Политическим движениям предлагают “всем миром” разработать Общенациональную программу политических реформ. Но, похоже, в ближайшее время аббревиатура ОППР не пополнит словарный запас казахстанских политиков и журналистов.
В поисках не найденного компромисса
26 января в Алматы состоялся “круглый стол” по перспективам политических реформ в Казахстане. Его организатором выступил Международный институт современной политики (IIMP). Презентация этой структуры состоялась в ноябре 2003 года в Санкт-Петербурге, председателем Наблюдательного совета IIMP является Дарига Назарбаева.
На встречу в отеле “Рахат Палас” пришли представители политических партий и движений (“Отан”, “Ак жол”, Аграрная, РНПК, ДВК), политологи и социологи (Досым Сатпаев, Бахытжамал Бектурганова, Сабит Жусупов, Людмила Адилова), депутаты (Валентин Макалкин, Валерьян Землянов), сотрудники ОБСЕ, Посольства Монголии в Казахстане. Представителей исполнительной власти Казахстана замечено не было.
Организаторы предложили собравшимся новый подход в реформировании политической системы страны — выработать Общенациональную программу политических реформ (ОППР) и реализовать ее через ПДС. Собственно, была предложена попытка найти новую форму диалога друг с другом и правительством.
По мнению директора IIMP Ерлана Карина, неэффективность былых дискуссий требует от всех сосредоточиться на вопросах “политической модернизации общества” и найти лучшие “средства ведения диалога”. Причем, считает политолог, единая программа политреформ будет выгодна и для оппозиции. С помощью ОППР оппозиция получит фактическую возможность контролировать действия власти, невыполнение программы может стать “предлогом” для обвинений в адрес госструктур. В общем, оппозиции дают роль третейского судьи между обществом и властью. При этом механизмом реализации новой программы, по мнению инициаторов, может стать “отформатированное” Постоянно Действующее Совещание. Партиям предлагается создать собственные экспертные группы, которые еще до заседания будут проводить консультации и согласовывать позиции по определенным вопросам. Непосредственно на заседаниях ПДС участникам останется лишь закреплять договоренности. Видимо, авторы идеи считают, что эта мера не позволит дальше превращать Совещание в поле бессмысленных дискуссионных баталий. Диалог будет удачным, считают они, если оппозиционные и пропрезидентские партии смогут объединиться в соответствующих блоках.
Пока еще не поздно нам сделать остановку…
Новое предложение по поиску Диалога импонирует экспертам. Однако главными препятствиями к нему политологи и социологи называют дискредитацию идеи ПДС, слабое представительство и разобщенность оппозиции. Но, например, Бахытжамал Бектурганова считает, что списывать ПДС еще рано, “крайне нерачительно и недальновидно” недооценивать его значение, а бойкотирование Совещания говорит о незрелости политиков. К тому же президент АСиП убеждена, что правящий режим не является тоталитарным в полном смысле этого слова. У нас нет острой межэтнической разобщенности, есть составляющие гражданского общества (НПО, партии), само общество склонно к компромиссу. Наблюдается экономический рост. В стране сформировалась контрэлита. Все это дает возможность идти на взаимные уступки как власти, так и оппозиции.
Социолог считает, что ПДС можно и нужно выводить на новый уровень. Эта структура позволяет вести переговоры с властью всем политическим группам и силам в равной мере, заменять участников в зависимости от тематики заседаний. По ее мнению, на ПДС царит конфиденциальная атмосфера, а в закрытой аудитории легче прийти к консенсусу. Возможно, нужно заключить пакт, по которому правительство будет обязано выполнять решения Совещания.
Говоря о размежевании в демократической среде, Б.Бектурганова отметила, что ни одно оппозиционное движение не проявляет желания консолидироваться. Хотя, как показывает практика, сейчас в оппозиции на первый план выходят политики, обладающие здравым умом. У демократов, как выразилась социолог, есть выбор: либо сесть в тюрьму, либо за стол переговоров.
Россия, Россия, а Монголия лучше!
Интересное замечание сделал советник посольства Монголии в Казахстане Уэрэндорж Тумур. На великолепном русском языке он выразил недоумение, почему Казахстан всегда сравнивает себя с Россией или Европой, тогда как рядом есть пример “самой демократичной страны в Восточной Азии”:
— Когда говорят о политической ситуации в Казахстане, все время проводят аналогию с Россией и отчасти с Европой, но при этом никто не замечает того, что происходит у нас в Монголии, в двух шагах от Казахстана, в стране, которую зарубежные эксперты называют самой демократичной страной в Восточной Азии. Хотя мы еще не до конца демократичны, но все-таки движемся к этому. У нас парламентская система, президент — номинальная фигура с ограниченными полномочиями, как и президент Австрии или канцлер Германии. В шутку мы его сравниваем с королевой Елизаветой II.
Дипломат рассказал, что в начале 90-х население его страны не понимало демократических ценностей и воспринимало демократию как анархию. Тогда в Монголии было около 15 политических партий. В 1996 году пять демократических партий, отбросив разногласия, объединились в коалицию. И хотя они не предлагали ничего существенного обществу, выиграли на выборах и завоевали почти 75% мест в парламенте. Придя к власти, демократы снова размежевались, и в 2000 году оппозиция проиграла выборы. После них монгольские оппозиционеры объединились в одну партию.
Между позой и позицией
Демократы, в свою очередь, велосипед не изобрели, и их мнение было предопределено: никто не отрицает необходимости реформ и диалога с властью. Оппозиции диалог нужен, но он не нужен власти, поэтому она его имитирует. А если бы власть хотела продуктивного общения, свела бы позиции сторон “по нулям”, реабилитировав репрессированных оппозиционеров.
“Конечно, лучше договариваться, чем сидеть в тюрьме”, — произнес член политсовета ДВК Виктор Ковтуновский, но о возможности диалога высказался пессимистически — это приведет к бесплодным дискуссиям и откладыванию выполнения решений на неопределенный срок. Что касается разработки единой программы реформ, по его словам, в ней нет необходимости, так как у власти и оппозиции (в частности, ДВК) “приоритеты” практически совпадают. Это можно определить, если взять за основу апрельское послание президента и политическую платформу движения “ДВК”, тоже состоящей из пяти пунктов: справедливая судебная система, выборность местных органов власти, прозрачная избирательная система, демонополизация и независимость СМИ.
По мнению еще одного члена политсовета ДВК Гульжан Ергалиевой, у власти есть два варианта: подавить оппозицию или договариваться, но на мирный исход власть сегодня не пойдет, потому что надеется на эффект первого, использованного варианта.
По словам Амиржана Косанова, выступавшего от имени незарегистрированной РНПК и Форума демократических сил, ему понятно и возвращение “к этому злосчастному ПДС”, и попытке возродить его как птицу Феникс из пепла. Но для этого нужен новый, четко оговоренный формат Совещания, его статус. “Принципиальный” оппозиционер (г-н Косанов называет оппозицию не радикальной, а принципиальной) сделал акцент на “главной проблеме”, которая мешает эффективному диалогу. Пока не разрешится ситуация с “Казахгейтом”, власть не сможет проводить демократические реформы. Парламент, правительство, связанные “Казахгейтом”, не являются полноценными политическими фигурами и не могут повлиять на продвижение реформ. В то же время реформы, по мнению оппозиционера, “жизненно необходимы” президенту страны. Н.Назарбаев должен определить свою политическую ответственность перед народом по “Казахгейту”. Только после этого он сможет стать нормальным президентом. Тогда ему не будут страшны ни оппозиция, ни оппозиционные СМИ. В противном случае, считает А.Косанов, и наследник не сможет самостоятельно решать политические проблемы, так как его будут обвинять в соучастии, оказывать политическое давление. Поэтому соратник Акежана Кажегельдина убежден, что у Казахстана есть только один выход: освободиться от коррупции и провести реформы. Президент обязан выступить перед страной и сказать, знал ли он о похищенных миллионах, имел ли к этому отношение. Конечно, пока это все мечты, заметил А.Косанов, но надо заставлять себя через силу, потом это войдет в привычку и станет удовольствием. А замалчивание “этого скандала” приведет к двум негативным последствиям: деньги останутся там, и народ Казахстана не сможет ими воспользоваться; Казахстан продолжит испытывать международное давление. “Я думаю, что оппозиция здесь не занимает позу – это позиция”, — заметил Косанов.
Как известно, с недавних пор не видит пользы от диалога в формате ПДС и “центристская” партия “Ак жол”. Акжоловцы еще раз пояснили, почему не хотят участвовать в Совещании “некоторые партии”. По словам Бурихана Нурмухамедова, организация ПДС, с одной стороны, была попыткой власти взять тайм-аут, с другой, удлинить путь до реформ, так как рекомендации Совещания не были выполнены. Политолог также упомянул о временном факторе – цейтнот! Уже в этом году предстоят выборы в парламент, поэтому некоторые партии не хотят участвовать в таком виртуальном диалоге, они хотят участвовать в реальной политике.
В общем, несмотря на призывы наблюдателей, оппозиция отказала инициаторам идеи реанимировать ПДС и создать единую программу политических реформ. Довод представителя Аграрной партии, что оппозиция должна пойти навстречу для того, чтобы ее голос не звучал как глас вопиющего в пустыне, тоже не помог. Что же касается других политических групп, как подвел итог встречи социолог Сабит Жусупов, большинство согласилось с ПДС как с механизмом реализации реформ, но в то же время не все считают его единственным. Относительно идеи Общенациональной программы политических реформ – ОППР – резонанса не было.
Директор Группы оценки рисков Досым Сатпаев считает что “вся проблема состоит в том, что сейчас и власть, и оппозиция ведут игру с нулевым результатом. То есть если одна сторона выигрывает, то вторая должна проигрывать”.
“Понятно, что в таких условиях тяжело прийти к компромиссу, консенсусу и диалогу, – говорит он, — поэтому, в первую очередь, необходимо выявить те политические силы, которые хотят найти точки соприкосновения”. Нужно найти посредника между властью и оппозицией, авторитетного для обеих сторон, способного найти общую площадку для обсуждения и помочь выработать общенациональную программу. Но пока в Казахстане такого посредника нет. В перспективе, считает политолог, эту роль могла бы на себя взять контрэлита, “которая с одной стороны, является антагонистом власти, но признает ее, а с другой стороны, активно выступает за дальнейшую демократизацию политической жизни и имеет общие точки соприкосновения с оппозиционными движениями, имеющими серьезные трения с властью”.