Астана. 5 марта. КазТАГ – Махамбет Абжан. Разграничить экстремистские и террористические действия рекомендовали члены рабочей группы Платформы гражданской солидарности по контртерроризму, антиэкстремизму и правам человека, в состав которого входят информационно-аналитический центр «Сова» (Россия), «Қадiр-қасиет» (Казахстан), «Бир Дуйно» (Кыргызстан), «Офис гражданских свобод» (Таджикистан).
«Мы считаем необходимым привести законодательство и практику противодействия терроризму и экстремизму в терминах национального законодательства в наших странах в соответствие с международными стандартами в области прав человека. Понимая, что процесс движения к этой цели не может быть простым и не может проходить одинаково в четырех странах, которых касается наш доклад, мы вынуждены ограничиться ниже теми рекомендациями, которые применимы к ним ко всем и которые должны способствовать достижению указанной цели. Законодательство должно в той или иной форме провести разграничение между действиями, относимыми к терроризму, и действиями, относимыми к экстремизму», — говорится в распространенном на пресс-конференции в четверг докладе «Антиэкстремистская политика в России, Казахстане, Кыргызской Республике и Таджикистане. Сравнительный обзор».
Также члены рабочей группы рекомендуют провести разграничение среди действий, относимыми к экстремизму «между действиями, связанными так или иначе с применением насилия и не связанными с таковым».
«Жесткость мер противодействия, как в аспекте срочности процедур, так и в аспекте строгости санкций, для этих категорий должна существенно различаться. Мы также полагаем, что специальное, более жесткое в обоих этих смыслах, регулирование применимо именно к терроризму и к насильственному экстремизму, но не к иным деяниям, которые сейчас охватываются антиэкстремистским законодательством. Правильнее всего было бы изменить юридическое определение экстремизма таким образом, чтобы это понятие относилось только к действиям, связанным так или иначе с применением насилия», — считают правозащитники.
По мнению членов рабочей группы, определения террористической и экстремистской деятельности в соответствующих законах должны быть «максимально четкими, исключающими расширительное толкование». То же относится к определениям в связанных с этим законодательством статьях кодексов и отраслевых законов об общественных объединениях, средствах массовой информации.
«Применительно к религиозной сфере мы исходим из представления, что угрозу политически или идеологически мотивированных насильственных действий, которая и составляет суть терроризма или насильственного экстремизма, представляют не религиозные убеждения, а только определенные политические взгляды, связанные с религией. Соответственно, свобода совести и убеждений как таковая не должна подвергаться дополнительным ограничениям в рамках антитеррористического или антиэкстремистского законодательства, при том, что в целом ограничения гражданских прав и свобод в целях защиты государственной и общественной безопасности допустимы», — обращают внимание властей правозащитники.
Авторы доклада отмечают, что статьи уголовного законодательства, относящиеся к публичным высказываниям, должны криминализовать только высказывания, являющиеся призывом к насилию.
«Исключением может быть возбуждение ненависти по групповым признакам – расовому, этническому, религиозному или иным. В список таких признаков не должны входить признаки, сформулированные нечетко, поскольку это приводит к злоупотреблениям. И в любом случае формулировка и применение соответствующих статей Уголовного кодекса должны соответствовать критериям общественной опасности высказывания. В качестве образца можно взять шесть критериев, представленных в «Рабатском плане действий», — отмечают правозащитники четырех стран.
Также члены рабочей группы отмечают, что расследование дел о публичных высказываниях может включать в себя проведение научной экспертизы: лингвистической, религиоведческой, исторической, «но только в тех случаях, когда понимание исследуемого текста предполагает знания сверх обыденных, что верно, например, для многих религиозных текстов».
«Профиль такой экспертизы должен выбираться в зависимости от того, каких именно знаний не хватает сверх обыденных. И, главное, такая экспертиза ни в каком виде не должна отвечать на вопросы правового характера. Механизм запрета «информационных материалов» с последующим наказанием за их распространение должен быть отменен, так как ввиду широкого распространения интернета такого рода запреты не позволяют реально ограничить общественно опасную агитацию, зато резко повышают риск чрезмерных или неправомерных наказаний», — говорится также в докладе.
Правозащитники обращают внимание, что повышенная угроза, исходящая от террористической деятельности, и, возможно, в каких-то случаях от экстремистской, не является оправданием для применения чрезвычайных мер, в том числе пыток.
«Ограничения сверх основного наказания должны налагаться на осужденных за преступления террористического и экстремистского характера – будь то ограничения в гражданских правах, в доступе к финансовым инструментам или что-то еще – только судом и в индивидуальном порядке», — резюмируют правозащитники свои рекомендации.