, а город непременно гнездом порока? Так ли уж добродетелен аул, так ли развратен город? Почитайте сводки криминальных новостей, коли не страшно. Чудовищное, никем и ничем не укрощаемое домашнее насилие, инцест, педофилия, жестокие убийства творятся и в мегаполисах, и в буколических малых родинах, в школах-интернатах, детских домах.
Адамбай раскладывает на предметном стёклышке две семьи, городскую и сельскую, а я, глядя в бинокуляр его микроскопа, ни одной не верю. Ни за одним из персонажей не видно судьбы, непонятно, что их сформировало. Неубедительны карикатуры отцов-подкаблучников. Плешивый и очкастый папаша невесты, зачем-то загримированный под Аскара Акаева, готовит бизнесвумной супруге завтрак. Боится её, как смерти, заикается. Суетится по хозяйству, как последний малай, пока она ворочает глыбами инвестиций. Этим его сомнительная комичность исчерпывается. Сельчанин тоже по-бабьи приседает под гюрзиным взглядом дородной супружницы.
Адамбай полагает, что нет ничего ничтожнее фигуры ручного дрессированного мужчинки? Может быть, может быть. Ему как мужчине должно быть виднее.
К барышне претензий нет. Полюбила простого, как коромысло, парня и вот вам, здрасьте, уже не хочет лететь в Нью-Йорк, работать в модной галерее. Ну, допустим. И ветру, и орлу, и сердцу девы нет закона.
Или лучше примем это за художественный прием с патриотическим привкусом. Смешно же. Тебя в «Нюёрк» зовут, а ты такая – мама, я Серика люблю.
У невесты в финале вообще случится капитальный пересмотр ценностей. Учили, учили деву актуальному искусству… Фортепиано, гимнастика, математические олимпиады. Не в козочку корм оказался. Едва обменявшись кольцами, молодожёнка первым делом попросит молодого супруга не быть таким рохлей, размазнёй, мямлей, хлюпиком, телятиной, нюней. Таким, как её папа и свёкр, второй её папа…
Ах, какая смачная пощёчина старшему поколению. Так их, айналайын.
Фильму вредит фальшивая, трафаретная балаганность, которая, вероятно, должна оправдать весьма, весьма посредственную игру актёров, прикрытую ложной и размашистой «тамашистостью». Не помогают и цитаты из «Моей большой греческой свадьбы». Вымученные диалоги сдобрили кавээнским стёбом. Не, ну а чо? Прикольно же. Лубок! Примитивный лубок.
Вспоминается одна история, которую рассказал мне весьма почтенный искусствовед. Дело было в хрущёвские времена, когда Первый секретарь бульдозерно наехал на московских художников. И во все музеи страны стали наведываться «искусствоведы в штатском», кроты конторы глубокого бурения. Явился такой чепушило и в Кастеевскую галерею. Ходил по залу, руки в карманы, супил брови и время от времени гневно восклицал: «Товарищи, но это же лобок!» Сотрудники пунцовели и сконфуженно хрюкали от еле сдерживаемого смеха.
Не спорю, можно вместо лубка снять на камеру чьё-нибудь причинное место, и это будет уморительно – первую минуту просмотра. Потом станет скучно и тоскливо.
Если бы режиссёр не пошёл по лёгкой дорожке пустого комикования, разбрасывая направо-налево гламурные стекляшки. Если бы не стал льстить публике, убеждая её – да, вот такие мы, казахи. Чудаковатые, иногда нелепые, но славные, добрые и милые люди. Такие фильмы уместны в странах с устоявшейся жизнью, в которой уютно чувствуют себя мелкие самодовольные буржуа. Но это не скажешь про сегодняшний Казахстан. Никакие мы не милые.
Позволю себе особый взгляд. Картина эта могла получиться блистательной и сорвать джек-поты фестивалей группы «А», если бы Адамбай сыграл все (!) роли фильма. И маму, и папу, и сватов, и невесту, и жениха.
Сам. Один. Без ансамбля.
У него бы получилось. Его талант актёра очевиден, бесспорен и фееричен.
Как говорится, спасибо и на этом.
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.