12cентября в Алматы отмечается день рождения выдающегося государственного деятеля и одного из лидеров демократической партии “Настоящий Ак Жол” Алтынбека Сарсенбаева. Ему должно было исполниться 44 года, если бы его коварно не убили в феврале этого года. В этот день на могиле политика будет торжественно открыт памятник, пройдет публичная презентация фильма о жизни и вкладе Алтынбека Сарсенбаева в становление государства Казахстан. Наша газета не могла остаться в стороне от этих событий. Сегодня мы публикуем воспоминания единомышленника, соратника и ученика Алтынбека – Айдоса Саримова.
***
– Вспоминаешь ли ты свою работу в министерстве под руководством Сарсенбаева? Насколько влиятельным государственным деятелем он был?
– Когда меня по конкурсу взяли на работу в Министерство информации и общественного согласия, мне было 23 года, в это время, в 1998 году, начинались большие политические кампании. Меня поразили интересные методы работы Алтеке с молодежью. Он мог поставить какую-то задачу, нас было человек двадцать, и обсуждать ее вместе с нами.
Проводил своеобразный “мозговой штурм”. И для нас было приятно, если он с этого “штурма” что-то записывал для себя. Вот так и пошло. Он мог потребовать от каждого из нас по какой-нибудь проблеме внести десять предложений. И буквально весь департамент гудел, все прятали друг от друга идеи, а потом предлагали и обсуждали.
Такая была творческая атмосфера, и до сих пор то поколение, которое он воспитал, оказалось очень перспективным, каждый себя нашел в этой жизни. В этом отношении он всегда создавал уникальную творческую атмосферу, в которой очень часто приходилось работать в острой конкуренции с кабинетом министров.
Авторитет и вес Алтынбека был очень значительный, мы это чувствовали, работая в его министерстве. В то время руководителем администрации были Абыкаев, потом Есимов, а позже Калмурзаев. И всегда между нашими ведомствами была жесткая конкурентная работа. Алтеке мог не соглашаться с очень многими решениями, даже уже принятыми, утвержденными на бумаге.
Тогда он просил нас готовить аргументированные обоснования, потом забирал документы и приходил часа через три-четыре, и говорил, что прежнее решение отменено, будем, мол, действовать “по-нашему”.
Это, естественно, очень “напрягало” многих важных людей и в администрации, и в правительстве. Вот эта стратегическая линия, которую он видел для страны, плюс умение убеждать, находить новые веские аргументы, заставляли мыслить нас также, он учил нас этому. Например, когда в первый раз собирались принимать земельный кодекс, помню, мы готовили несколько больших материалов, широкий социологический опрос провели. Тогда мы убедились, что общество не готово этот документ даже обсуждать.
Несмотря на то, что земельный кодекс уже был внесен в парламент, Алтеке убедил сначала премьера Балгимбаева, а потом вместе они смогли убедить Назарбаева, и этот документ был отозван. И то, что Алтеке сумел найти аргументы для того, чтобы переубедить Назарбаева, это само по себе показательно. Если помните, тогда появилась большая статья в “Казахстанской правде”: “Земля не предмет для политического торга”. Таких фактов было очень много.
Я помню, на моей памяти пять или шесть указов президента, которые уже были подписаны, лежали уже в его папке, но которые Алтеке смог отменить. Некоторые касались снятия его самого с должности. Но он всегда находил правильные доводы и мог влиять на президента. Были такие моменты, когда с руководством администрации президента были очень конфликтные ситуации.
Я помню, когда один из его преемников спрашивал, что нужно делать для того, чтобы руководить Министерством, он ему ответил, что больших секретов нет: если ты хочешь делать политику и решать проблемы, то надо всегда заходить именно к первому лицу. Иначе политика будет делаться за тебя и ты будешь простым инструментом в чужой игре.
– В те годы Алтынбек Сарсенбаев был назначен секретарем Совета безопасности РК. Я знаю, что ты общался с ним постоянно, хотя почти два года работал в Атырау по его рекомендации. Когда ты почувствовал, что он становится оппонентом администрации президента? Когда у него появились разговоры о демократическом выборе для страны?
– Первый факт я отметил летом 1999 года, когда должен был готовиться новый закон о СМИ. Я помню, что закон готовился после отпуска президента. Назарбаев собственноручно указал несколько пунктов, которые, по его мнению, должны были попасть в новый закон. И эти установки в Закон о СМИ он отдал Алтеке. И эти установки мы обязаны были перевести в законодательную норму.
В частности, пункты по регистрации СМИ, которые в нынешнем году провел Ертысбаев, были и в тех установках. Естественно, когда идет поручение от президента, мы все написали неукоснительно. Но Сарсенбаев все эти нормы убрал. Мы его еще тогда спросили: “Алтеке, это же поручение президента, разве мы можем…?”.
Он ответил: “Ребята, вы хоть о себе немного думайте. Завтра мы можем оказаться без работы, на улице. Захотим открыть газету, а нам это не удастся! Зачем вам это нужно?”. Такой разговор был. И другой случай. Когда я работал в Атырау, происходили события, связанные с ДВК. В регионах тогда слабо понимали, что собственно происходит в стране, кто с кем воюет. Руководители области попросили меня съездить в Астану и поговорить с Алтеке, другими людьми прояснить, что происходит, какой линии держаться. Из первых уст, так сказать. Я приехал в Астану и действительно почувствовал, как был наэлектризован воздух. Я пообщался со своими коллегами в администрации, в правительстве, все ходили какие-то потерянные и напуганные.
И тогда мы с Алтеке в течение двух дней встречались, в основном вечером, после работы. Он предупредил “Сейчас будут всех прижимать. Я знаю, что проводятся совещания, на которых идет речь о том, что нужно всех подписантов обрабатывать и т.д. Ребята из “ДВК”, которые всегда поступали правильно по жизни, и сейчас правильно двигаются. Если будет возможность защитить их сторонников в регионах,… постарайтесь ребята…”.
– Как он отреагировал, когда начались массовые отставки? Когда Токаев назвал всех “киндер-сюрпризами” и стал увольнять всех главных организаторов этого движения?
– В те дни ходил по нескольку раз к президенту, отговаривал его от этих мер. По крайней мере, я считаю, что главная его заслуга, как политтехнолога, что после объявления меморандума ДВК, президент, хотя бы формально, в первые дни одобрительно о них отозвался. Это потом уже позиция была переиграна, принято решение на острую конфронтацию и т.д.
– И вдруг Алтынбек все бросает и уезжает работать послом в Россию. Что происходило в его душе в этот период, вы общались с ним?
– Я не думаю, что это произошло вдруг. Он никогда не делал ничего, не подумав, не взвесив все “за” и “против”. Я достаточно часто летал в Москву, у нас было много проектов, которые были связаны с Москвой. Однажды в канун нового года он попросил приехать в Алматы. Мы встретились и разговаривали около четырех часов. Он тогда рассказал ситуацию по 2001 году, как это было, и предложил мне работать в “Ак жоле”. Спросил: “Ты готов?”. Я ответил, что больших проблем не вижу. И так получилось, что я оказался пресс-секретарем партии “Ак Жол”. Алтеке еще оставался послом, но помогал советами. Говорил, как надо акценты ставить, какие-то акции проводить, и объяснял, как формировать общественное мнение по тем или иным узловым вопросам.
Я думаю, что такие разговоры он вел и с Оразом Жандосовым и другими лидерами партии. В принципе я думаю, что от общественной жизни он не отходил даже когда работал послом. Я помню, даже в период работы послом, он писал аналитические документы, которые он отправлял президенту. Причем в этих документах речь шла о ситуации в стране, о демократизации. Была критика партии “Отан”, отдельных проектов администрации и правительства. Весной 2003 года он окончательно определился и принял решение уйти…
– Однако через некоторое время он опять пошел работать министром информации в правительство. Как он это объяснил?
– Я был с ним тогда рядом. Если помните, это было накануне парламентских выборов. На Булата Абилова уже завели уголовные дела. Предложения к нему от власти о возвращении поступали, насколько я помню, постоянно. Он обычно их со смехом отвергал, и говорил, что это невозможно.
– А почему он их отвергал?
– Он считал, что в такой ситуации он мало что может сделать. Он говорил, что если президент “определится и будет двигаться”, то он готов вернуться во власть и помогать ему в этом. Такие разговоры были. А просто так возвращаться ради должности, ради кресла, он никогда не собирался.
А тогда мы почти неделю находились в Астане, он два раза встречался с президентом, было много встреч и в администрации, и в правительстве. Алтеке уезжал на два-три часа, а после этого приходил выжатый, как лимон. Велись переговоры. Обговаривались какие-то важные моменты. Он начинал говорить о своей позиции, те, естественно, начинали говорить какие-то свои вещи. Переговоры были жесткие, напряженные.
– Президент чувствовал в нем сильного противника и потому старался сделать его своим преданным сторонником?
– Я не исключаю этого. Видимо президент хотел, чтобы он был с ним, во-первых. А во-вторых, чтобы он меньше занимался оппозиционной политикой.
Я помню, что после одной из встреч, Алтеке рассказывал, что сказал президенту: “Нурсултан Абишевич, я приду, и обязательно будут конфликты с “Хабаром”, например, и т.д. Без этого я не обойдусь”. И начинал объяснять о монополизации СМИ. Президент ответил, что поговорит с Даригой. Алтеке говорил о выборах, как они должны проходить. Президент ему пообещал, что они будут честными…
Алтеке всегда очень заботило, волновало то, что о нем скажут люди. Он не мог просто занять пост министра, не объяснив причин своего решения сторонникам и членам партии. И тогда он выдвинул очень хорошую идею. Говорит: “Давай сделаем так. Почему министры, которые приходят, не декларируют свои цели и задачи? Почему бы нам это не сделать? Заодно, это будет хорошей традицией. Тем более, я иду не просто так, я иду от оппозиции”. И вот тогда он сделал свое известное заявление от 12 июля, где он ставил перед собой три большие цели. Тогда, после обсуждения, мы решили, что надо принимать новые законы о СМИ, надо проводить честные выборы и надо организовать нормальную работу по НКВД. Закон, вы помните, мы успели сделать очень оперативно. По крайней мере, первый проект мы сделали уже через месяц. И второе, что мы успели сделать, кроме регистрации около сорока с лишним газет, это то, что удалось увеличить количество предвыборных дебатов в республиканском эфире.
Алтеке очень часто был в администрации, и ему удалось убедить, что дебатов должно быть больше. В итоге, я думаю, в том, что демократические силы получили такую поддержку на парламентских выборах 2004 года, не последнюю роль сыграло то, что во время дебатов демократические силы были допущены в эфир и выглядели более убедительно, более сильно, чем их оппоненты.
А когда уже было принято решение о том, что Алтеке идет вторым номером в партийном списке, мы написали заявление, ушли в отпуск. Собственно говоря, из этого отпуска мы ушли в отставку. Поскольку было изначально заявлено, что если выборы будут нечестными, он уходит. Он сдержал свое слово. Уже 20 сентября, на следующий день после голосования, он подал в отставку.
– А вот как политтехнолог Сарсенбаев был сильным?
– Я думаю, что в Казахстане такого уровня политтехнологов было три человека, одним из них был Алтеке.
– А кто еще?
– Ну, возможно, сам президент и Марат Тажин.
– Были ли у него в работе моменты, когда он жалел о каких-то принятых решениях или проведенных мероприятиях?
– Я знаю, что были. Это было связано с некоторыми решениями. И с некоторыми людьми. Я вспоминаю, что, оставив государственные посты и дипломатическую работу, он говорил, что сейчас начинает по-настоящему жить, что нет теперь вокруг него людей, которые могут ударить в спину. Этот переход в оппозицию отфильтровал людей, которые были рядом с ним по конъюнктурным соображениям.
– Еще Алтынбека называли главным стратегом оппозиции. Как, по-вашему, отчего его физически устранили из оппозиции?
– Я думаю, что он был одним из главных идеологов, который очень много сделал для объединения оппозиции, кто определял ее стратегические и тактические шаги.
Сегодня я предполагаю, что те, кто заказал его убийство, устранили умнейшего и видного оппонента власти, который, даже находясь в оппозиции, мог влиять на принимаемые властью решения. К нему относились с большим уважением и его соратники, и соперники. Я не исключаю, что он был неудобен окружению президента, которые боялись его ума, его потенциала, который не был реализован полностью.
Есть категория людей из ближайшего окружения президента, которая хочет управлять в будущем страной. Если это сделали они, предположим, то они убрали едва ли не единственного политика из демократического лагеря, который мог бы гарантировать безопасность Назарбаева в постназарбаевский период.
– Спасибо, Айдос, что поделился с нашими читателями своими воспоминаниями.
“Тасжарган” № 11 (11) от 7сентября 2006 г.