Хлеб еще нужен…

Казахстан перестает быть великой аграрной страной

Хотя уже полтора десятка лет мы живем в условиях перманентных перемен и ко всему уже должны бы привыкнуть, нынешний год нам придется рассматривать как неординарный, поворотный период в истории нашей страны. Сегодня взят решительный курс на вступление в ВТО (Всемирная торговая организация) и введение частной собственности на землю. Этими шагами мы завершаем путь, итогом которого должно было стать превращение Казахстана в неотъемлемую часть международной экономической жизни.

Ясное дело, никто и не думает видеть нас там в качестве равноправных партнеров. Это, по старой советской классификации, путь из первого (социалистического) мира в третий (отсталый, развивающийся). Мы успешно прошли его за десять лет и удостоились самых лестных оценок от своих кураторов. После того, как проявятся во всей своей красе все последствия названных выше двух шагов, у нас уже точно будет совсем другая страна. Совсем не та, что была прежде.

Казахстан, между прочим, международными организациями, несмотря на его очень внушительный индустриальный и особенно аграрный потенциал, был сразу же отнесен к категории развивающихся стран. Таким образом, сильными мира сего сразу же было определено его место под солнцем. В дальнейшем страну только приспосабливали к этой роли. Мы же, полагая, что так оно будет лучше для нас, согласились. А жаль.

К началу 90-х гг. Казахстан никак не мог считаться развивающейся страной. Ни одно государство в развивающемся мире никогда не имело и в принципе не может иметь столько крупных городов со столь развитой коммунальной и социальной инфраструктурой, сколько их имела тогда наша республика. Другой вопрос, насколько эксперты этих самых международных организаций были вправе посчитать, что вся эта урбанистическая реальность не является достижением естественного развития местного общества, а всего лишь привнесена извне…

Что же касается сельского хозяйства, по его показателям и возможностям не то что на территории бывшего Советского Союза, но даже во всем мире с Казахстаном мало кто мог тягаться. И мяса, и зерна он производил гораздо больше, чем потреблял сам. Возьмем 1990 год, который был отнюдь не самым лучшим для сельского хозяйства республики. Тогда во всем Советском Союзе, скажем, овец насчитывалось 100 млн, из них 37 млн числилось за Казахстаном. 28 процентов произведенного мяса было вывезено за пределы республики. Зерна было собрано 30 млн тонн, из них 15 млн тонн пошли в союзный фонд. То есть ровно половину своего урожая республика могла вывозить. Это огромный объем, его хватит на то, чтобы полностью покрыть зерновые потребности нескольких средних по количеству населения стран. Как же обстоит дело теперь?

Казахстанский аграрный сектор, сформировавшийся и довольно сносно (тому свидетельством — вышеназванные показатели) существовавший в советское время в условиях замкнутой экономической системы и постоянной всесторонней помощи государства, с переходом на рыночные отношения сразу же оказался, образно говоря, у разбитого корыта. Товарное животноводство, судя по всему, загублено бесповоротно. Традиционный казахский аул постголощекинского периода, для которого оно было в недавнем прошлом основным занятием, рухнул. Его обитатели появляются в городах в качестве экономических беженцев.

А вот зерновая отрасль позже при содействии крупного торгового бизнеса, заинтересованного в экспорте ее продукции, несколько оправилась. Но расправить крылья она все же не смогла, а теперь, после затеваемых ныне перемен, и вовсе не сможет. В прошлом 2001 году независимый Казахстан произвел, согласно официальной статистике, 15-16 млн тонн зерна, по неофициальным данным – 13 млн. Внутренние потребности – 7-8 млн тонн. Для экспорта высвобождается где-то 5 млн тонн, из которых 3 млн идут на юг – в Узбекистан, Иран и т.д. Там, за исключением иранцев, не очень-то платежеспособные покупатели. Еще 2 млн прежде покупала Россия, но за последние годы она постаралась положить конец зерновой зависимости от Казахстана. Таким образом наши производители сейчас испытывают трудности с реализацией даже значительно уменьшившихся по сравнению с прежними временами объемов урожая.

Однако это вовсе не значит, что наше зерно никому не нужно. Еще как нужно. Проблема голода сейчас, на заре XXI века и III тысячелетия, стоит как никогда остро. Как было отмечено на всемирном саммите, проходившем во второй декаде июня в Риме под эгидой ФАО (организация ООН по продуктам питания и сельскому хозяйству), сейчас в мире голодает 800 млн человек и еще 2 млрд хронически недоедают.

Отгадка парадокса, заключающегося в отсутствии спроса на наше зерно в условиях, когда в нуждающихся в нем недостатка нет, кроется в том, что такая ситуация искусственно поддерживается развитыми странами в своих собственных целях. Один из самых главных инструментов в данном случае –ресурсы ВТО. С точки зрения интересов сохранения такой ситуации, излишки сельхозпродуктов в Казахстане, не входящем ни в число развитых стран, ни в мощные политические блоки, — это досадное недоразумение, подлежащее устранению. Сложившаяся давно реальность такова, что обычная развивающаяся страна не конкурирует с индустриальноаграрными гигантами на рынке экспорта аграрной продукции, а наоборот, сама нуждается в ней.

Так что до сих пор проводилась политика постепенного отжимания Казахстана от сферы экспорта сельхозпродуктов с одновременным ужиманием возможностей его аграрного производства. Причем нельзя сказать, что такая политика навязывалась только извне. Нынешний результат в виде почти двукратного сокращения как потенциала, так и показателей производства зерна – это прежде всего один из основных итогов десятилетия коренных экономических реформ, проводившихся, хоть и с посторонней помощью, но в основном своими силами. Так что можно считать, что первый этап аграрных преобразований уже преодолен.

Вступление в ВТО и введение частной собственности на землю дают старт второму, заключительному этапу. Результат его предсказать совсем не трудно. Если до этого частью международной экономической жизни стала наша добывающая индустрия, то теперь, после названных шагов, вольется в мировую аграрную сферу и наше сельское хозяйство. Но, в отличие от казахстанских энергоносителей и цветных металлов, сельхозпродукты Казахстана для поддержания баланса международной экономической жизни не нужны. Поэтому после завершения сельскохозяйственных реформ и окончательной интеграции экономики страны в мировое экономическое пространство нашему аграрному сектору развитие не светит.

Скорее всего он будет выключен окончательно, а сама страна из экспортера зерна и мясных продуктов превратится в их импортера. Другими словами, деньги, которые мы станем во все большей мере зарабатывать в развитых странах на продаже нефти и прочего сырья, должны будут возвращаться туда в качестве платы за приобретаемое нами продовольствие. Запад не смог бы оставаться Западом, если бы так просто позволял бы уходить деньгам за свои пределы… В принципе такая схема начинает разворачиваться уже сейчас.

Дело в том, что на международном рынке сельхозпродуктов действуют не рыночные, а как раз антирыночные правила. И установлены они, как это должно быть понятно всякому, именно сообществом развитых стран, добивающихся везде и всюду в развивающемся мире экономической либерализации. То есть это такой рынок, где Запад внерыночными методами удерживает цены на низком уровне и такого рода демпингом убивает на корню принцип свободной конкуренции. Таким образом развитые страны обеспечивают себе полную продовольственную независимость и попутно лишают добрую половину стран мира такой же возможности.

После вступления в ВТО и введения частной собственности на землю Казахстан, судя по тенденции, почти наверняка окажется в числе последних. Прежде всего потому, что у нас нет самостоятельной экономической политики. То, что получилось к настоящему времени, — это практически целиком и полностью результат нашего неукоснительного следования тому, чего от нас требовали. В добывающих отраслях это дало какие-то положительные результаты. В аграрном секторе все должно получиться наоборот. Почему?

Попытаемся ответить на этот вопрос на основе цифр. Тонна пшеницы на мировом рынке стоит примерно 100 долларов. Эта цена является искусственно заниженной, реальная цена была бы выше, как минимум, в 2 раза. Но мы будем отталкиваться от того, что есть в действительности. После введения частной собственности на землю рядовой казахстанский крестьянин с его наделом в 1-2 гектара хорошей, по нашим меркам, земли будет производить от 15 до 30 центнеров, или от 1,5 до 3 тонн пшеницы. По мировым ценам это от 150 до 300 долларов выручки. Но в Казахстане ему дадут от 50 до 70 процентов (остальное – транспортные расходы, доля перекупщиков, комиссионных посредников и т.п.). То есть он получит от 75-105 до 150-210 долларов. После расчета с долгами года и уплаты налогов от этих денег ему самому ничего не останется. Он не будет в состоянии конкурировать с таким же крестьянином из США или Западной Европы, которые ежегодно получают от своего государства субвенции на 15 тысяч евро (что почти равняется ВВП на душу населения такой достаточно развитой страны, как Португалия).

Нашему крестьянину, как это было совершенно откровенно сказано властями, никто не собирается оказывать безвозмездную финансовую помощь. Так что очень скоро он станет одним из 3 миллиардов землян, которые, имея доход менее 2 долларов день, не в состоянии кормить не только других, но даже себя (“Il faut rйtablir la vйritй des prix agricoles”, еженедельник “L’Express”, semaine du 13 au 19 juin 2002). Именно столько людей на Земле находится в подобном беспомощном состоянии из-за нереально низких демпинговых цен на мировом рынке сельхозпродуктов.

Вступление страны в ВТО и введение частной собственности на землю напрямую выведет нашего крестьянина на этот рынок, но при этом оставит его без штанов…

Рубрики