— Андрей Константинович, насколько я знаю Договор о зоне свободной торговли остаётся в силе. Но «работает» ли он? Не упразднён ли этот договор по факту новыми соглашениями в более узком кругу государств и созданием ЕАЭС?
— При всём при том, что этот договор не совершенен, он аккумулировал в себе последние достижения мировой практики в области зон свободной торговли. И поэтому, когда договор заработал, а случилось это примерно через год-полтора после его подписания, когда он был ратифицирован всеми сторонами – взаимная торговля возросла. Когда наступили кризисные явления 2014-15 годов, естественно, произошел спад, однако этот спад оказался менее жестким, менее глубоким, чем спад 2008-09 годов, когда этого договора не было.
— Но спад 2008-09 годов и во всех других сферах был поглубже и посерьезней второго.
— Ну, тут вопрос открытый. Очевидно, что договор о зоне свободной торговли в целом устраивает все государства, входящие в него. Хотя документ не свободен от недостатков. И поэтому, невзирая на возникающие серьезные противоречия, например, с Украиной, различного рода торговые конфликты, которые возникают постоянно между соседями, — никто из Договора не выходит. Все страны, стараются использовать площадку договора для решения возникающих спорных ситуаций в рамках Договора, апеллируя к его положениям, а не разрывая или нарушая его нормы.
И такой ещё момент: государства-участники, стороны соглашения, договариваются о развитии тех норм и положений договора, которые были с самого начала обозначены как задачи на будущее. Хотя, может быть, и не так быстро, как предполагалось вначале. В итоге за прошедшие годы полностью создан механизм разрешения споров. Сформирована группа международных независимых арбитров, сформулированы порядок и процедуры проведения разбирательств. Договорились, кто, когда и как платит этим арбитрам при проведении их работы и так далее. Может быть, эти вопросы и кажутся малозначимыми, но если они не решены, то могут вызвать большие проблемы. Это первое. Второе: подписано соглашение об открытии рынков государственных закупок. Как первый шаг в этом направлении. Пока соглашение, о котором я говорю, фиксирует унификацию норм, правил и процедур проведения государственных закупок в странах-участниках договора. А в 2018-19 годах, уже после того, как будут гармонизированы, унифицированы правила, начнутся переговоры о том, кто какие сектора этих госзакупок страны СНГ друг для друга открывают.
— То есть сейчас на общем рынке госзакупок имеют возможность работать компании трёх государств – России, Белоруссии и Казахстана. А через некоторое время этот рынок откроется для всей «девятки».
— Да, именно так.
— Вы несколько раз упомянули о несовершенстве договора. В чём оно и как его можно исправить?
— Договор писался в 2009-10 годах, а жизнь не стоит на месте, и кое-каких вещей в нем просто нет. Скажем, электронной торговли. А в жизни она есть. Не удалось в свое время договориться до четкого прописания свободы транзита. И вот сейчас мы с вами видим, что время от времени возникают либо запреты на транзит, либо этот транзит используют не совсем с благими целями. Вот это прописано в договоре в очень общем виде. Хотелось тогда уже написать ясно, исчерпывающе, но не удалось достичь единства мнений. Таким образом, либо жизнь ставит новые задачи, либо достижение компромисса наталкивается на слишком большую разницу в интересах стран-участников, и не удается достичь полной гармонии.
— Что у нас Украиной? Она подписала и ратифицировала договор, а потом, после майдана, выпала из него? Или как-то участвует?
— Она участвует во всех переговорах. Я как раз и подчеркиваю, что, вне зависимости от политической конъюнктуры, ни одна из стран-участниц из договора не выходит. В случае возникновения конфликтных ситуаций стороны апеллируют не к нормам ООН или ВТО, а к нормам этого соглашения. Украина тоже. При разработке новых документов по Договору, в том числе и тех, о которых я говорил, украинские специалисты зачастую не ездят на переговоры, но присылают свои позиции, и мы стараемся их по возможности учитывать.
— А Казахстан и Россия теперь участвуют в более глубокой интеграции, которая, наверно, перекрывает и «отменяет» нормы договора о зоне свободной торговли.
— Да, тут как раз уже превалируют нормы «пятерки» (ЕАЭС). Между пятью странами действуют нормы свободного экономического пространства, таможенного союза, и так далее. То есть они идут здесь на шаг вперед. Но толчком для развития этой глубокой интеграции во многом послужил наш договор.
— Теперь такой вопрос. Вот есть московский эксперт Андрей Суздальцев. Он работает в Высшей школе экономики.
— Да, это известный специалист.
— Он мне как-то давал интервью, и я, просто разинув рот, слушал о том, что в Россию через Казахстан и Белоруссию будто бы идёт гигантский поток контрабанды. Например, китайского ширпотреба. Что в Киргизии на границе с Китаем созданы огромные хабы, откуда это добро переправляется в Казахстан. Другие эксперты этих оценок не подтверждают. Официальный ответ из Евразийской экономической комиссии, куда я послал соответствующий запрос, тоже был отрицательный: контрабанды в таких объёмах нет. Но Суздальцев продолжает эти вещи рассказывать, и я хотел бы, чтобы вы мне их прокомментировали.
— Видите ли, в чем дело. Я не вижу здесь контрабанды. Хабы действительно существуют, и не только на границе Киргизии с Китаем, но и на границе Казахстана с Китаем, и на границе России с Китаем. В этом ничего плохого нет. Это и есть тот самый Великий Шёлковый путь, экономический пояс Шёлкового пути. Я вообще не очень понимаю, о какой контрабанде может идти речь. Сами посудите: на внешней границе Таможенного союза действует единый таможенный тариф. Ставки пошлин в принципе идентичны, что в Армении, что в хабе казахстанско-китайском, что в Бресте в Белоруссии. Дело не в том, что это разные страны, а просто разные таможенные посты даже одной и той же страны всегда немножко отличаются. Оценка таможенной стоимости, проведение таможенных процедур и так далее – немного разные.
Можно представить, что какие-то таможенные посты более либеральны для китайских товаров. Дело в том, что на таможенных органах лежит огромная финансовая и фискальная нагрузка. И за счет увеличения объема пропускаемых товаров они решают поставленные перед ними государством задачи. В общем, я не считаю, что здесь что-то очень серьезное.
— Суздальцев приводил мне такой пример: поставки в Россию казахстанской обуви в 2012 году увеличились в сотни раз. А потом снова упали. И это ни чем иным нельзя объяснить, по его словам, кроме как тем, что под видом казахстанской обуви к нам приходила китайская.
— Ну, это надо очень внимательно анализировать. Тот факт, что «серые» поставки обуви упали, когда Таможенный союз заработал в полную силу, подрывает всю логику рассуждений коллеги Суздальцева. Кстати, а вы эту обувь видели когда-нибудь в Москве?
— Нет. Никогда.
— Вот и ответ на ваш вопрос. Значит, это немножко всё надумано. И это точно так же, как в своё время мы говорили про Россию, что официально торговля с Китаем по обуви, она условно, на сто миллионов долларов. А вот в магазинах обуви продается на миллиард. Потому что челноки по мосту через Амур под Благовещенском перетаскивают по тонне каждый день этой обуви. В общем, всё это немножко преувеличено. А вот что, может быть, является неким фактом, и это уже есть в статистике: Россия ввела контр-санкции в отношении стран ЕС, а другие страны ЕАЭС нет. Отсюда и возникают различные фиктивные торговые потоки.
— Можете сказать, какие страны выиграли от договора о зоне свободной торговли больше, чем другие? Наверно, это небольшие страны.
— Да, пожалуй. Это, скажем, Киргизия, это Узбекистан в значительной мере, это, до обострения общей ситуации — Молдова. Но и Россия, конечно, тоже не проиграла.
— Из стран дальнего зарубежья к зоне свободной торговли ЕАЭС недавно присоединился Вьетнам. Уже все всё ратифицировали, насколько я понимаю.
— Да, соглашение с Вьетнамом вступило в силу, но как это отразится на торговле, можно будет сказать через год-полтора.
— Есть ещё кто-то на горизонте, кто подумывает о вступлении в нашу зону?
— Да, есть. Насколько мне известно, идёт серьёзный разговор и о Республике Корея, и об Индии, и о какой-то ступени к свободной торговле с Китаем. Развивается идея свободной торговли в рамках ШОС.
— Достаточно крупный рынок, интересный для нас.
— Это богатый рынок. Очень богатый рынок.
***
© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.