Демократический аванс для Казахстана
Уверенность нашей власти, что Казахстан продвигается к демократии, была подтверждена с неожиданной стороны – Вашингтоном. США устами своего посла Ларри Нэппера отнесли РК к разряду стран, строящих демократию.
Американское решение кажется странным только на первый взгляд, особенно если принять во внимание последний ежегодный доклад Госдепартамента США по правам человека в мире. Там Астана отнюдь не входит в разряд фаворитов. Однако никакого логического противоречия в данном решении администрации Джорджа Буша нет. Казахстану выдан “демократический аванс”, исходя из прагматических соображений. Отказ от подобного решения грозил бы Вашингтону дополнительными проблемами в регионе, где и без того дела идут не лучшим образом.
Включение Астаны в разряд строителей демократии показывает современный американский подход к “абсентеистским территориям”. В данном случае мы понимаем абсентеизм как неопределенность и воздержание от активного выбора политической позиции.
Показательным будет сравнение американской внешней политики с действиями обычной компании по работе с клиентами. Как правило, клиенты делятся на три группы. Первую (назовем ее А) составляют партнеры, с которыми фирма работает уже долгое время. Другую группу (В) образуют новые клиенты, с которыми контакты только устанавливаются. И еще есть категория С, где объединены “потерянные клиенты”, с которыми в силу определенных обстоятельств отношения испорчены.
Практика бизнеса показывает, что с клиентами из группы C крайне трудно восстановить нормальные отношения. Обычно в компаниях это воспринимается как данность, и главные усилия направляются на категории А и В. Если вернуться к США, то Казахстан для них явно клиент из группы В. Астана одновременно и не проверенный временем союзник Вашингтона, и не его противник.
Кроме этого, РК входит в своеобразное “абсентеистское пространство”, которое еще кардинально не определилось по отношению к США. В том числе и в силу сравнительно короткого по времени опыта двустороннего сотрудничества. События последнего времени в очередной раз подтвердили верность наблюдения, что гораздо легче создать проблему, чем с ней справиться потом. Мы имеем в виду ситуацию в Ираке, где всем демонстрируется, как можно победить, но не выиграть.
Американские проблемы в Ираке и внесение ясности в мировое политическое пространство резко увеличили фактор абсентеистских зон. Они вдруг стали очень важны. Сейчас Вашингтон занят тем, чтобы не навредить своим интересам в тех местах, где к нему относятся нейтрально. “Аванс” Казахстану в области строительства демократии – как раз из этой волны. Будь отношение иракцев к оккупационным властям получше и восстанавливайся тамошняя нефтяная промышленность побыстрее – политика Белого дома по отношению к Астане (и не только к ней) могла быть жестче.
Современная ситуация дает политическому руководству РК определенное поле для маневра. К тому же у страны есть серьезные преимущества перед государствами из категории С. Потому что Казахстан поступательно интегрируется в глобальную экономическую систему и, в общем, достаточно открытая страна. Здесь нет массовых антиамериканских и антиглобалистских настроений, религиозные радикалы единичны, а население достаточно лояльно настроено по отношению к традиционным ценностям Запада. При таком раскладе для Вашингтона причислять Астану к антидемократическим режимам было бы просто нецелесообразно и недальновидно. К тому же Госдепартамент в своей повседневной деятельности политической конъюнктуре уделяет больше внимания, чем Сенат или Конгресс, для которых важную роль играют и принципы.
Тот факт, что после заявления о причислении Казахстана к разряду государств, строящих демократию, американский посол встретился с главами МВД и Генеральной прокуратуры – очень показателен. Самая большая доля от американского “демократического аванса” приходится как раз на эти два ведомства. Ведь если, к примеру, Министерство культуры, информации и общественного согласия закрывает газету – то это один уровень нарушения гражданских прав и свобод, а когда полицейские насилуют женщину и прокуратура спускает такое преступление “на тормозах” — уже совершенно иной качественный момент. Во втором случае речь идет о физической безопасности личности – самой главной из фундаментальных основ жизнедеятельности. Думается, что министру Каирбеку Сулейменову и Генеральному прокурору Рашиду Тусупбекову дали понять, какой большой объем работы предстоит проделать их ведомствам.
Признавая РК демократической страной (как минимум — стремящейся к демократии), Вашингтон принимает значительный груз ответственности на себя. Например, инвесторы всегда предпочитают стабильные демократические страны диктатурам, поскольку здесь гораздо меньше всевозможных рисков. Следовательно, в Белом доме полагают, что ситуация в Казахстане будет развиваться позитивно, либо, в крайнем случае, у США есть инструменты навести здесь определенный порядок. Как бы то ни было, но мы наблюдаем значительный успех Астаны в деле улучшения собственного имиджа.
Никто из задействованных сторон не хочет проблем, и все настроены достаточно конструктивно. Начни американцы упрекать РК в недемократичности (чреватой введением различных санкций), и в сложном положении окажутся их нефтяные компании, осуществляющие здесь крупномасштабные проекты. Хотя Казахстан по сравнению с США и карлик, но карлики тоже умеют мстить. Вашингтону совсем не нужен новый враждебный фронт (пусть и второстепенный), когда дела в Афганистане и Ираке складываются проблематично. В дополнение к этому до конца не понятна ситуация вокруг Северной Кореи, требует немедленного вмешательства обстановка в Либерии и остается открытым вопрос с Ираном.
В пользу американского решения по Казахстану сыграл и тот факт, что сегодня на Западе не видят полноценной альтернативы существующему в стране режиму. Проводимая политическим руководством РК политика ослабления конкурирующих центров силы приносит определенные результаты. За рубежом начинают верить в миф, который достаточно четко определяется старым анекдотом: “Нынешним политическим лидерам, как и всем предыдущим, нет и не может быть никакой альтернативы!” При этом упускается из вида, что по большому спектру вопросов правящая элита разобщена куда больше, чем оппозиция.
В любой деятельности необходимо различать спринтерские и стайерские дистанции. И с точки зрения долгосрочных перспектив – Казахстан движется в верном направлении. Другой вопрос, что издержки при этом гораздо больше, чем могли бы быть. Впрочем, наблюдаемая скорость продвижения по столбовой дороге современной цивилизации тоже значительно уступает потенциальной. Вашингтон демонстрирует приоритет “стайерских” подходов над “спринтерскими”. Однако Астане не стоит обольщаться – лучше приложить побольше усилий, чтобы реально соответствовать полученному “авансу демократии”.
Message с грузинским акцентом
После того как Госдепартамент США дал гарантии, что ноябрьские парламентские выборы в Грузии пройдут в соответствии с демократическими нормами (беспрецедентный случай на пространстве СНГ), можно говорить о новой политической фазе в регионе Кавказа и Центральной Азии. В этой связи Казахстан ждет определенное политическое “прояснение”, которое придет на смену невнятности, туману и камуфляжу.
Политолог Сабит Жусупов обращает внимание на сложности в экономике США. Поскольку администрации Джорджа Буша нечем похвастаться в экономической сфере, она будет решать эти проблемы за счет успехов в геополитической плоскости. Продвижение демократии и внесение ясности будет основной задачей Вашингтона в Евразии вообще и СНГ в частности.
Тот факт, что Казахстан по сравнению с Грузией — государство вполне благополучное (вооруженных конфликтов нет, нетто-кредитор мирового сообщества), принципиально ничего не меняет. Американцы после 11 сентября 2001 года стараются привести государства планеты к некому общему знаменателю, и исключений ни для кого делаться не будет.
Хотя США и остаются крупнейшей в экономическом отношении державой планеты, переоценивать ее возможности и ресурсы не стоит. На земле проблемных регионов более чем достаточно, но все-таки они не равнозначны. К примеру, повстанческие организации в Латинской Америке не ставят своей целью организацию терактов в США или Западной Европе. Зона нестабильности в Африке к югу от Сахары также носит хотя и масштабный, но все же локальный характер. В этих условиях Вашингтон сосредотачивается на Ближнем Востоке и прилегающих территориях, поскольку здесь различные проблемы имеют во многом “экспортный” характер.
Теракты 11 сентября 2001 года продемонстрировали американцам, что два океана и миграционные барьеры отнюдь не гарантия от угроз, исходящих с территорий нестабильности. Если европейцы руководствуются принципом адаптации к проблемам, которые преподносит жизнь, то в Вашингтоне приняли решение ликвидировать терроризм как явление. Для этого американцы и их союзники активно продвигаются непосредственно на проблемные территории.
Несмотря на печальный опыт Великобритании и Советского Союза в Афганистане, США проявили решительность и изобретательность. Хотя до окончательного замирения Афганистана еще далеко, он все-таки перестал быть надежным домом и прибежищем для экстремистов. Потом наступил черед Ирака. Нормы международного права здесь, конечно же, пострадали, но одним диктатором на планете стало меньше. Белый дом продемонстрировал грубую силу как раз в том регионе, где к ней относятся особенно уважительно.
Дальше начались “наезды” Вашингтона на политический режим Ирана. Хотя в Тегеране власть теократии не такая всеобъемлющая, как в Саудовской Аравии, а демократии куда больше, чем в большинстве близлежащих стран, Ирану выставляются “флажки”. Он не устраивает США своей четко выраженной антиамериканской направленностью. Поэтому слишком велик соблазн поломать сформировавшуюся модель в Иране и сделать ее более приемлемой для США. Северной Корее также посылаются ясные сигналы, что с коммунистическим абсурдом пора заканчивать.
Американское наступление на “проблемные зоны” Евразии идет по всем фронтам, и Казахстан здесь исключением не будет. Принципиальный момент XXI века: США идут в новые регионы с пониманием, что авторитаризм политических режимов и экстремизм части населения в недемократических странах – взаимосвязанные вещи. Как результат, демократические институты и либеральные реформы становятся не цветами на обочине дороги, а фундаментальной составляющей в вопросах безопасности.
Разумеется, есть и сопутствующие моменты, продиктованные интересами Вашингтона. В частности, по мнению Сабита Жусупова, взятие американцами под патронаж Грузии повышает акции блока ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдова). В последнее время эта организации на пространстве СНГ совсем захирела. Это отчетливо видно на фоне ЕвразЭС, который пусть медленно, но прогрессирует. ГУУАМ образовывался как антимосковский блок, а в последнее время его главное государство – Украина, все больше дрейфует в сторону России. Для этого даже создано ОЭП (общее экономическое пространство) в составе Украины, России, Казахстана и Беларуси.
С помощью США ГУУАМ можно придать совершенно иной статус и сузить геополитический ареал Москвы. Россия и ее президент Владимир Путин не устраивают Запад своей самостоятельностью. Следовательно, Западу нужны действия, способные сделать Кремль более управляемым в своем поведении. Добиться же этого можно с помощью усиления американской активности на постсоветском пространстве. Если многострадальный проект нефтепровода Баку-Джейхан станет реальностью, то и расстановка сил в СНГ существенно изменится.
Можно констатировать, что политическое руководство Казахстана, осознавая наступление новой фазы во внешней политике Белого дома, все же выбрала не самую эффективную политику. Иначе трудно объяснить продолжающееся наступление властей на оппозиционные и независимые СМИ, институты гражданского общества. Вероятно, вдохновители и исполнители такой стратегии полагают, что тем самым способствуют стабилизации политического режима в РК. Однако в реальности своими действиями они только вредят имиджу государства и позициям его руководства.
Если сравнить вектор американской деятельности в регионе с рекой, то адепты “сокращения оппозиционного поля” идут не по течению и не поперек его, а исключительно против течения. При этом все индикаторы свидетельствуют, что мощь американского “течения” будет сильно и планомерно увеличиваться. А рычаги для этого найдутся. Взять хотя бы американские нефтяные компании, которые являются главным стратегическим инвестором в Казахстане.
В том, что РК будет включена в общий процесс, связанный с внешним давлением с целью ускорения процессов демократизации и либерализации, – нет ничего странного. Это как раз в русле проводимой Вашингтоном стратегии ясности. В настоящее время Казахстан находится где-то посередине в системе координат, где на одном полюсе — Польша, а на другом — Узбекистан. Американцы предпримут усилия, чтобы Астана стала как можно ближе к Варшаве в плане демократических преобразований, чтобы освободить ресурсы для “работы” с Ташкентом и Ашхабадом.
В случае, если политическое руководство РК не предпримет соответствующих усилий (а история с оппозиционными СМИ и законом по НПО говорит о возможности такого варианта), то Казахстан будет объединен с Узбекистаном и Туркменистаном в один блок. Разумеется, действия в адрес властей этих стран со стороны Запада будут предприняты идентичные.
При адекватных политических решениях в складывающейся ситуации для Астаны открываются новые перспективы. Конечно, активизация блока ГУУАМ под американской эгидой не в состоянии перекрыть для Казахстана приоритет России, но альтернативы – это всегда позитив. Самим фактом своего реального существования ГУУАМ улучшит позиции РК и даст возможности для маневра в ЕвразЭС и других союзах с участием Астаны.
Проблема центральности в Центральной Азии
Одна из главных проблем, с которой столкнулись государства и люди Центральной Азии с получением независимости, – это определение себя и своего места в новом мире. Не простая сама по себе задача осложняется достаточно высокой динамикой геополитических событий “вокруг” центральноазиатского региона. Смена приоритетов мировых держав и просто крупных соседей государств Центральной Азии меняют и их место в мировой иерархии.
Одно можно сказать определенно: будучи Центральной Азией по названию, страны региона не являются центральными для современного мира. Винсент Форниан, французский историк и культуролог, специалист по Центральной Азии, привел такой пример. Кыргызы, будучи гражданами СССР, были центральными для всего мира, а став гражданами Кыргызстана, – они потеряли свою центральность. Это утверждение будет справедливым для всех остальных государств региона, вопрос лишь в объеме утерянной центральности.
Даже Российская Федерация – самый большой “осколок” от Советского Союза во всех смыслах, не может претендовать на прежний вес уже потому, что в мире есть только одна сверхдержава – США. Сегодня Москва позиционирует себя как самостоятельный игрок, нацеленный на интеграцию в европейском направлении. И саммит Россия – ЕС, прошедший в рамках мероприятий празднования 300-летия Санкт-Петербурга, – это своеобразный жест благоволения Объединенной Европы своему восточному соседу.
Ситуация с Ираком показывает, что строительство нового мирового порядка идет полным ходом. При этом в мире существует только один бесспорный лидер – США. Формируется что-то вроде “клуба держав второго ранга” в лице Франции, Германии и России. Все более мощными, по-прежнему региональными центрами остаются Китай и Индия. Несмотря на затянувшуюся стагнацию и военные ограничения, остается достаточно влиятельным голос Японии.
Что касается фокуса внимания мирового сообщества, то на постсоветские республики Центральной Азии он тоже не направлен. Сегодняшние “центральные” регионы для всего мира – это Ближний Восток с его арабо-израильским конфликтом, постсаддамовский Ирак, Афганистан, Пакистан.
Казахстанские офицеры-пограничники в приватных беседах рассказывали о своих впечатлениях от службы на границе с Китаем в середине 90-х годов. Видимо, чтобы Республика Казахстан сразу поняла, что из себя представляет ее могучий сосед, китайские вооруженные силы систематически занимались демонстрацией мускулов. Пограничники отмечали, что будь то тренировка “тигров” (военный спецназ) или имитация наступления (когда чуть ли не дивизия развернутым боевым порядком движется в сторону казахстанской территории, а потом останавливается в нескольких метрах от границы) – впечатление всегда подавляющее.
Морально и психологически подавленных бойцов офицеры подбадривали шуткой, что, мол, боитесь, “мы в свое время огромный Советский Союз защищали, – неужели теперь маленький Казахстан не защитим?” Однако логическое несоответствие этих моментов слишком уж очевидно, чтобы могло кого-нибудь успокоить. Хотя каждый и умирает в одиночку, военнослужащий невольно проецирует себя на всю страну: “Я этой силы частица” или “я частица этой слабости”. Потом как-то внезапно, видимо, добившись нужного эффекта, Китай перестал заниматься демонстрацией силы на границе с Казахстаном.
В свое время, при захвате Дании, гитлеровская армия потеряла двух солдат: у одного не раскрылся парашют и еще одного нечаянно задавил собственный танк. Датчане просто не вступили в бой, понимая безнадежность сопротивления.
Многих коробит, когда о Казахстане говорят “маленькая страна”. С девятой в мире площадью и 15-миллионным населением РК солидно смотрелась бы в Европе. Однако между Китаем и Россией это уже совершенно иной масштаб. Даже чтобы добраться до уровня Ирана – своего соседа по Каспию, Астане требуются огромные и систематические усилия. Поэтому, по меркам Азии, Казахстан является “маленькой страной”, но с вектором развития в сторону “средней страны”.
Если судить по сегодняшним результатам, то из всей Центральной Азии Республика Казахстан потеряла в “центральности” меньше остальных. А в рамках СНГ занимает третье место после России и Украины.
Главное богатство Казахстана – это люди. Местный человеческий материал оказался качественнее, чем у соседей по Центральной Азии, а государство дало ему больше свободы, чем в том же Узбекистане. Многие специалисты отмечают, что если бы Ташкент пошел по пути либеральных реформ на манер Казахстана, то, учитывая один его людской потенциал в 30 млн. жителей, он смог бы вырваться в лидеры региона. Однако все это прожекты, а не самая богатая область РК – Южно-Казахстанская – остается для большинства узбеков заветным ориентиром в плане материального благополучия.
Таджикистан подорван гражданской войной и еще не скоро оправится от ее последствий. А что касается Кыргызстана, то с момента распада Советского Союза его называли самым нежизнеспособным из постсоветских государств. Тем не менее факт присутствия на киргизской территории одновременно военных баз НАТО и России говорит о том, что Бишкек предпринимает успешные шаги по наработке “центральности”.
Но бесспорным лидером в плане наращивания ранее утерянной “центральности” все равно остается Казахстан. Обладая ограниченным потенциалом, если его рассматривать сам по себе, РК может быть очень интересной в “пристежке” к какой-нибудь другой, более крупной экономике.
Практически с момента получения независимости Казахстан начал активно работать на мировом рынке. Пусть экспорт в подавляющем большинстве состоял из сырьевых ресурсов, он позволил отладить каналы связи с внешним миром и во многом способствовал современной открытости страны. В плане открытости Астана обошла всех соседей по Центральной Азии, кроме, пожалуй, Кыргызстана. Однако в случае с Бишкеком за РК “на опережение” сыграл общий потенциал страны.
Сегодня Казахстан все больше склоняется к интеграции на российском направлении. Астана входит практически во все блоки, которые организованы Москвой. Делается это с целью получить российский коридор в Европу, где находятся главные потребители казахстанских энергоносителей. И, по большому счету, у РК сегодня нет разумной альтернативы сотрудничеству с РФ. По мере улучшения отношений между Россией и Европой Евросоюз утрачивает интерес к транспортным коридорам в обход российской территории. А США, получив доступ к иракской нефти, охладели к идее нефтепровода Баку-Джейхан, от которого предполагалась ветка на Актау.
Москва, в свою очередь, становится привлекательной для Астаны и потому, что не претендует на ее территории (чего опасались в первые годы независимости). В условиях дефицита людей для собственной территории Кремлю как-то не до соседских владений. В то же время в связке с сильным союзником увеличивается собственная значимость (Великобритания – США), да и делается поспокойнее в этом опасном мире. Для России же Казахстан не обуза, а способ увеличения собственного влияния и добавления “центральности” для себя.
Журнал “Технологии управления” №9, 2003 год