Чтобы лучше понимать характер сегодняшнего конфликта России с Западом, надо знать его предысторию. Один из узловых моментов этой предыстории – выступление Уинстона Черчилля 5 марта 1946 года в США, в Фултоне, на родине президента Трумэна, с программной речью.
Уинстон Черчилль. (Фото/perspektiva-inva.ru)
К тому времени совсем недавно закончилась Вторая мировая война. Она завершилась сокрушительной победой СССР, Соединённых Штатов и Великобритании над Гитлером и его союзниками. Победители разделили послевоенный мир на сферы влияния. Англосаксы, в частности, взяли под свою «опеку» Западную Европу. СССР взял Восточную. Подробную схему – кому что достанется, как поступить с побеждённой Германией, насколько глубокой, в процентах, может быть «опека» над другими государствами – союзники обсуждали на Ялтинской конференции в январе 1945 года. Сталин, Черчилль и Рузвельт всё там согласовали и утвердили.
Да, это были грубые времена. Однако не надо забывать, что практически все европейские страны участвовали в войне на стороне нацистов. Победители считали, что имеют моральное право с ними не церемониться. Причём, американцы до этого обсуждали ещё более жёсткую программу послевоенного устройства, так называемый «План Моргентау», предложенный тогдашним министром финансов США. Этот план, например, предусматривал разделение Германии на 12 частей, преимущественно сельскохозяйственных, отъём у неё и передачу под международное управление промышленных регионов.
Лишь так – говорили сторонники этого плана, – удастся вырвать с корнем заразу тевтонского милитаризма. Но после подробного обсуждения было решено, что этот крайне унизительный для Германии план заставит немцев драться до последнего солдата, увеличит потери союзников, и от него отказались.
В общем, ялтинская схема раздела Европы была ещё относительно гуманной. И, разумеется, после победы «опекуны» принялись устанавливать на доставшихся им территориях свои порядки. Но меньше чем через год, в марте 1946-го, сэр Уинстон Черчилль, самый авторитетный и уважаемый политик Западного мира, выступил с речью в Фултоне и заявил, что ему это не нравится.
Почему? Всё очень просто. Потому, что англосаксы устанавливают правильные порядки, а русские – неправильные. И с этим надо что-то делать:
«Мы не можем закрывать глаза на тот факт, что демократические свободы, которыми пользуются граждане на всех территориях Британской империи, не обеспечиваются во многих других государствах, в том числе и весьма могущественных» – заявил Черчилль.
Могущественный СССР, по мнению сэра Уинстона, не имеет права навязывать кому бы то ни было свою волю. Однако навязывает:
«Варшава и Берлин, Прага и Вена, Будапешт и Белград, Бухарест и София – все эти славные столичные города со всеми своими жителями и со всем населением окружающих их городов и районов попали, как я бы это назвал, в сферу советского влияния. Влияние это проявляется в разных формах, но уйти от него не может никто. Более того, эти страны подвергаются все более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы».
В это время остальная Европа находилась под влиянием англосаксов. Подвергалась не менее ощутимому контролю и давлению. И руководители СССР признавали это нормальным. Поскольку обо всём договорились с англосаксами в Ялте. Со своей стороны русские неукоснительно соблюдали договорённости. Например, вскоре после войны начнётся коммунистическое восстание в Греции – и Сталин его не поддержит. Позволит подавить выступления греческих коммунистов. Поскольку Греция не наша зона влияния.
Речь Уинстона Черчилля в Фултоне принято считать началом Холодной войны. С этим согласны практически все эксперты. Но характер выступления британского лидера, акценты, подоплёка толкуются очень по-разному. Поскольку в речи сэра Уинстона были не только обвинения в адрес «неправильного» СССР, но и ловко расставленные слова о заслугах советского народа в войне с Гитлером, о надеждах на сохранения мира, а также – об опасениях относительно русской экспансии.
Западные и некоторые «прогрессивные» российские историки утверждают, что Черчилль, дескать, не покушался на тот порядок вещей, который установился по итогам войны с Германией. Его беспокоило другое: могущественный тоталитарный СССР не остановится, попытается захватить ещё какую-то часть свободного мира. А потом и весь мир поработить.
Эти утверждения, эту логическую конструкцию довольно часто объявляют сутью, основным содержанием Фултонской речи. Мол, Уинстон Черчилль, который, кстати, в тот момент был не премьер-министром, а лидером британской оппозиции и выступал в Фултоне как частное лицо, всего лишь объявил, что Западный мир в опасности. И призвал остановить угрозу.
В общем, говорят прогрессивные эксперты, Черчилль предложил оборонительную доктрину, понимаете? Систему защитных мер от наступающего коммунистического тоталитаризма.
Видимо эти эксперты надеются, что Фултонскую речь невозможно найти в интернете. Но речь там легко отыскивается, и многие цитаты из сэра Уинстона – парочку я привёл в своей заметке – не оставляют от этого утверждения камня на камне. Британский лидер покушался, прежде всего, на «неправильные» порядки в самом СССР и в советской сфере влияния. Лез в чужой монастырь. И при этом обвинял русских, неукоснительно соблюдавших все условия Ялтинской конференции, в возможной экспансии.
Тут самое время перейти к другому европейскому политику – президенту Французской Республики Эмманюэлю Макрону. Он буквально на днях заявил, что свободный мир в опасности, и эта опасность исходит от России:
«Наша судьбы — французов и европейцев – тесно связаны с судьбой Украины. Мы не можем смириться даже с гипотетической победой Владимира Путина, которая ознаменовала бы конец украинской демократии, поражение – стратегическое, военное, политическое, моральное – Европы и Запада».
Следите за руками. Восточная Европа давно уже не находится под советским влиянием. И страны такой – СССР – тридцать с лишним лет нет на карте. Нет опасной для Запада коммунистической идеологии. И вообще, Россия далеко, очень далеко «подвинулась» от былых границ и масштабов былого могущества. Она ведёт военные действия, по сути, гражданскую войну, на своей бывшей территории. Однако, по-Макрону, опять представляет страшную угрозу для Европы и всего цивилизованного мира.
Как и во времена Черчилля, «цивилизованный мир», договорившись с русскими, затем отказывается от своих обязательств. Или, по крайней мере, делает попытку отказаться. Так было с итогами Ялтинской конференции, так было с обещаниями не расширять НАТО на Восток, так было с Минскими соглашениями. Уважаемые западные партнёры «спрыгивают», придают лицу силикатную прямоугольную форму и в очередной раз объявляют Россию угрозой демократии.
Однако, например, в середине ХIХ века никакой демократии в Европе ещё не было. И никакого коммунизма Россия не строила. Но когда она, по мнению европейских лидеров, очень уж стала активничать в Чёрном море, в Крым прибыла британо-французская эскадра, и начала боевые действия. Всё это называется борьбой за геополитические интересы. Демократия и автократия имеют к ней очень косвенное отношение.
***
© ZONAkz, 2024г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.