Издание KXAN 36 News опубликовало статью под названием «In Kazakhstan there is a “attack” on Russian» — «В Казахстане имеет место «атака» на русский язык».
В ней говорится так: «Казахстанский правозащитник Ермек Тайчибеков сообщил, что в этой стране активно ведется русофобская кампания. По словам экспертов, русских в Казахстане пытаются принудить отказаться от языка и культуры.
«В Казахстане на государственном уровне идет целенаправленная работа по уничтожению российского влияния, влияния русской культуры и в том числе русского языка, — высказал свое мнение правозащитник и русофил. — Поскольку в медиа-пространстве началось возмущение подобной политикой, с 2020 года Казахстан на самом высоком уровне принял для себя решение формировать русофобские настроения руками самих же русских».
По словам правозащитника, среди четырех миллионов русских, живущих в Казахстане, всегда можно найти таких, кто готов заниматься подобной политикой по причине наличия у них в прошлом проблем с законом или желания продолжать оставаться на хорошей должности.
По сообщениям средств массовой информации в Казахстане ведется сбор подписей под петицией о лишении русского языка статуса официального языка. И это несмотря на то, что по экспертным оценкам, русским языком в стране владеет 98 процентов, тогда как казахским — не более 30 процентов населения».
Удивительным в контексте вышеизложенной информации представляется вот что. Хотя в действительности считается, что казахской речью в Казахстане владеет не всего 30 процентов, а существенно большая доля населения, впору бы задаться вопросом о том, насколько самостоятелен и самодостаточен наш нынешний язык в том виде, в каком он используется в общественно-государственной сфере. Иначе говоря — не в быту и повседневном простонародном общении, а в официальной жизни. Довелось нам, к примеру, посмотреть по 31-каналу информационную программу на казахском языке, транслировавшуюся 19 мая в 1:30 дня. Новость о ситуации с коронавирусом на Тенгизе предварялась выступлением ведущей. Конструкция ее речи настолько напоминала русскоязычную модель, что нам, привычным к стандартному казахскому языку, трудно было сразу уяснить содержание излагаемой ею вступительной информации. При незнании русского языка она, эта информация, так и осталась бы не до конца понятой. Потому как в ней местами слова, насколько мы поняли, выстраивались по правилам синтаксиса русского языка. То ли эта была заранее подготовленная текстовка, представляющая собой перевод с русскоязычного оригинала, то ли эта была такая речевая импровизация ведущей.
Как бы то ни было, в такой практике нет ничего удивительного. Сейчас подобное встречается на всех отечественных телеканалах, вещающих на государственном языке. В советское время за соблюдением чистоты казахского языка строго следили. Стоило кому-нибудь в своем публичном (официальном, телевизионном, публицистическом и т.д.) выступлении допустить использование явно русифицированной по форме речевой конструкции, он тут подвергался критике со страниц таких газет, как «Қазақ әдебиеті», и потом ему приходилось долго извиняться за допущенную им филологическую вольность. Сейчас же такое встречается во все больших масштабах каждодневно и повсюду. Лексическая и синтаксически-структурная русификация современного официального казахского языка принимает невиданные прежде масштабы. И, как следствие, практическая важность излагаемой по-казахски общественно-государственного значения информации поступательно снижается. Происходит это, видимо, по той причине, что мы превращаем официально используемый казахский язык в своего рода копию русской речи. И излагаемая на нем информация оказывается малоинтересной даже тем, на кого она рассчитана. Потому что копия никогда не сможет составлять конкуренцию оригиналу при условии практически одинаковой доступности их обоих. О таком аспекте языковой проблемы в Казахстане, к сожалению, никто речи не ведет.
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.