Не надо махать кулаками ДО драки
В который раз ваш покорный слуга убедился в том, что в нашей стране правит бал его величество Чиновник, причем в любой сфере.
Судите сами: 26 сентября в газете “Эпоха” была опубликована программная статья доктора исторических наук, политолога Азимбая Гали “Контуры национальной идеологии и политики”. В ней автор изложил свой взгляд на проблему жизнеспособности казахского языка, настаивая на переходе “от этноцентризма к лингвоцентризму”. То есть, на жесткой “казахизации” чиновничества и гражданского общества по принципу “не тот казах, кто казах по рождению, а тот, кто является носителем казахского языка”.
Несмотря на то, что материал г-на Гали весьма злободневен и в какой-то мере – скандален, эта публикация почему-то не вызвала большого общественного резонанса.
Вполне возможно, что эта тишина вызвана тем, что статья опубликована не в самой, мягко говоря, популярной и тиражной газете. Но все же, профессиональные политологи, эксперты и просто общественные деятели по определению должны читать, смотреть и слушать если не все СМИ, то, по крайней мере, стремиться к этому.
Зато стоило госсекретарю РК Имангали Тасмагамбетову провести в Астане пресс-конференцию и заявить о том, что государство планирует ускоренное продвижение казахского языка в государстве и обществе, как тут же весьма эмоционально на это отреагировал статьей в “Нави” некий господин Медеу-улы (“Почему И.Тасмагамбетов “машет кулаками после драки”). Автор почему-то утверждает, что экс-премьер “озадачился” “национальной идеей”, причем – чисто из своекорыстных целей.
Не беремся оспаривать вывод Тельмана Медеу-улы о подоплеке заявления Тасмагамбетова. Однако, на взгляд автора этой статьи, понятие “национальная идея” подразумевает нечто гораздо большее, чем расширение влияния казахского языка в стране и обществе. И идея сия в полном смысле этого слова полностью отсутствует в нынешней государственной идеологии (если она, то бишь, идеология, вообще у нас существует).
Г-н Медеу-улы вполне справедливо указывает на опасность того, что из-за необходимости некоего “образа врага” в качестве такового могут оказаться так называемые “асфальтные казахи”.
Но эту угрозу можно воспринимать с единственной, но важной оговоркой: если только наше правительство и государство в целом действительно смогут реально сделать казахский язык государственным, а наше общество, выражаясь языком Азимбая Гали, — лингвоцентричным.
Зная потенцию нашего высшего чиновничества в воплощении всяческих громких начинаний, особенно – полезных, можно с уверенностью на 80 процентов говорить о том, что это сам г-н Медеу-улы начинает махать кулаками до драки.
Армейскую службу, проходил в радиотехнических войсках ПВО. Так вот, эту аббревиатуру мы тогда расшифровывали следующим образом – “погоди выполнять, отменят!”
Так вот, похоже, что в этом смысле наша страна давно уже является своеобразной гигантской базой ПВО, живущей и действующей по этому принципу…
Язык умирает с головы…
О плачевном положении казахского языка “народные витии” национал-патриотического толка открыто трубят достаточно давно, после декабря 1986 года. И, как всегда, возникают традиционные вопросы – “кто виноват?” и “что делать?”
На первый вопрос сии господа давно уже нашли ответ – русская имперская политика, подавлявшая, запрещавшая, уничтожавшая, и далее – по не менее традиционному списку…
Спора нет, коммунистическая идеология, в качестве стратегической цели поставившая создание “единого советского народа”, в котором исчезнет деление на русских, казахов и других народов Казахстана, сильно ослабила казахский язык в КазССР.
Однако, стоит вспомнить элементарную истину: враг побеждает противника, слабого не столько в физическом, сколько моральном плане. Того, кто, уверовав в свою обреченность, не желает биться до последнего.
В той же Советской армии я служил вместе с азербайджанцами, чеченцами, молдаванами, узбеками. Что интересно, своим родным языком отлично владели не только солдаты, призванные из аулов и деревень, но и из городов.
Представители крошечной Молдавии, в которой даже не было деления на области, а только на районы, между собой общались только на родном языке, причем и кишиневцы – в том числе.
Аульные азербайджанцы, естественно, плоховато владели русским. Но их земляки из многонационального Баку прекрасно переводили им требования командиров на азербайджанский язык, да и между собой тоже предпочитали разговаривать на нем же.
Чеченцы у нас были не только из горных аулов, но и выходцы из Казахстана. Так вот, “казахские” чеченцы объяснялись со своими единокровными братьями на родном языке. Как и казахи из солнечного Ташкента, разговаривавшие с нами на чистом казахском.
Даже западные украинцы принципиально игнорировали “москальску мову” …
Единственно, кто из некоторых азиатов не владел родным языком, так это выходцы из российского Севера с русскими фамилиями (но с раскосыми глазами) и, увы, немало казахов-горожан…
Уже тогда пишущий эти строки задумывался над этим феноменом: имперская политика по отношению к “инородцам” была практически одинакова, но почему же ее результаты были различными? Получалось, что либо Центр особенно, как сегодня говорят, “заточился” на казахов, либо …
Уже позже, в годы перестройки, как-то довелось прочитать политическую биографию Эдуарда Шеварднадзе в изложении знаменитого тогда Роя Медведева. Так вот, автор писал, что у грузинского народа есть неукоснительный обычай: в приданое невесты обязательно входит книга Шота Руставели “Витязь в тигровой школе” на грузинском же, естественно, языке.
Бывший министр МВД республики Шеварднадзе, став первым секретарем Компартии Грузии, решил “прогнуться” перед Центром и инициировал постановление о сокращении часов грузинского языка в школах. Но поднявшаяся волна народного протеста вынудила отменить это решение (это в советские-то годы!)…
В конце концов, ваш покорный слуга пришел к неутешительному выводу: в русификации Казахстана виновата в первую очередь сама же национальная элита, в большинстве своем молчаливо на нее согласившаяся. Да, были неформальные, можно сказать, подпольные националистические кружки, в том числе среди студентов-казахов, учившихся в России. Но дальше кухонных протестов против русификации республики, по большому счету, дело не пошло…
Спросите у нынешних русскоязычных пенсионеров, и они скажут вам, что в детстве, за которое они благословляли товарища Сталина, они учили казахский язык в школе.
Сокращение казахских школ началось уже позже, при Хрущеве и Брежневе. Автор этих строк в школьные годы жил в Усть-Каменогорске, в котором тогда было всего две школы-интерната, предназначенные для детей чабанов. Городские дети-казахи были вынуждены учиться в русских школах, поскольку альтернативы, увы, не было.
Слава Аллаху, с нами жила бабушка, а потому мы, дети, владели бытовым казахским языком. Но были у меня друзья-казахи, которые совсем не понимали родного языка.
Однако их ли надо винить в этом, когда в том же общественном транспорте все без исключения оглядывались, как на диковину, на редких пассажиров, беседовавших между собой на казахском?
Впрочем, прекрасное владение русским языком отнюдь не спасало нас, “асфальтных” казахов, от проявления бытового национализма. Вашему покорному слуге частенько приходилось в детстве драться в ответ на слово “калбит”, а в армии – “урюк”…
Зато сегодня именно мы вдруг оказались виноваты в том, что плохо или совсем не владеем родным языком. А те, кто уже тогда был взрослым и мог открыто протестовать против того, что из нас делали “неказахов”, но молчали, сегодня лепят из нас врагов нации…
Почему же казахская национальная элита, как политическая, так и культурная, беспрекословно допустила не то что сокращение часов казахского языка, но натуральный геноцид казахских школ? Почему не возник тогда аналог грузинского феномена?
Отчасти на этот вопрос отвечает шутка, услышанная мною на одной из вечеринок. Стариков спросили, какого он рода-племени. Он ответил, что является казахом третьего сорта. Когда молодежь не поняла ответа, старец пояснил: “Казахи первого сорта, это те, кто женился на русских. Второй сорт – женатые на татарках. А я, поскольку женился на казашке, являюсь казахом третьего сорта!”
Как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки…
Часть казахской советской элиты, стремясь быть “святее папы римского”, при Сталине писала доносы на тех же алаш-ордынцев и вообще незаурядных личностей, преграждающих им путь по карьерной лестнице, обвиняя их в национализме. Другая часть, движимая либо инстинктом самосохранения, либо таким же карьеризмом, при Хрущеве и Брежневе покорно выполняла установки Центра по русификации Казахстана.
Впрочем, достаточно вспомнить декабрьские события и то, что за этим последовало. “Декабристов” избивали, арестовывали и судили не только представители других народов, но и масса казахов, получившая за это ордена, медали и погоны с большими звездами. А на институтских и заводских собраниях выступали за их исключение из комсомола и вуза тоже отнюдь не “нетитульные” казахстанцы. Причем, эти критики-казахи были в массе своей не “асфальтными”…
Да и того же Олжаса Сулейменова “мочили” за его книгу “Аз и я” не только российские ученые и партийные деятели из Центра. Хватало казахов из его же писательского цеха, писавших на титульном языке анонимки на поэта, “посягнувшего на устои”…
Мне довелось некоторое время поработать в отделе переводов в Союзе писателей, и я не понаслышке знаю, как и во время перестройки “огласневшие” “патриоты”-писатели стремились к тому, чтобы их произведения переводились на “ненавистный” русский язык…
А ведь действительно, благодаря “имперской” политике, читатели дальнего, как ныне принято говорить, зарубежья узнали во времена Советской власти, например, такие имена, как Мухтар Ауэзов, Ильяс Есенберлин или более молодых Оралхана Бокеева и Марата Кабанбая…
В общем, казахской национальной элите не хватало таких непримиримых и принципиальных харизматиков, как Бауржан Момыш-улы, готовых, если понадобится, без оглядки положить на алтарь казахской самодостаточности буквально все! Зато с избытком хватало таких, которые тогда ради личного благополучия безмолвно потворствовали русификации Казахстана, а нынче витийствуют о врагах казахского народа, препятствующих торжеству государственного языка.
Хотя этим “патриотам” вряд ли хватит духу и сегодня открыто упрекнуть тех же дочерей Нурсултана Назарбаева в плохом владении родным языком (как это, по слухам, сделал недавно юный актобинец, спросивший Даригу Нурсултановну, почему она не читает лекцию на казахском языке, и “хапнувший” за это большие проблемы!).
То есть, “патриотизм” этих господ и поныне носит чисто избирательный характер…
Стенать легче, чем работать
Впрочем, картина бедствия казахского языка не так страшна, как ее малюют эти господа. Его источник, казахский народ, жив, а, следовательно, и слухи о гибели его языка сильно преувеличены.
Сельчане, несмотря ни на что, продолжают растить злаки и пасти скот, обеспечивая город хлебом и мясом.
Если в советские времена на наших базарах в подавляющем большинстве торговали узбеки и кавказцы, то казахи сегодня освоили и эту нишу.
Все города страны стремительно “казахизируются” за счет тех же экс-аульчан. Представители титульной нации вполне успешно усвоили не только законы рынка, но даже и “понятия” криминального мира (который, впрочем, не признает национализма), “крышуя” малый бизнес. Отдельные “сливки” этого “общества” поднялись и до ранга “акул” большого легального бизнеса.
Казахи-чиновники сидят в своих кабинетах, не упуская возможности погреть руки на всем, что можно. Звезды казахской эстрады услаждают слух своих поклонников на концертах, кассетах, в теле- и радиоэфире.
Всем перечисленным слоям казахскоязычного населения в их нынешнем существовании отнюдь не мешает их слабое владение русским языком или его незнание (если, конечно, таковые имеются).
Кто же тогда стенает по поводу надвигающейся гибели казахского языка? Правильно – те, кто не занимаются ни первым, ни вторым, ни третьим и так далее.
То есть те, кто относит себя к “цвету” казахского народа – интеллигенция, так и не сумевшая вписаться в условия рынка или пробиться на теплые чиновничьи места.
В советские времена казахский народ по количеству поэтов и писателей на душу населения, наверное, был впереди планеты всей. Тогда быть “мастером слова” было престижно.
Сегодня же в цене реальные дела, а не слова. И былые “соловьи”, простите за каламбур, остались не у дел.
В эпоху глобальных социальных перемен всегда рождались если не великие, то хотя бы большие литературные произведения. Несмотря на стенания той же российской интеллигенции о духовной гибели России и торжества “китчевой” масс-кульуры, там все же рождаются новые мастера высокой словесности. Тот же Пелевин, например, или хотя бы Акунин, пишущий свои детективы богатым и сочным языком и наполняющий их философским содержанием.
У нас же нет не только новых масштабных высоколитературных произведений как на казахском, так и на русском языке, но даже и добротных детективов, женских романов и других образцов массовой литературы. Или хотя бы сериалов типа “Ментов”, “Бандитского Петербурга” или “Бригады”. Не считать же “Саранчу”, смесь “мыльной оперы” с детективом, образцом, в самом деле…
Кроме того, русификация казахского народа была успешной потому, что тогда все организации и предприятия были государственные, так же как и русский язык.
Сегодня же “казахизация” всего населения проблемна потому, что частный сектор экономики в языковом плане не так зависит от государства. Хозяева предприятий наймут переводчиков отчетной документации для госорганов с русского на казахский, но им, по большому счету, — абсолютно по барабану, на каком языке говорят их работники. Главное, как говорится, — конечный результат.
Более того, рыночные отношения нанесли большой удар по традиционному казахскому кумовству. В частных предприятиях даже большой поклонник семейственности решит более-менее безболезненно убрать нерадивого родственника с любой ответственной должности.
Да и сами эти стенающие “патриоты” наверняка предпочтут, чтобы их домашнюю сантехнику ремонтировал русский горожанин, чем вчерашний единокровный аульчанин…
Для того, чтобы казахский язык продолжал жить в современных условиях, надо внедрять его в современные условия и в первую очередь – создавать компьютерные программы для всех отраслей народного хозяйства.
Но для этого ведь работать надо…
А как умеет работать казахская интеллигенция, точнее “образованщина”, ваш покорный слуга увидел с первых своих дней в журналистике.
Начал я работать журналистом в одной из районных газет Семипалатинской области, в которой было две редакции – казахская и русская. Так вот, казахскую редакцию регулярно сотрясали войны между сторонниками и противниками главного редактора. Не менее регулярно нас посещали кураторы из райкома и обкома партии. Я, наивный, удивлялся, когда это мои коллеги из казахской редакции успевают вообще выпускать газету в перерывах между писанием кляуз, разборками на собраниях и интригами между собой.
Когда я работал на Восточно-Казахстанском областном телевидении, то уже не удивлялся, смотря на внутреннюю грызню в коллективе казахскоязычных журналистов.
В Алматы, когда я работал на одном из телеканалов, во исполнение закона “50х50” у нас появились казахские “Новости”. Так вот, буквально через две недели ко мне подошла одна журналистка оттуда с просьбой перевести на русский некий документ. Я согласился. Оказалось, что часть коллектива казахской редакции “Новостей” накатала “телегу” на своего главного редактора. Еще раз повторю, что проработали они всего лишь две недели!
Умудренный богатым опытом, я хладнокровно перевел жалобу на русский язык. Но чуть не взорвался, когда просительница предложила мне подписать ее тоже, ссылаясь на то, что я “в авторитете”. Сдержавшись, я вежливо отказался, объяснив ей, что их разборки меня абсолютно не касаются…
Еще один примечательный штрих: после алматинского телевидения я пришел в двуязычную газету. Надо было видеть, как смотрели на меня казахские коллеги, когда я сел за компьютер! Сами они предпочитали писать свои материалы от руки, а затем диктовать их наборщице…
Чтобы быть объективным, отмечу, что, например, в газете “СолDат” казахская редакция работала без склок и разборок…
А газета “Мегаполис” вообще была уникальна в своем роде, когда ее, популярное русскоязычное СМИ, возглавлял Бахытжан Мукушев, а творческий коллектив состоял из Ахаса Тажутова, Джанибека Сулеева, Гимрана Ермеккалиева, Евгения Рахимжанова, Майгуль Кондыказаковой, Дастана Мукушева и вашего покорного слуги. Азиат Михаил Пак и Дмитрий Мостовой были в этом плане исключением, подтверждающим правило.
Впрочем, сия уникальность отнюдь не мешала казахским СМИ называть “Мегаполис” анти-казахским изданием…
Асфальтных так просто не возьмешь!
Азимбай Гали в “Эпохе” и Аким Тарази в интервью “Мегаполису” (№ 39 (149), “Казахи ленивы – мы не ходим пешком”) призывают Казахстан брать пример с Израиля.
Однако, в отличие от того же г-на Гали, предлагающего считать казахом не того, “кто казах по рождению, а того, кто являются носителем казахского языка”, это государство считает евреями всех, кто таковыми является по рождению, в какой бы точке земного шара они ни находились. Даже если они и не знают языка. И своим “оралманам” оно, в отличие от нас, создает такие условия для существования, какие не снятся не только казахам, вернувшимся на историческую родину (кстати, прекрасно владеющим госязыком), но и многим коренным казахстанцам.
Кроме того, Израиль, по большому счету, — мононациональное государство. А Казахстан?
Кроме того, та же русификация казахов проводилась постепенно. Сейчас в нашей стране растет новое поколение, которое, независимо от своей национальности, учит казахский язык в школах и вузах.
Кроме того, русификация проводилась в стране, в которой понятие “права человека” было абстрактным…
Тактическая цель идеи “лингвоцентризма” видна невооруженным глазом: окончательно вытеснить из сферы государственного управления неказахов и \»асфальтных казахов\».
Представим, что это произошло. И что же? Чиновники перестанут брать взятки? Или казахам-бизнесменам будет только приятно от того, что бакшиш требуют на родном языке? Или казахам, попавшим под полицейский пресс, будет меньше больно от того, что их избивают такие же казахи? Или же пациент будет меньше страдать от врача-коновала, если и тот, и другой будут представителями одной нации?
“Асфальтных казахов” можно упрекать во многом. Но их, в отличие от аульчан, с детства сталкивавшихся с бытовым национализмом, трудно упрекать в отсутствии патриотизма.
И если, например, тот же Ораз Жандосов предпочитает высказывать умные мысли, полные боли за Родину, на русском языке, это отнюдь не говорит о том, что он “манкурт”…
И еще: “асфальтные казахи”, если потребуется, выучат казахский язык благодаря генной памяти.
А эти “патриоты” пусть разработают достойную национальную идею, которая, помимо казахского языка, обеспечит достойную жизнь и народу…