О, мастера!
Они, как голуби,
клюющие с Твоей ладони
безумья семена и молнии,
и озарения в озоне.
М. Исенов
“Я не могу брать на себя ответственность за поколение”, — объяснил жизненную позицию Марат Исенов (“Я пишу стихи. Сказать, что я поэт – это не скромно”), гость дискуссионного клуба “АйтPARK”. Он напомнил слова Иосифа Бродского из его “нобелевской речи”: “У общества нет никаких обязательств перед поэтом. Точно так же, как у поэта нет никаких обязательств перед обществом. Кроме одной: писать хорошо”. По ходу дискуссии был задан вопрос: “Писать хорошо – это как?” “Писать честно”, — ответил г-н Исенов.
|
“Лично для меня поэзия делится на три части. Первое – это “Радио 31”. “Сегодня у нашего главного бухгалтера день рождения, мы написали ей такие стихи… Второй уровень: “Что же такое счастье? – Одни говорят это страсти, карты, вино, увлечения, все острые ощущения…” Короче, все понятно, четко – как Конституция. Третья часть – это уровень Марата Исенова. Многого не понимаю, но чувствуется дыхание, слог, песня и там музыка. Его стихи не перескажешь”, — отметил Нурлан Еримбетов, модератор “АйтPARKа”.
Перед началом дискуссии г-н Еримбетов рассказал, как с земляком-казахом они завоевывали авторитет во время учебы в Москве на “сельхозке” (трудовой семестр во время учебы в советском вузе) под Волокаламском. Одной составляющей успеха стал стол с угощениями (однокурсница из Тулы по этому поводу заметила, что “у нас так на свадьбе стол накрывают”), а другой – победа в неформальном поэтическом состязании с одногрупниками. “Рифмой, стихом мы пробивали себе путь в “тусовке”, — подчеркнул модератор. В общем, в силу поэзии он поверил уже тогда.
“Можно не писать?” — спросил Нурлан Еримбетов у гостя “АйтPARKа”. “Конечно можно. Есть даже такое правило: если можешь не писать – не пиши. Зачем множить скорбь мира?” — ответил поэт. “Поздравления бухгалтеру” — это прикладная поэзия. Ее пишет очень много людей. По мере углубления и усложнения встает дидактическая, нарративная поэзия. “Когда идешь еще дальше, то понимаешь, что смысл всего этого дела не в том, чтобы красиво выразиться. Это нормально. Но для 99% людей поэзия это то, что узнаваемо, — заметил Марат Исенов. – Поэзия – это огромная страна”.
Футуризм, акмеизм, конструктивизм, структурализм – “это не “понты”. “Это развитие языка. В данном случае я пишу на русском языке. Серьезная поэзия – это самое острие языка. Если не заниматься этой работой, язык через некоторое время просто вымрет”, — ввел в курс дела г-н Исенов.
Гость дискуссионного клуба проводит водораздел между писателями и поэтами. Писатель, по его представлениям, это профессия, и он должен своим творчеством зарабатывать на жизнь. Поэт же больше состояние души. Зарабатывать с помощью поэзии можно, но чревато. Если годами писать шутки для “Камеди клаб”, потом не сотворишь своего “Бориса Годунова”. Писатель и поэт не должны быть как в Союзе писателей СССР или Казахской ССР. При советской власти произошла подмена понятий (“человек должен был писать определенное количество бумаги, за что получал регалии”). “По этой инерции мы до сих пор еще движемся”, — отметил Марат Исенов. Писатель и поэт – это не социальный статус и различные льготы. У них должна быть только одна задача: писать хорошо и помнить, что общество тебе ничем не обязано.
В Казахстане был один литературный салон, но год назад он умер. В Санкт-Петербурге (г-н Исенов много времени проводит в этом городе) литературных салонов много. При этом, люди пишущие сильно стратифицированы (разбиты на группы), многие друг с другом не здороваются. “Кто-то пишет рифмой, кто-то верлибром (свободный стиль), и те, и другие друг на друга плюют, но там идет жизнь – литературный процесс. Здесь литературного процесса нет”, — констатировал гость “АйтPARKа”.
“Литературный процесс, как всякая общественная штука, это не просто издание книг или написание книг. Это огромный-огромный механизм – читатели, критики, освещение в СМИ, еще много чего – и все это живет, бурлит и пышет”, — дал определение феномену Марат Исенов. По ходу, он затронул тему художественных галерей. “Арт-галерея – это не базар”, — подчеркнул гость дискуссионного клуба. Это презентация какого-то нового направления, течения, движения. Выставка художника или группы художников – буклет – грамотное обоснование всего этого… “У нас галерея – это продажа. Выставили картины, повесили ярлыки, продали – все нормально. Единственное, может быть, Елизавета Малиновская что-то пишет по своим галереям – и все!”.
Для литературного процесса нужны энтузиасты. Г-н Исенов подчеркнул, что достаточно 2-3 горящих своим делом людей, чтобы среда пришла в движение. Он отметил, что в Казахстане много замечательных поэтов, но из-за отсутствия литературного процесса они даже не на слуху. Гость “АйтPARKа” высоко отозвался об Ольге Борисовне Марковой. Инвалид с детства, всю жизнь проведшая в инвалидной коляске, она подняла огромный механизм под названием “Мусагет”. Это явление в масштабе республики просуществовало больше десятилетия, но после смерти яркой женщины быстро угасло. “Один человек в поле воин оказался”, — особо отметил Марат Исенов. Для него “Мусагет” был первым журналом, в котором опубликовали и первой серьезной школой.
Издаваться в России дешевле, чем в РК. Отечественные издательства гость дискуссионного клуба определяет как типографии. Издательства же – это гораздо больше, чем просто печатание книг. Он сообщил, что во Франции при издательстве “Галимар” есть государственные субсидии. Фактически, государство дает безвозвратные деньги просто на поддержание литературного процесса. Аналогичная ситуация в Японии. Но в Казахстане считают бессмысленным давать деньги, если они не вернутся. “Получается, мы провинция – по любому. У нас как бы есть поэты, как бы есть писатели, но ничего этого не двигается, не живет и нежизнеспособно”, — подытожил Марат Исенов.
У поэта поинтересовались, может быть его оценки в адрес провинциальности Казахстана касаются только русскоязычных писателей, тогда как для казахскоязычных такого нет. “Есть страна Конго – там тоже есть литература, есть страна Бурикна-Фасо, там тоже люди пишут, есть Китай, где миллионы писателей. Все это выживает только в переводе. Если товарища из Конго переведут на английский язык, он вполне возможно будет известным человеком. Если запираться – мы пишем на казахском языке – происходит ситуация выпадения”, — объяснил г-н Исенов. Чтобы литература на казахском языке вписалась в мировой литературный процесс, ее нужно переводить на русский язык, а через него на английский. “Но этого нет”, — уточнил он. “Блеск и нищета перевода” — это уже другая тема. К примеру, по мнению писателя Сергея Довлатова, Джон Апдайк в переводе лучше, чем в оригинале.
Наступление “попсы” по всем фронтам и по всему миру – это реальный социальный заказ. “Чем бессмысленнее, тупее и бессодержательнее будет то, что люди каждый день потребляют (с экрана телевизора или по монитору компьютера из Интернета), тем больше человек “выпадает”. У него атрофируется способность к мышлению, вкус, эстетическое чувство – полностью все атрофируется. Чем больше в стране таких инвалидов, тем меньше возможность социальных взрывов, — уверен гость “АйтPARKа”. – Они пришли, свою “пайку” съели, свою песню послушали, поспали – все, им больше ничего не надо”.
Г-н Исенов рассказал о фильмах, которые снимаются в Голливуде. Например, там есть специальная категория кино для негритянских гетто. Посмотрел такой фильм с поп-корном в руках обычный житель гетто – и ему хорошо. “Если человек лет в сорок вдруг очнется и поймет, что он не жил даже – слушал суррогат, ел суррогат – это трагедия. Вот и все”. С другой стороны, человек не может 24 часа в сутки напрягаться – читать “Евгения Онегина” или “Войну и мир” — неподготовленный от этого с ума сойдет. Поэтому вполне естественно, что “андеграунд – это высоколобые вещи”.
К теме социального заказа по ходу дискуссии возвращались несколько раз. Марат Исенов признался, что и за $100 тыс. (цифру гипотетически предложил Нурлан Еримбетов) не сможет и не захочет написать поэму об Астане, 10 прорывных проектах или развязке на улице Саина: “Не смогу и откажусь”. Встал и вопрос нового названия для столицы – периодически поднимаемый в официальных СМИ. “Когда говорят, что Петр I назвал Петербург в честь своего имени – не понятно. Город назван не в честь царя, а в честь апостола Петра, — обратил внимание гость “АйтPARKа”. – Сравнивать Нурсултана Абишевича с Петром I, как-то некорректно. Между ними 300 лет – сейчас совсем другие ситуации, и со шведами мы не воевали”.
Модератор поинтересовался, как Марата Исенова воспринимают в России. Нет ли ощущения, что по нему судят и о других казахстанцах. “Вполне возможно, но мне за себя не стыдно – я не безобразничаю”, — ответил тот. На вопрос, чем он горд за Казахстан, гость сообщил: “У нас на данный момент добрая обстановка в отношении межэтнических дел. За это испытываешь гордость. Ну а за все остальное – извините”. По ходу встречи он заметил: “Мое явление на фестиваль порой переводит его в рамки международного, потому что все остальные съезжаются из российских городов”.
Поднималась и такая тема: возможен ли в Казахстане коммерчески успешный литературный проект. “На русском языке возможен – Сергей Лукьяненко (“Дозоры”). Коммерчески успешную книгу на казахском языке написать невозможно”, — считает Марат Исенов. В издательском деле на сегодняшний день существует граница примерно в 45 млн. носителей языка. Если меньше данной планки – книжные тиражи не окупаются.
“Если человек нормально развивающийся и нормально мыслящий, нельзя какие-то вещи себе позволять. Каждый человек – это индивидуальность, поэтому нельзя огульно всем сказать: а вы – несчастные потомки, — отметил г-н Исенов по ходу дискуссии. – Поэт прежде всего – это хороший человек. Который не делает подлости, не пытается за чужой счет что-то выгадать. Плохой человек не может быть хорошим поэтом”.
Интернет в контексте поэзии Марат Исенов оценивает очень высоко. “Интернет – это большой коллектор, где поэты общаются друг с другом. Положительное влияние”. От последних местных законодательных нововведений во Всемирной паутине он совсем не в восторге: “Цензура в Интернете – это конечно идиотизм. Опять же нельзя этот поезд остановить – по любому”.