Над войной в Восточной Европе как Тень Отца Гамлета довлеет фактор договорняка. Логика военно-политического противостояния, инстинкта самосохранения и здравого смысла такой вариант вроде как опровергает, но в ходе конфликта на Украине произошло и продолжает происходить так много событий вопреки любой логике, что исключать уже ничего нельзя. Годами наблюдаемая дикая смесь гиперреализма и сюрреализма почти в прямом эфире может выдать самый замысловатый и неожиданный геополитический гибрид.
Любая война (кроме социалистической) ведется в интересах правящего слоя. В Москве и Киеве такой правящей группой выступает олигархат. При этом с украинской стороны жизнь за отечество отдал только один олигарх – Алексей Вадатурский (ракета попала в спальню особняка 31 июля 2022 года в ходе удара по Николаеву) – а с российской потерь вообще нет. То есть теоретически между «большими мужчинами» (и женщинами) противоборствующих государств большой крови нет, а потому дорога для компромиссов открыта.
Кремль и Банковая официальной войны друг другу не объявляли. Парадокс необъявленной войны принято объяснять необходимостью прокачки российского газа в Европу. Москве это нужно с целью сохранения материальной основы для последующего замирения с западными контрагентами (для компрадоров это главный «символ веры»), а Киев боится взрывать газопровод из-за возможного наказания в виде сокращения европейской военной, экономической, политической и информационной помощи. Европейцам нужно дешевое «голубое топливо» из РФ, и они об этом регулярно напоминают руководителям Незалежной. В США и Великобритании полный энергетический разрыв России и ЕС переживут и даже обрадуются, но у гегемона скоро президентские выборы, из-за чего он занят, а главные доноры Украины сегодня в Объединенной Европе.
Есть у «наличия отсутствия» юридической войны с российской стороны и другие объяснения. Например, если назвать войну войной, то перестанут работать многие схемы манипуляции общественным сознанием, а как работать с умонастроениями населения в условиях войны российская пропаганда не знает. Отсюда такая причудливая система информационных координат, где на одном полюсе коллективный военкор Марат Хайруллин с нарративом «у армии все есть», а на другом коллективная Татьяна Монтян с констатацией «у армии нет примерно ничего». Истина где-то между, но где именно – установить проблематично даже умеющему работать с информационными потоками индивиду. Выстроенная в мирное время вертикаль власти не может адаптироваться к военным условиям хотя бы относительно адекватно.
Банковая проблему подчинения населения решает с помощью режима жесточайшего террора, где «заехать на подвал» можно по самому незначительному поводу, тогда как Кремль, чья модель власти куда более вегетарианская, пока заходит в вопрос мотивации воевать деньгами. В какой-то момент поток добровольцев стал иссякать, но украинское вторжение в Курскую область по Московской агломерации, например, число желающих заключить контракт с Министерством обороны увеличило вчетверо.
Тот факт, что в Курской области не построили линию укреплений вдоль границы с Незалежной в 2023-ем году (деньги на нее выделили) наблюдатели напрямую связывают с верой региональных чиновников и их кураторов в договорняк. Мол, раз газовая труба и станция Суджа «в домике», то и выделенное финансирование лучше украсть, дабы оно «бездарно» не превратилось в бессмысленные с точки зрения «распилов» фортификационные сооружения.
Провал охранотной российской пропаганды по части профессионализма тоже играет на повышение тревоги политически озабоченной группы населения относительно какого-нибудь Минска-3 или Стамбула-2. Потому что недоверие к официальным и провластным источникам информации по своей природе заполняется теми сведениями, которые представляют противоположную точку зрения.
О степени раздражения российской публики можно составить представление по комментариям в Telegram к очередным заявлениям министра иностранных дел Сергея Лаврова, который по устоявшейся привычке включил шарманку про «красные линии». Если называть вещи своими именами никого не обижая, то главу МИД Российской Федерации настойчиво попросили данное идиоматическое выражение больше не употреблять как полностью дискредитированное.
С ракурса формальной логики заключать перемирие с людьми в Киеве бессмысленно, поскольку с 29 августа 2024 года в Украине нет законных органов власти с юридической точки зрения. Ни у президента, ни у верховной рады за спиной нет юридических процедур, которые делали бы их законными представителями государства. Поэтому любой договор, заключенный такими функционерами, может быть запросто оспорен в любой подходящий момент и никаких юридических контрдоводов подобному раскладу противопоставить невозможно.
Кремлевские слишком часто жаловались на то, что хитрый и коварный Запад их постоянно обманывает, поэтому теперь информационно активная часть россиян «на нерве»: как бы доверчивых государственных управленцев опять не обдурили по давно всем известной и эффективно зарекомендовавшей себя схеме.
Еще раз повторим тезис политического консультанта Льва Вершинина о том, что противостояние Москвы и Киева вышло на экзистенциальный уровень. Данное обстоятельство означает, что по итогу конфликта не будет либо Украины в ее нынешнем виде, либо Российской Федерации. Однако это не исключает договорняка в качестве предшествующего этапа перед падением той или иной стороны.
Поскольку на дворе все-таки война, то многое должно решиться на поле боя. По оценкам заслуживающих доверия военных экспертов, Киев еще располагает резервами для мощного военного удара по России. Но оставшихся возможностей ВСУ хватит только на один сильный удар. Учитывая состояние дел под Покровском и Угледаром, это будет удар ва-банк. Американский генералитет от таких перспектив не в восторге.
Глава объединенного комитета начальников штабов США Чарльз Браун заявил, что «защита Покровска является важным приоритетом для Украины», и американские военные «будут сотрудничать с Украиной для того, чтобы защитить этот район». Заявление примечательно сразу с нескольких сторон. Во-первых, Пентагон дает указания украинской военщине публично, что явно свидетельствует о вовлеченности в происходящее на фронте.
Во-вторых, лишний раз демонстрируется кто главный актор наблюдаемых событий. Нужно быть сильно альтернативно одаренным, чтобы заключать перемирие с топором, а не с владельцем топора.
Война – это такой процесс, где в действиях противоборствующих государств невозможно переоценить фактор профессионализма правящих элит. Не хитрость, жестокость, жадность, мотивацию или целеустремленность, а именно профессионализм. Пока кремлевские и банковые здесь плюс-минус одинаковые, поскольку строили компрадорский капитализм практически по одним и тем же лекалам, да и картины мира у них в базовых компонентах идентичные («доллар насущный дай нам днесь»). Однако третий год достаточно большой и интенсивной войны – это тот срок, когда и незначительное преимущество в коллективных мозгах должно будет сказаться.
Сегодня Москву к договорняку в публичной сфере склоняют в первую очередь европейские политики. Причем те самые, которые после победы ВСУ осенью 2022-го и до фиаско украинского контрнаступа осенью 2023-го вещали о том, что все должно решиться на поле боя. Теперь, когда на поле боя по очкам все складывается в пользу Кремля, ему настоятельно предлагается не дожидаться реализации целей СВО, а начать строить новую мирную жизнь.
Искушенная часть российских наблюдателей опасается того, что люди со своеобразной картиной мира, которые однозначно есть в высших эшелонах власти, купятся на очередную дешевую разводку Запада и согласятся на договорняк. И ничему их судьба Слободана Милошевича не научит, поскольку четыре десятилетия отрицательного отбора привели к переходу количественных изменений в качественные.
Есть и те, кто не верит в договорняк со стороны кремлевских, ибо такое против инстинкта самосохранения правящего слоя. Однако в общем информационном потоке голоса таких экспертов отнюдь не доминирующие. Пока остается ждать и наблюдать ход исторического процесса, который точно покажет чем все закончилось.
***
© ZONAkz, 2024г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.