Помнится, в самом начале перестройки, когда каждый номер “Огонька” с потрясающей силой бил по нашему тогда еще 100-процентно советскому сознанию, на меня большое впечатление произвела статья (не помню уже какого автора), посвященная цепочке процессов над “врагами народа” – бывшими крупными большевистскими деятелями, соратниками Ленина и Сталина.
Так вот, этот автор искренне недоумевал по такому поводу: почему все эти закаленные революционеры, прошедшие тюрьмы-каторги, преследования царской охранки, фронты Первой мировой, переворот 17-го года, братоубийственную Гражданскую войну, … привыкшие повелевать огромными людскими массами, пользоваться словом как оружием — почему они все как один, без единого персонального исключения, дали товарищу Сталину (для них – просто Иосифу, Сосо, Коба…) возможность отправить их на смерть именно как врагов народа, предателей собственной Родины и мерзких иностранных шпионов?
Почему они, в отличие от связанного барана, молча-спокойно дожидающегося, когда его подвесят за задние ноги и перережут горло, публично каялись, признавали на суде все приписываемые им шпионские нелепицы, сдавали друзей-товарищей и самих себя?
Автор, приводя массу архивных материалов и живых свидетельств, доказывал нам – читателям, и самому себе – тоже, что такое поведение было не просто странным, неразумным, глупым…, нет, оно было – необъяснимым.
Тот же Николай Бухарин – любимец партии, на самом деле – умница, теоретик, оратор, менее других запятнанный революционной кровью: он пошел на заклание последним в очереди, все уже увидел и все понял до конца, … он-то, зачем подыграл Тирану?
Автор на фактах нам доказывал, и доказал, что физическими пытками такого достичь было невозможно, несостоятельна версия и о том, что так они пытались спасти хотя бы своих близких. Уж они-то Сталина – ЗНАЛИ, и иллюзий у них не было, и, тем не менее, — сослужили последнюю службу собственному палачу. Так этот вопрос, — ПОЧЕМУ? и остался тогда без ответа…
И вот теперь, имея за спиной опыт работы и в правительстве, и в оппозиции, да и просто пожив достаточно при нашей замечательной рыночной власти, я ответ знаю, — очевидный и исчерпывающий…
Дело в том, что ТОВАРИЩ СТАЛИН ЛЮБОГО ИЗ СВОЕЙ “КОМАНДЫ” ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МОГ ВЗЯТЬ ЗА РУКУ И ОТВЕСТИ В ТЮРЬМУ. И хотя он им этого не говорил (во всяком случае, по телевизору советскому народу такого не показывали), — они это знали. И он – знал, что они — знали.
И – отводил, когда ему надо было. И подельники — шли.
Потому что для всех для них он был не Глава Советского Государства, и не Генеральный Секретарь ВКП(б), нет, для них он был Главой Семьи. Семьи, связанной не кровными, но – кровавыми узами, круговой порукой совместного преступного прошлого, сплоченной не общим устремлением в Будущее, но – общим страхом ответственности за Содеянное.
Все члены этой Семьи знали, КАК они получили власть над этим народом, который они презирали, ненавидели и боялись, КАК и за счет КОГО они обеспечили свое личное безбедное существование и материальное благополучие в разоренной, голодающей и страдающей стране.
В тесную Семью их сбивал общий страх – чтобы прославляемый ими пролетариат и трудовое крестьянство не поняли, кто на самом деле ими правит, и не догадывались бы о том, какое чудовищное насилие над страной, ее историей и культурой, над самой генетикой народа задумано ради взбивания невероятного коктейля, замешанного на реально стоящих перед Российско-Евразийской Империей исторических вызовах, пополам с импортной идеологией, заемной политэкономией, мстительными комплексами ущербной юности и чудовищными персональными амбициями узурпаторов режима личной власти.
Глава такой Семьи был для них, конечно, не Папой (такое слово не годится для пожирателя собственных детей), но – Паханом, Хозяином, имеющим признаваемое ими самими абсолютное право делать с ними все что угодно: награждать, миловать, посылать руководить то регионом, то промышленностью, то культурой, а придет время – отрубать головы.
То, что их всех, безусловно, роднило – это абсолютное презрение к так называемому гражданскому праву, писанному одинаково для всех Закону, всяким словам типа Правда, Совесть, Справедливость и им подобным химерам, полезным только с точки зрения публичного оболванивая народа. Суд – это исключительно спектакль, а следователи, прокуроры и судьи – всего лишь актеры, предназначенные для исполнения предписанных им ролей. Когда же Хозяин своих подсобников из сценаристов, постановщиков или зрителей таких спектаклей назначал на амплуа жертв, – они и эти роли исполняли так же натурально, как роли палачей до этого.
Чем все это кончилось, — мы теперь знаем. Но … кончилось ли?
Что, кроме фамилий действующих лиц, исторических декораций и рыночной лексики принципиально изменилось с тех пор?
Вспомните, какая слаженная “команда” сложилась вокруг Пахана в его последние годы:
Абсолютно никакой “всесоюзный староста” Калинин; матершинник, “крепкий хозяйственник” Каганович; не сменяемый и не самостоятельный министр иностранных дел Молотов, прозванный друзьями “чугунная ж…па”; Анастас Микоян, который “между струек”; Лаврентий Павлович, которого товарищи так боялись-ненавидели, что “кончили” первым. И – потешный плясун Никита Хрущев, который их всех и переплясал.
Параллелей не просматривается?
Я вам скажу: принципиальное изменение только одно. Это – масштаб. Тогда это была величайшая историческая драма, лучше сказать — оптимистическая трагедия, великая и ужасная одновременно, растянувшаяся на многие десятилетия, до основания потрясшая весь XXI век и фактически предопределившая лицо современного мира. А сейчас – запоздалая отрыжка того же стиля правления, вторично-мелкотравчатый и быстро выдыхающийся фарс. Тоже с элементами трагедии, — да, но, в большей степени, — дурной пародии, пустой буффонады, а то и потешного водевиля.
Прежде всего, со своей “нагрузкой” не справляется так называемая правоохранительная система. Какого политического “уголовника” ни возьми – Дуванова, Косанова, Бапи … суды над ними были, нет, даже не драмами, а так – непрофессиональными постановками, доносящими до зрителей прямо противоположное замыслу главрежа. Заочный суд над Кажегельдиным со свидетелями за занавеской – тоже своеобразный шедевр, созданный никуда не годным сценаристом и очень плохими актерами.
Но знаковыми событиями современных политических репрессий в Казахстане стали, конечно, суды над Мухтаром Аблязовым и Галымжаном Жакияновым. И, как участник этих процессов, непосредственно знакомый с обвинительной документацией, я вам скажу, что лично меня более всего поразило и … порадовало. Это – несостоятельность обвинения.
Конечно, оба лидера “Демвыбора” — люди далеко не бедные, и если кто-то уверен, что такие деньги без нарушения закона “сделать” нельзя, – пожалуйста, так и думайте. Сейчас речь не об этом. Речь о том, насколько убедительно верные слуги могут реализовать вот это самое хозяйское “взять за руку и отвести в тюрьму”.
С Мухтаром упражнялось Агентство финансовой полиции. Итог – следственная халтура, нестыковки, домыслы и предположения вместо юридически действенных доказательств.
По Галымжану “спецы” МВД “сработали” вообще поразительно: из трех вмененных эпизодов за два акима надо было, наоборот, награждать, ставить в пример другим, – это за абсолютно законную и высокоэффективную приватизацию двух маленьких сельских предприятий, которые до того тихо умирали вместе со своими поселками, а после – ожили, дали людям зарплату, а казне – налоги. Третий же эпизод, со знаменитыми 2 миллионами бюджетных тенге, израсходованными, якобы, “не целевым” образом, вообще анекдотичен. И “эпизод” надуманный, и “доказательство” основано на показаниях бывшего первого зама акима Рюмкина, вполне лояльного чиновника, которого режим, ради своих надобностей, элементарно сдал, превратил в покорную политическую жертву. Причем простодушный следователь так прямо и оставил в протоколе допроса: “не хотелось бы оговаривать бывшего акима, но…”.
Почему же лучшие “менты” сработали так убого, что дело пришлось “спасать” уже самому судье Тарасенко? И почему этот явно неглупый человек все же назначил “президентские семь лет” Галымжану?
Не потому ли, что любого из наших правоохранительных органов тоже можно взять за руку и отвести в тюрьму?
Знаете, что более всего доказывает признание самим режимом несостоятельность уже, вроде бы, состоявшегося осуждения Жакиянова?
То, что по нему, уже сидящему в тюрьме, скоро год как усиленно работает теперь уже Комитет национальной безопасности, пытаясь возбуждать все новые и новые обвинения. Причем руководство КНБ и не скрывает, что на этом направлении задействованы главные ресурсы этой “элитной” структуры.
И каков же результат?
А таков, что все застопорено, потому что новый суд над и так сидящим лидером Народной партии ДВК стал бы просто саморазоблачением наших “сыскарей”. А, главное – их заказчиков.
Такие вот бьющие по самим сценаристам контрасты: железнодорожный министр Мырзахметов, отданный под суд исключительно ради того, чтобы высокопоставленные лидеры “Демвыбора” не оказались в одиночестве: он конкретно украл что-то порядка (если не ошибаюсь) полумиллиарда тенге, именно украл, в свой карман, в преступном сговоре с другими должностными лицами. Следствие доказало, он сам признался, и суд установил. И … ни одного дня не провел в тюрьме! Потому что так прямо и заявил: я, дескать, поддерживаю политику нашего Президента!
И еще такой курьезный зигзаг истории: в Нью-Йорке судят некоего Джеймся Гиффена за взятки высшим руководителям Казахстана. Тоже, наверное, был уверен, что никто его не возьмет за руку и не отведет в тюрьму…
Что я хочу сказать в заключение?
Если бы на процессах 37-го года хоть один обвиняемый встал и заявил, что главный враг народа – тот, кто сейчас подсматривает через специальную занавеску, – он бы жизнь себе, наверное, все равно не спас. Наоборот, Сталин уничтожил бы всех свидетелей такого. Но … если бы это случилось два раза, три … история пошла бы по-другому.
Поэтому то, что жертва политических репрессий 2003 года Галымжан Жакиянов сейчас “просто сидит” в заключении, не каясь и не ломаясь, – дорогого стоит. Ведь в тридцатые годы вся страна “стучала” друг на друга, половина сидела, а другая половина их охраняла потому, что тогда это было НОРМАЛЬНО. Иных примеров – не было. Вернее, они были, но режиму удавалось сохранять их в тайне. А сейчас Галымжан сидит на виду у всех, и — за нас всех. И этот, вроде бы, частный случай – край как важен. Буквально – судьбоносен. Если у народа есть такой пример – он вправе себя уважать и надеяться на будущее.
И — самое последнее. Чем бы ни закончилось заключение Жакиянова, он, — это можно утверждать определенно, — ПОСЛЕДНИЙ политический заключенный эпохи правления ПЕРВОГО ПРЕЗИДЕНТА. На большее у режима просто уже не осталось сил. На “Демвыборе” репрессии обломали зубы…
Поэтому для всех очень важно, чтобы Галымжан вышел на свободу живым и здоровым. И – поскорее.
Источник: газета “Соз” от 27.05.04г