– Александр Владимирович, российские профсоюзы активно отреагировали на события в Казахстане. Ваша федерация сделала специальное заявление по этому поводу. Там среди прочего аккуратно, но сильно сказано: «Если уклоняться от содержательного диалога с работниками через их представителей – профсоюзы – и использовать военную силу (расстрел в Жанаозене в 2011 году) вместо социального партнерства; если «десантировать» в профсоюзы на руководящие посты чиновников из министерств, то сложится обстановка, которой может воспользоваться внешняя или внутренняя сила в борьбе за власть, для дестабилизации или даже возможного развала государства».
То есть на примере соседей профсоюзные лидеры предупреждают российское начальство и российских капиталистов: мол, смотрите, доиграетесь. Если будете гнобить профсоюзы, может получиться как в Казахстане.
– Я бы не сказал, что это прямо «сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Конечно, любой человек, который следил за событиями в Казахстане, спрашивал себя: возможно ли повторение подобных событий в Москве. Точно так же, когда происходили «майданы» на Украине, кстати. Тогда, по итогам этих майданов, выводы для себя делала и российская власть. Что же касается Казахстана, то здесь, наверное, в большей степени роль сыграл высокий уровень социального расслоения в обществе, но не только. Потому что в Казахстане, наверное, не самое бедное население из стран бывшего Советского Союза. Вопрос заключался в другом. Кроме социального расслоения там были «зацементированы» формы балансирования интересов наемных работников и работодателей, формы трехсторонних переговоров, которые бы регулярно и более или менее полно доносили позицию работников до бизнеса и власти. Я имею в виду то, что некоторое время назад крупнейшее профобъединение, Федерация профсоюзов Республики Казахстан, была по сути дела поставлена под прямой административный контроль со стороны власти. Туда де-факто назначались представители государства, пройдя абсолютно формальную процедуру голосования. Техническую, я бы так сказал, процедуру. Кстати, такая же история произошла и с Федерацией профсоюзов Белоруссии.
Это с одной стороны. А с другой стороны, в Казахстане были приняты крайне жесткие законы, которые, кстати, негативно оценивала Международная организация труда. Эти новые законы привели к фактической невозможности зарегистрировать профсоюзную структуру. К регистрации нового профсоюза предъявлялись, мягко сказать, утрированные требования. И, как говорится, сон разума рождает чудовищ. Вот они и вылезли. Я не знаю, кто там откуда приехал на эти казахстанские погромы, если говорить об участии в событиях неких внешних боевиков. Но я совершенно четко знаю, что возможности нормальных переговоров между разными сторонами трудовых отношений, то есть между представителями правительства, бизнеса и работников – точнее, представляющего их интересы профсоюза – там не было. Вот в том числе поэтому все так и вышло.
В заявлении ФНПР перечислены выводы, суть которых я вам сейчас коротко пересказал. В том смысле, что вот такие драматические события могут произойти, если к неравенству социальному добавляется еще и ограничение прав работников, отсутствие диалога с ними – и вдобавок использование военной силы, поскольку в 2011 году в Жанаозене была расстреляна демонстрация работников нефтеперерабатывающего предприятия. И если к тому же назначать в «профсоюзные лидеры» чиновников, то действительно ситуацией могут воспользоваться враги, как внешние, так и внутренние. Поэтому нельзя доводить ситуацию до точки кипения, надо принимать предупреждающие меры.
Восприняли ли наши контрагенты внутри России, то есть правительственные чиновники и бизнесмены, это заявление ФНПР? Мне кажется, восприняли. Я сужу по реакции отдельных представителей органов государственной власти.
– Очень хорошо, если восприняли. Вы-то на ситуацию смотрите изнутри, поэтому, наверное, больше видите. Снаружи пока ничего не заметно. А в Казахстане сейчас пытаются как-то поправить ситуацию, принимают меры, которые должны хоть в какой-то мере уменьшить социальные пропасти. Например, объявлено о создании внебюджетного фонда, куда бизнесмены должны будут перечислять деньги для поддержки малоимущих. При этом пока ни слова не сказано о профсоюзах, о том, что надо бы их «разморозить». То есть принять поправки в драконовские законы, о которых вы говорите. Или вообще эти законы отменить – и запустить таким образом давно известные механизмы легитимной борьбы интересов и саморегуляции производственных отношений. Для России это тоже актуально.
– Это, действительно, актуально для России. Более того, если помните, в прошлом году случилась трагедия на шахте «Листвяжная», и по итогам «разбора полетов» было совещание в начале декабря, которое проводил Путин. А в начале января вышли его поручения правительству, где только часть относится к угольной отрасли. А остальные поручения относятся к охране труда в принципе и к правам профсоюзов. В том смысле, что правительству дано задание разработать поправки в законодательство, которые бы усиливали ответственность за вмешательство в дела профсоюзов и за недопущение представителей профсоюзов, инспекторов по охране труда и так далее на объекты для проверки безопасности производства. Это очень хорошо, мы в профсоюзах очень позитивно воспринимаем такие изменения.
А с другой стороны, проблема нарушений прав профсоюзов, к сожалению, актуальна и для России. По итогам поручений Путина к нам пришел запрос из Министерства труда с просьбой дать информацию о ситуациях, когда за последнее время нарушались права профсоюзов. Мы отправили достаточно длинный список. И, более того, некоторые ситуации сейчас развиваются. На предприятии «Мечел-Кокс» в Челябинской области не допускается на свое рабочее место, в качестве профсоюзного лидера, избранный председатель профкома Дарья Алексеева. В Ханты-Мансийском автономном округе на предприятии «Северавтодор» по надуманным основаниям уволен председатель профкома Виктор Кучеренко. Он, как честный человек, пошел в суд. Но суд не принял его дело. Там заявили: профсоюз дал согласие на ваше увольнение. Кучеренко объясняет: вы обратились не в тот профсоюз, в котором я состою, а в параллельный профсоюз, который создал сам работодатель. Тем не менее, суд не принял его документы. Это показатель, что и обращение в суд не является в данном случае панацеей. Если суд не разбирается в сути дела, либо он пристрастен. В данном случае я не знаю, пристрастен суд или не разобрался в ситуации.
Я рассказываю это к тому, чтобы у читателей не сложилось впечатление, будто у нас все благостно, мед и елей, что называется, разливаются. У нас есть большое количество проблем и сложных ситуаций. Причем, количество этих ситуаций за последнее время скорее увеличилось, давление на профсоюзные организации растет.
– Мы с вами не первый раз беседуем для печати, и вы неоднократно высказывали такую мысль. Мол – рабочий класс у нас в России и шире в постсоветской Евразии не очень готов отстаивать свои права. Не любит платить профсоюзные взносы. Ленится, не так активно, как надо бы, участвует в законных акциях протеста: в забастовках, в мирных согласованных митингах. И по этой причине наши евразийские капиталисты так сильно наглеют. Но события в Казахстане, кроме всего прочего, показали, что мирные протесты, вроде бы совершенно обоснованные, легко могут превращаться в погромы, штурмы и захваты. Что границы тут практически нет.
Вроде обычный митинг – и вдруг откуда-то появляются плечистые тренированные парни, они действуют слаженными группами. Их десятки, даже сотни. Они начинают ломать двери правительственных зданий. Так было не только в Казахстане и на Украине, но и в Белоруссии. Причем не только в 2020 году, но и в декабре 2010 года, в ночь после выборов. Я хорошо помню эту историю. И власти из таких событий извлекают достаточно простые уроки. В том смысле, что силовики теперь еще более активно будут гасить протесты на дальних подступах. Организаторов ещё чаще будут объявлять иностранными наемниками. Какие в этой ситуации перспективы у профсоюзного движения? Есть ли, например, у профсоюзов методы борьбы с провокаторами?
– Во-первых, когда проводится какое-то профсоюзное мероприятие, обычно выделяются люди, которые занимаются охраной порядка на этих мероприятиях. Я имею в виду люди от профсоюзов. Какие-нибудь ребята поздоровее. Конечно, там наличествует и полиция. Но какие-то свои волонтеры тоже нужны. С другой стороны, превратить в антигосударственный погром при желании можно даже очередь в сберкассу за пенсиями, если к этой очереди присоединятся те мускулистые люди, о которых вы говорите, объединенные одной целью. Поэтому здесь панацеи в общем-то нет.
С третьей стороны, да, конечно, власть сильно перестраховывается. Я сам футбольный болельщик и наблюдаю, каким образом закручиваются гайки даже не в отношении профсоюзов, а в отношении футбольных болельщиков или болельщиков в принципе. Сейчас вот принят закон о введении с 1 июня 2022 года паспорта болельщика (Fan ID) для доступа на соревнования. Я считаю его явно избыточным. Причем, принимали этот закон люди, которые, ну, может быть, имели отношение к фигурному катанию. Но не к футболу. А мы прекрасно понимаем, что закон принимался не в отношении фигурного катания, не в отношении болельщиков баскетбола, а в отношении футбольных фанатов. Якобы там без этого закона, без регистрации каждого болельщика могут начаться какие-то неслыханные беспорядки. Но мы ведь сегодня живем в пространстве, которое переполнено различными средствами слежения и идентификации лиц людей. Поэтому определить и без каких-либо дополнительных законов кто хулиган, кто какой файер зажигал, можно с легкостью неимоверной. Но кому-то понадобилось проявить свехбдительность. В общем, есть проблема.
Более того, из-за пандемии и связанных с ней ограничений – это я возвращаюсь к теме профсоюзов – мы были вынуждены в прошлом и позапрошлом годах отказаться от проведения первомайских демонстраций. Не ясна ситуация и с предстоящими майскими праздниками. При том, что мы также наблюдаем, когда проводятся масштабные политические митинги в стране, их организаторы совершенно не заботятся о вопросах безопасности, и претензий к ним потом не предъявляется. Здесь определенно наличествуют двойные стандарты.
В общем, есть, конечно, проблемы в этом смысле. Зона потенциального риска для профсоюзных структур увеличилась. Будем пытаться приспосабливаться к этой возникающей схеме, объясняя нашим контрагентам, что мы не пытаемся заниматься ниспровержением правящего режима, как народного, так и антинародного. Мы всего лишь представляем интересы людей, которые вступили в наши легальные организации и имеют право бороться за свои права методами, которые описаны в законодательстве. Да, сейчас многие пункты и параграфы, касающиеся митингов и демонстраций, стали относиться к такой своеобразной серой зоне: митинг могут разрешить, а могут по совершенно надуманному поводу не разрешить. А в ситуации, когда одной из основных силовых структур в стране является Роспотребнадзор, запретить можно практически все. Вот такая вот загогулина, как говорил Борис Николаевич Ельцин.
***
© ZONAkz, 2022г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.