Итоги референдума в четырёх бывших областях Украины ещё подводятся. Но результат не вызывает сомнений: эти земли войдут в состав Российской Федерации. Вслед за Крымом, который стал российским в марте 2014 года.
Объективное отношение к этой теме невозможно в принципе. У российского патриота-государственника и, например, у казахского патриота взгляды по данному вопросу противоположные. Странно, если было бы иначе. Но наша жизнь непредсказуема. Попробуйте представить, что в 1995 году юному чеченскому патриоту Рамзану Кадырову сказали: пройдёт время, и ты будешь вдохновлять своих бойцов на священную войну под российским флагом. Оставаясь чеченским патриотом. Представили?
Никто пока не знает, чем в этот раз кончится дело. Кто за что будет воевать ещё через десять лет. Какой исторический процесс разворачивается на наших глазах и с нашим участием: последние конвульсии умирающей империи или самое начало «собирания земель русских».
В России в эти дни часто упоминают слово «реконкиста», означающее «обратное завоевание». Так в Средние века называлась борьба за освобождения Испании и Португалии от власти захватчиков-арабов. Процесс занял несколько столетий и закончился в 1492 году. Интересное совпадение: именно в том году, забрав назад свои земли, пассионарные испанцы и португальцы начали завоёвывать Америку.
Но исторические аналогии вещь сомнительная. Например, потому, что за арабами в Средние века не стоял весь западный мир во главе с ещё не открытой Америкой. И атомного оружия тогда не было. Да и с пассионарностью у собирающих земли дела не очень. Пока очень похоже, что скромная российская реконкиста, едва начавшись, может закончиться. Ограничиться присоединением четырёх бывших украинских регионов. Вдобавок к присоединению Крыма.
Напомню, что Крым стал российским практически бескровно. В отличие от Донбасса. Я за последние годы много раз делал интервью с людьми, которые живут на Донбассе и с теми людьми, кто оттуда уехал. Ещё больше разговаривал на эту тему не для печати. И много раз слышал: «Если бы мы знали, как всё будет, то и украинский язык выучили бы, и к другим чудесам незалежности притерпелись». Но так рассуждали в основном женщины. Мужики с Донбасса на этот счёт больше помалкивали или говорили то, что положено говорить в беседе с московским журналистом.
Россия до начала своей незадачливой реконкисты старалась уладить дело миром. Минские соглашения были попыткой глубокого компромисса. Они подразумевали, что Донбасс останется в составе Украины. Да, с правами автономии, со своей муниципальной полицией и местными органами власти. Но со столицей в Киеве.
Однако настроения в активной части украинского общества, подогреваемые с Запада, были таковы, что компромисс оказался невозможным. Украина укрепляла и тренировала армию, готовила возвращение Донбасса и Крыма военным путём. Была уверена, что Путин сдаст назад.
Дальше случилось что случилось. Причём, события развивались по наихудшему из возможных сценариев. Хуже только атомная война. Россия исчерпала запас терпения и начала свою реконкисту, упреждая украинскую реконкисту на Донбассе. Кремлёвские аналитики убедили начальство: всё получится быстро и малой кровью. Но дело пошло иначе. И вот горы трупов с обеих сторон, сверхскромные результаты военной операции, тотальная взаимная ненависть – и референдумы, которые фиксируют сегодняшнее положение и преподносят его как большой успех России.
Что дальше? Этого не знает никто, ни один человек. В последнее время жизнь как-то особенно ярко показывает: прогнозы дело неблагодарное. Все расчёты и планы оказались несостоятельными. И российские, и украинские, и западные, и чьи угодно.
При этом снова есть основания для осторожного оптимизма. Из разных источников поступают сведения, что за кулисами сейчас идут активные попытки договориться. Что референдумы и присоединение территорий это «оконтуривание», фиксация российских притязаний: дескать, уже занятые земли не отдадим, но и дальше не пойдём. Соглашайтесь, иначе будет хуже.
Российская мобилизация, на которую долго не решались в Кремле, а теперь решились, работает на подтверждение этой версии. Всем уже было понятно: без мобилизации российская армия не справляется. Так что принуждающая к миру угроза «будет хуже» на украинских лидеров и их западных кураторов не подействовала бы. Мобилизация должна показать противнику, что огромный русский медведь всё-таки просыпается. Что путинские слова «Россия ещё ничего не начинала» имеют под собой основания.
О том, как проходит мобилизация, какие даёт «побочные эффекты», разговор отдельный. Идёт она вполне по-российски. Военкомы торопятся выполнить план, отличиться, поэтому шлют повестки кому попало. Масштаб этих безобразий пока оценить трудно. Вполне может оказаться, что он весьма значительный.
С другой стороны, нет сомнений, что отражение безобразий в социальных сетях даёт гигантское искажение реального положения дел. И проблема не только в том, что при помощи этих сетей на вас охотятся украинские и американские пропагандисты. Просто, как правило, на войну идут одни люди, а пишут о ней другие. Война это занятие для грубых мужчин, не склонных к рефлексии. А люди, коротающие время в социальных сетях, как и многие профессиональные блогеры, существа нежные, ранимые. С тонкой душевной организацией. Этот трепетный народ как раз и формирует в сетях соответствующее отношение к войне и мобилизации.
Виктор Астафьев, замечательный русский прозаик, прошедший войну и много лет ничего о ней не писавший, тоже был человеком с тонкой душевной организацией. В конце жизни, когда не стало советской цензуры, он опубликовал роман «Прокляты и убиты». Как раз об ужасах войны. Роман вызвал большую дискуссию. Он не только о том, как отвратительна сама война, но и как плохо к ней готовили советских новобранцев. Вместе с другими мобилизованными сибиряками 18-летний Виктор Астафьев несколько месяцев учился стрелять и овладевал другими боевыми навыками. Жили в лесу, в бараках, которые сами же и построили. Астафьев подробно описал, какой скверной кашей кормили новобранцев, какие сырые были бараки, какие грубые и малограмотные были командиры.
Другие фронтовики, не писатели, в своих воспоминаниях про кашу и бараки говорили мало или вообще ничего не говорили. Делов-то – каша. А Виктор Петрович Астафьев не стал бы большим писателем, если бы не имел такой деликатной внутренней настройки и не запомнил про кашу. У нынешних блогеров и ютюберов натура ещё более тонкая.
После начала мобилизации многие россияне молодых и средних лет рванули за границу. Масштабы этого явления измерить очень трудно даже приблизительно. В первый же день после решения о мобилизации появилась фотография из аэропорта Внуково. Зал, заполненный молодыми мужиками. Их там несколько десятков. На этом основании делается вывод, что из России рванули миллионы.
На следующий день появилось видео из Краснодарского края: много молодых людей куда-то идут по дороге. Бодро так, уверенно. Из пояснений становится ясно, что они получили повестки и, видимо, идут на формирование. Пешком. «Нас тут тысяча или полторы, – говорит в камеру один из ребят. – Целый полк!». Аналогичные ролики появились из многих других регионов.
Нет сомнений, что триста тысяч мобилизованных в огромной России по повесткам наберут без труда. И, возможно, это приблизит нас к заключению мира.
***
© ZONAkz, 2022г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.