— Итак, Мадина, по порядку – Вы по образованию – художник модельер, учились в Москве. По специальности не работаете, занимаетесь у себя в мастерской изготовлением ткани из кипрея и конопли. Мало того, что вы её изготавливаете без посторонней помощи, на этом станке, так Вы ещё поставляете эту ткань английской дизайнерше. Это то, что мне рассказали о Вас третьи лица.
В связи с этим у меня к Вам множество вопросов. Что такое конопля, я приблизительно знаю, могу даже легко идентифицировать по внешнему виду, а что такое – кипрей?
|
— Кипрей – это дикорастущее растение, довольно красивое, растёт у нас во многих местах, почти везде за городом. Да Вы его наверняка сто раз видели, верхушечка пурпурная на ветру красиво так качается. У него много других имён – копорская трава, хлебница, мельничник, дикий лён, богородицина трава, пустодом, скрипун, Иван-чай.
— Иван чай – красивое название.
— Красивое и очень точное – чай для Ивана. В России из него чай изготавливают. Фасуют в красивые коробочки и продают по цене цейлонского. Причём происхождение его не скрывают. Я видела в Москве, в чайном бутике – рецепт заваривания написан старинным шрифтом, на крышке репродукция кустодиевская, где такая дородная матрона блюдечко держит.
— “Чаепитие в Мытищах” картина называется.
— Да, точно. Главное же – красиво товар подать. А в царской России им бодяжили китайский чай. У Брокгауза и Эфрона так прямо и написано, я себе распечатала эту словарную статью, вот, слушайте:
“Листья этого растения служат в России для подделки чая. Приготовленные на манер настоящего чая, они или подмешиваются к нему, или же продаются прямо под именем чая. Его выделывают местами тысячами и десятками тысяч пудов, напр. в Ржеве и пр. Продажа копорского чая запрещена”.
— Это, по видимому, производители настоящего чая пролоббировали запрет?
— Скорее всего. Всё нормально — война за рынки.
— С этим понятно, теперь приступаем к следующему вопросу, который мне не терпится Вам задать с тех пор, как я узнала о Вашем существовании. Как Вы засотрудничали с англичанкой, где познакомились, что она шьёт из Вашей ткани? Кто кого первый нашёл?
— Познакомила нас одна женщина, киргизка. Я ездила на семинар в Бишкек, на мастер-класс по войлоку. Подружилась там с женщиной из Кара-Балты, она поставляет этой Джессике войлок, метражом. Эта киргизка мне и рассказала, что та ищет надёжных мастеров, кто мог бы делать ткани ручной работы из экологически чистых природных материалов.
— Что в её понимании есть экологически чистые материалы?
— Это новая фишка, хотя нет, никакая уже и не новая. На Западе на этом громадные деньги делаются. На экоеде, на экоодежде, на эколекарствах. Да Вы, конечно, всё это уже знаете, всё экологически чистое, т.е. выращенное без пестицидов-гербицидов, или собранное в дикой природе в чистых местностях, или снятое с животных, которых не подкармливают химической дрянью. Вот эта киргизка поставляет Джессике войлок, я — ткань, ещё какие-то тётушки из Перу прядут для неё пряжу из шерсти ламы и альпака, бабушкиным методом, вручную. Ещё она откуда-то из Индии, кажется, выписывает экохлопок.
— Что такое экохлопок?
— Это, опять таки, выращенный без химии и, главное, собранный без эксплуатации рабского детского труда хлопок.
— М-да, романтичные люди эти европейцы…У нас тут ни одной тонны хлопка не собирается без использования детского труда, а они свой спокойный сон берегут?
— Так ведь молодцы же. Как американцы Гульнаре Каримовой нос утёрли, не пустили же её коллекцию к участию на Неделе моды в Нью-Йорке.
— Положим, Каримовой настроение испортить трудно. Дочери диктаторов в плане бесстыдства своим папашкам сто очков вперёд дадут. С той же коллекцией её в Москве приняли, там люди небрезгливые.
— Значит, бизнес англичанки построен на том, что она предлагает покупателям нерядовую экологическую продукцию?
— Да, мы ей отправляем свои материалы, а она уже из них придумывает и разрабатывает свои модели, у неё несколько вязальщиц и с десяток швей. Из моей ткани она шьёт платья, простейшего фасона, платье – футляр.
|
— Можете сказать, сколько она Вам платит за погонный метр?
— Абсолютно не секрет – двести евро. Эту валюту мы обе по договорённости сочли наиболее компромиссным вариантом. И я Вас уверяю, это честно заработанные евро. Посмотрите на мои руки — наждак номер сорок.
— Что такое наждак номер сорок?
— Если я таким наждаком Вам по руке проведу – кровь выступит.
— Понятно…Вы такая молодчина.
— Да я то что, вот Джессика какая молодчина – она продаёт одно такое платье за полторы тысячи евро.
— Тоже молодец.
— Всё честно – человек вложился в рекламу, плотно работает с поставщиками, одних почтовых расходов сколько, наработала клиентуру. Там, чтобы продавать продукцию с маркой “Эко”, надо подавать заявление в специальную комиссию, комиссия приходит, забирает материалы на анализы, смотрит, какие условия труда у работников – удобство рабочих мест, освещение, вентиляция, питание… Всё не просто так.
Если есть люди, готовые выкладывать за простое платье такие деньги, то почему им эти платья не продавать. В конце концов, вещь стоит столько, сколько за неё готовы заплатить.
— А почему Вы не стали работать по специальности?
— Потому что не нашла такой работы. Дизайнеров на квадратный километр площади в Алматы слишком много. В идеале как должно быть? Нужны сотни предприятий лёгкой промышленности. Каждая страна должна удовлетворять потребности в мануфактуре, одежде и обуви своими силами. Трусы и носки покупать у соседей стыдно! А у нас то своих тканей нет. Всё же ухайдакали. АХБК худо-бедно, но выпускал кое-какие ситцы и бязи. Был камвольно-суконный комбинат.
— Не шедевральные были ткани, но вполне сносные.
— Вот именно! Так ведь уничтожили же в угоду китайцам. Свои же гады и уничтожили. Это при том, что мы выращиваем хлопок, а в Чуйской долине конопля сама растёт – верёвками и канатами из неё можно весь мир закидать. А наши просторы степные? Миллионы овец, коров и верблюдов можно прокормить. Вы когда последний раз верблюда живого видели?
— Последний раз видела живого верблюда в парке Президента. На нём детей фотографировали, а он жвачку жевал и задумчиво смотрел вдаль. Может, Вы неправильно работу искали?
— Я обошла все наши Дома моды и частные ателье. Приходишь в этот Дом моды со своим дипломом и портфолио, полная радужных мечтаний, а там главный “дизайнёр” — сама хозяйка. В ателье эта штатная единица вообще никому не нужна. Нет потребности в таком специалисте. Заказчица приходит со своим журналом или с собственным представлением, что ей нужно и говорит – рукав сделайте такой, а здесь я хочу карман, а тут оборочку…
Зайдите в любое ателье – все швеи в возрасте моложе тридцати пяти лет — с высшим образованием. А для того, чтобы сшить кем-то раскроенную вещь, не обязательно иметь диплом вуза. Но у нас же в стране всё шиворот-навыворот. Ещё “Сымбат” каждый год выбрасывает специалистов человек сто, ещё Жургеновка, ещё технологический институт, ещё есть колледж швейный. И у всех в дипломе пышные названия – стилист, фэшн-дизайнер. И вот устраиваются дипломированные девчонки просто швеями и страдают. Те, кто идут учиться на модельера, как правило, люди тщеславные, жаждущие признания, аплодисментов.
А тут зарплата маленькая, амбиции не удовлетворены, никакого роста не предвидится.
Я работала в таком коллективе. Обстановочка ещё та. Хозяйка только за порог, и все как давай ржать над её эскизами. Она то нигде не училась, просто муж дал ей денег, чтоб она дурью не маялась и поиграла в Коко Шанель.
— Одна такая звезда нашей фэшн-индустрии недавно пошила костюм для мисски, претендентки на Мисс Вселенную. Лондонская публика, наверное, изрядно повеселилась, глядя на этот наряд.
— Вы тоже это позорище в ботфортах видели? Попомните моё слово — нас погубят наши дешёвые понты. Неужели эта звезда не знает, что в сознании западного человека ботфорты ассоциируются только с проституцией? А Вы слышали, как Ривлина сказала, что в Лондоне оценили величие нашей страны, выбрав эту Жумалиеву в десятку первых красавиц? От злости хотелось телевизор разбить.
— Мадина, телевизоры разбивать – непродуктивно. Бить надо морды. Я иногда за каким-нибудь “круглым столом” сижу, и какой-нибудь такой говорун начинает заливать, типа, надо, чтобы о нас узнали в мире… Хочется намотать его галстук на руку, притянуть к себе поближе и интеллигентно спросить – балалайка ты бесструнная, зачем тебе надо, чтобы о нас знали в мире, что ты можешь этому миру предъявить, какие озарения, какие открытия?
Какой-то невесёлый у нас разговор получается, Мадина. Расскажите лучше, раскройте секрет — как из вот этих сухих веточек вы делаете эту приятную, прохладную на ощупь ткань.
— Этому секрету несколько тысяч лет. С конца июля и до начала сентября заготавливаю сырьё. Всё остальное время года обрабатываю его.
— Как заготавливаете, серпом косите?
— Секатором нарезаю, наберу пучок, вытрясу хорошенько, чтобы семена высыпались, и оставляю на две недели там же. Через две недели приезжаю, вытряхиваю засохшие листья и связываю стебли в пучки.
— А зачем оставлять, нельзя сразу увезти?
— Сразу если везти, масса травяная слишком тяжёлая за счёт влаги и объёмная, много не увезёшь.
— А как Вы запоминаете, где оставили скошенное?
— Да как-то запоминается. Один раз только приехала, а травы моей нет, кто-то на сено, видно, забрал. Зато я все окрестности в радиусе двухсот километров хорошо изучила.
— Где Вы этому ремеслу научились?
— Теории и кое-какой практике научилась ещё в институте, там мощная кафедра декоративно-прикладного искусства. Ещё в Узбекистан ездила, пока мне станок изготавливали, училась там у одной мастерицы.
— Мадина, вот Вы умная, грамотная девушка. Скажите мне, умная девушка Мадина, в чём наш путь? Вы же понимаете, что в обозримом будущем у нас в стране компьютеры и высокоточные станки изготавливаться не будут? У Вас есть представление, как нам спасаться во враждебном окружении, которое видит в нас только источник сырья и рынок для сбыта своих ТНП?
— Вы так говорите, как будто я имею моральное право высказывать свои соображения по таким глобальным вопросам?
— А кому ещё по ним высказываться? Вы на голом месте создали свой маленький бизнес, из дикой травы делаете живые деньги, ни у кого ничего не просите, помогаете родителям, платите налоги. Блестяще владеете казахским и русским, с партнёршей ведёте разговоры на английском. Я знаю одну министершу, она Вам в подмётки не годится, ни по-казахски толком говорить не может, ни по-русски. Уж как она убедила назначить её министром, даже не знаю. И душа её за Отечество не болит. Ей же здесь не жить. Переберётся на старости лет к деткам. Она же высказывается по глобальным вопросам, ничуть не стесняясь.
— Я могу сказать одно – надо перестать маяться лжевеличием и начать делать дело. Наша беда в том, что мы ничего не производим, кроме понтов.
Не надо нам строить самолёты, они будут падать.
Что-нибудь маленькое, рукодельное, узкоспециализированное. Я даже знаю несколько ниш абсолютно незанятых, когда обдумывала своё житьё-бытьё, держала в голове про запас. Например, я точно знаю, что у дизайнеров одежды есть потребность в костяных пуговицах. Уж костей у нас – тонны. Нужна одна комната, маленький станочек, в Интернете их валом продаётся…
— Я Вас умоляю, кого могут прокормить пуговицы?
— Могут. Поверьте мне. Производить костяные пуговицы, продавать их напрямую домам мод или торговать ими в сети. Или делать рукодельную бумагу для любовных писем из кукурузных листьев. После прочтения эту бумагу присыпают грунтом и вскоре вырастают цветы – овеществлённая любовь. В Японии это целая индустрия. В бумагу ручной работы закатывают семена цветов. Влюблённые пишут на них свои послания и отправляют адресату… Чему Вы улыбаетесь?
— Представила себе адресата – прочёл письмо, удовлетворённо хмыкнул и в землю его. И сверху – водичкой из леечки. Тогда, может, семена не цветов, а петрушки или укропа? Вот тогда точно – овеществлённая любовь. Нарезал меленько так – и в борщ.
— Вот Вы шутите, а это на самом деле гениальная идея. Действительно, лучше семена ароматических трав.
— Думаете, это будут покупать?
— Ещё как будут. Люди влюбляются круглый год, а на день святого Валентина мегатонны такой ерунды раскупается влёт.
— Мадина, у меня есть приятельница, Ваша ровесница и тёзка. Сидит она как-то со своим семилетним племянником за столом, тет-а-тет, ребёнок долго смотрит на неё, и, задумчиво размазывая кашу по тарелке, эпически-спокойным тоном говорит: “Мадина, тебе тридцать лет, а ты ещё ни разу замужем не была…”.
Это я полувопрос — полуутверждение маленького негодяя переадресовываю Вам.
— Да, я поняла. Маленький негодяй просто повторил то, что услышал от взрослых. Моя мама это говорит немного другими словами. Да, я незамужем.
— А молодой человек у Вас есть?
— Не смотрят на меня молодые люди…
— Да ладно Вам — не смотрят. Вы не косая, не кривая, всё на месте, всё при Вас.
— Честное слово, я не кокетничаю — не смотрят…
— Вот идиоты… А платье у Вас из вашей ткани есть?
— Нет, платья нет. У меня есть мешок из моей ткани, в нём мама чеснок хранит. Чеснок в нём не портится и не прорастает.
***
© ZONAkz, 2011г. Перепечатка запрещена