Жамбылский беспредел

Пожалуй, многие уже привыкли к некоторым событиям, которые с точки зрения здравого смысла, носят, мягко говоря, весьма странный характер. А потому сегодня мало кто удивляется неожиданным версиям следователей о том, что: человек может, выстрелив в себя два раза и сбегав на второй этаж за простынкой, аккуратно им укрывается или, возвращаясь домой со свежим только что полученным интервью, неожиданно для всех кидается под проезжающую рядом машину, или, наконец, когда уголовные дела ведутся в тайне от обвиняемого, последнего ставят перед фактом лишь потому, что его якобы не возможно было найти. Устав реагировать на подобные истории и философски заметив, мол, все бывает в этом мире и никто ни от чего не застрахован, мы снова погружаемся в повседневную рутину. Между тем, истории, произошедшие в Жамбылской области не просто удивляют, а скорее возмущают беспределом, творящимся в рядах тех, кто изначально призван защищать права и достоинство простых граждан. Именно об этом, потеряв надежду найти справедливость в своем регионе, рассказали приехавшие в Алматы правозащитник Роза Кушакова и матери обвиняемых.

Любовь Коренева

Бывает, когда обычные подростковые разборки выливаются в нечто страшное, необратимое. Правда, в этой истории, слава богу, в физическом смысле никто серьезно не пострадал. Чего не скажешь о моральных, душевных травмах нанесенных подросткам жестокими взрослыми. Добро пожаловать во взрослую жизнь девочки. Кстати, эта история началась еще два года назад. 22 апреля 2006 года между 14-летними одноклассницами (Сагаловой Жулдыз и Кореневой Анной) разгорелся конфликт. Подравшиеся на улице девчонки нанеся друг другу легкие телесные повреждения (одна укусила соперницу за палец, другая в ответ разорвала обидчице мочку уха) наверняка уж не ожидали, что могут оказаться на скамье подсудимых. Причем виновной оказалась не только одна из участниц потасовки, но еще и две ее подружки (Виктория Ким и Асель Есенбаева), которые пытались разнять вцепившихся друг другу в волосы гимназисток.

Между тем, этот случай стал предметом уголовного дела. Как утверждает г-жа Кушакова: “С 22 апреля 2006 г. в ОП-2 ДВД Жамбылской области целый год велось следствие, да с таким усердием, что “позабыли” о соблюдении прав несовершеннолетних”. По словам правозащитницы, несовершеннолетним девочкам, подозреваемым в уголовном преступлении, не предоставлялся адвокат, расследование дела шло в тайне от подозреваемых, допросы проводились с 10.00 часов утра до 18.00 вечера, а рукоприкладство и угроза закрыть в “обезьянник” вообще не поддаются никакому даже не логичному объяснению. Весьма любопытно и то, что обращения родителей подозреваемых девочек, возмущенных нарушениями казахстанского законодательства, к руководству ДВД Жамбылской области, в генеральную и областную прокуратуры, ровным счетом не дали никаких результатов. Заявление родителей Анны Кореневой от 30 апреля 2007 года вообще не было принято к рассмотрению. В связи с этим, Роза Кушакова приходит к выводу, что все действия представителей силовых и медицинских структур направлены против Анны Кореневой и двух ее подруг и являются целенаправленной акцией в интересах семьи Сагаловых (семья потерпевшей). Прокушенная мочка уха неожиданным образом превратилась в “разрыв барабанной перепонки, краевый перелом 6-го шейного позвонка, сотрясение головного мозга и тупую травму живота”. Как сообщают местные СМИ, сразу же после драки Жулдыз Сагалова оказалась в отдельной палате областной детской больницы под присмотром главврача Раимбека Нуржанова. Через 13 дней ее выписывают с диагнозом “краевый перелом 6-го шейного позвонка”. Однако по утверждениям правозащитницы Кушаковой, ни одна из судмедэкспертиз (а их было три) не обнаружила ничего подобного.

Тем временем, появляется весьма интересный факт. Дисциплинарный совет Жамбылской области, основываясь на законах “О борьбе с коррупцией” и “О государственной службе” наложил на Бейсена Андакулова, начальника Управления фармацевтического контроля по Жамбылской области, дисциплинарное взыскание в виде предупреждения о неполном служебном соответствии. В ходе проведенной областной прокуратурой проверки было установлено, что в течение 2007 года областным управлением фармоконтроля по заявкам КГКП “Областной перинатальный центр”, главврачом коего является Г.Рапилбекова, “неоднократно и недостоверно предоставлялись подтверждения об отсутствии остатков лекарственных средств, на основании чего КГКП ОПЦ приобретало весьма дорогие препараты у некого ТОО “Ерко”, руководителем которого является Асимбек Сагалов (отец “потерпевшей” Жулдыз). Прокурорская проверка также установила, что супруги руководителей Управления фармоконтроля Б.Андакулова и ТОО “Ерко” А. Сагалова, а также главврач КГКП ОПЦ Гульжан Рапилбекова — являются родными сестрами.

Есть и еще один момент, на который судьи при вынесении приговора, в общем-то, не обратили внимания. 1 сентября 2006 года уголовное дело было прекращено, но 27 октября 2006 года оно возбуждается вновь помощником прокурора г.Тараза Бахытжаном Сейткаримовым. Согласно информации газеты “Южный экспресс” “Постановление об отмене постановления о прекращении уголовного дела” в отношении трех гимназисток подписано Бахытжаном Сейткаримовым от 27 октября 2005 года, и заверено заместителем прокурора Нуралы Азихановым. Между тем, в октябре 2006 года г-н Сейткаримов сам отбывает наказание, пребывая в качестве заключенного в СИ-13. 18 октября 2006 г. он был задержан сотрудниками ДКНБ Жамбылской области с поличным при получении взятки в размере 100 тысяч тенге. 40 тысяч чекисты изъяли у Сейткаримова из карманов, а остальные он заложил между страницами “Закона о борьбе с коррупцией”. В интервью корреспонденту “ЮЭ” г-н Азиханов признался: “Постановление попало ко мне, и под грифом “утверждаю” стоит моя подпись. Но неужели вы думаете, что Сейткаримов прислал его из следственного изолятора? На самом деле он вынес его еще до своего ареста, а мы после стали разбирать его дела и обнаружили этот документ…”.

Впрочем, судью Азамата Тлепова не смутили ни ложное медицинское заключение, состряпанное членами медико-фармацевтической коррупционной связки, ни Постановление, вызывающее подозрение своей датой и к тому же вынесенное человеком, отбывающим наказание за коррупционное преступление. Судья, который, судя по рассказам, в свое время вынес оправдательный приговор содержательнице притона, посчитал трех школьниц (из которых две в начале выступали в качестве свидетельниц) особо опасными и признал их виновными “в групповом хулиганстве”, определив для них меру наказания: “применить принудительную меру воспитательного воздействия в виде предупреждения”.

“Суды I инстанции и апелляционной коллегии закрывают на все глаза, три девочки, никогда ни в чем не замеченные, которых положительно характеризуют в гимназии, получили в 14 лет судимость. Зато явные преступники: коррупционеры и взяточники или отделались легким испугом, или продолжают занимать свои посты, избежав уголовного преследования. Это торжество закона по-жамбылски”, — констатирует правозащитник Роза Кушакова.

Помните сакраментальную фразу героя Савелия Крамарова из фильма “Джентльмены удачи”: “Он же памятник, кто ж его посадит?”. Действительно памятник “посадить” может лишь архитектор, задумавший композицию. Зато наши следственные органы могут посадить на любой срок кого угодно и за что угодно, а вернее ни за что. Так произошло и в случае с Андреем Иваненко, осужденным на 19 лет лишения свободы, который на свою беду любил заниматься спортом и жил там, где стечением обстоятельств остановилась машина настоящих преступников. По утверждению правозащитника Розы Кушаковой и матери осужденного Людмилы Иваненко, Андрей был признан виновным только по противоречивым показаниям полицейских С.Ачилова и Е.Шатаева.

Разия Кушакова

Между тем, история эта начинается как в старых добрых советских детективах. Трое полицейских поехали темной ночью дежурить в соседний район. По словам г-жи Кушаковой, в Жамбылской области это вполне распространенная практика: “У нас это называется – “шакалить”. Чтобы в случае чего не был узнан дежуривший участковый, полицейские меняются районами и, останавливая машины или случайных подозрительных прохожих, зарабатывают себе деньги на жизнь”. Герои нашей истории тоже заметили подозрительную машину, которая стояла без номеров и кого-то поджидала. Пока полицейские разворачивались, к машине по насыпи спустился парень со спортивной сумкой и сел в машину. Подъехав к уже отъезжавшей машине, полицейские заставили остановиться водителя подозрительной машины – Дузельбаева и потребовали документы для проверки. Все его документы оказались в порядке. Отсутствие номеров он объяснил только что законченным ремонтом машины. В этот момент участковый Бегдоиров начал разговор с пассажиром. По показаниям С.Ачилова и Е.Шатаева (стоявших в тот момент в отдалении) их коллега и пассажир во время разговора стояли лицом к лицу. Неожиданно раздались выстрелы. Участковый упал, а преступник и водитель сев в машину уехали. Но погоня не дала результатов. Даже, несмотря на то, что машина попала в арык, а полицейские (по их показаниям) преследовали ее почти по пятам, преступникам удалось скрыться. “Бегдоиров попав в больницу с ранением, умирает. Стреляли в него из “Стражника” резиновой пулей. Она попала ему в висок. В тот же день у обоих полицейских были взяты показания, где они уточняют, что преступник славянской национальности, но его лица они не разглядели. Водителя Дузельбаева, который на месте преступления бросил свои документы, дома нет, он в бегах”, — говорит Роза Кушакова.

Людмила Иваненко

Ранним утром, того же дня, полицейские начинают прочесывание местности, где скрылся пассажир. Они выяснили, что в этом районе со спортивной сумкой всегда ходит Андрей Иваненко, который, узнав о том, что его ищет полиция, скрывается на два года. Причиной тому оказалась мать Иваненко. “В первый же день, когда пришли с обыском, они сказали: “Он убийца!”. К нам пришли с обыском, потому что эта машина рядом с нашим домом оказалась. Да и выяснилось, что мы единственные спортсмены в этом районе. Мне сказали, что сын подрался где-то в кафе и взяли его фотографию в 15-лет. Они меня обманули. И на эту фотографию потом показали, что это он убивал. А мой Андрей, ему в этот момент было 22 года, занимался бодибилдингом, был под 90 кг, очень плотный, здоровый. Когда они сказали, что он убийца, я быстро набрала его номер по сотке и сказала, чтобы он не приходил домой, пока эта ситуация не разрешится. И вообще в ту ночь он спал дома”, — рассказывает Людмила Иваненко. – “Сразу же утром я побежала в отдел. На коленях стояла, умоляла, просила бумагу “О невыезде”, говорила: “Давайте я сейчас приведу его”. А они говорят: “Нет, нам он не нужен. И вообще он нашего грохнул, мы его грохнем. И потом мне кое-кто сказал, что Андрея приводить нельзя, потому что шофера нет, а менты покажут на него и закроют парня, еще и оставят без здоровья. Целый год я ходила по милиции. Мне было очень тяжело содержать сына, бегать и прятаться”.

Через год после происшествия водителя Дузельбаева ловят, но он отрицает, что знает пассажира, заявляя, что в темноте не мог разглядеть лица. Но адвокат Казимир не советует матери Иваненко приводить сына в полицию до тех пор, пока водителя не осудят. “У меня первый сын инвалид с детства, а этот спортсмен. Вся надежда была на него, и поэтому я сильно боялась за его здоровье. Мы год бегали, шофера ждали, потом год бегали, ждали, когда ему дадут срок”, — плачет мать.

Водителя Дузельбаева осудили на шесть лет лишения свободы. Андрей Иваненко вместе с матерью пришел в милицию, но добиться справедливости им так и не удалось. Судя по показаниям свидетелей, следователь Кондрашов просто выбивал у них показания. На суде один из свидетелей заявил, что никаких показаний он не давал. Свидетель-женщина (имеющая маленького ребенка, и потому не присутствовавшая на суде) в заявлении отметила, что следователь Кондрашов угрожая привлечь к ответственности ее мужа за какие-то махинации, закрыл ее 3-летнего ребенка в соседнем кабинете, и продержал их с восьми утра до трех часов дня, не давая возможности покормить малыша, вынудил ее дать нужные ему показания. Кстати, по словам Розы Кушаковой: “Сегодня Владимир Кондрашов работает под началом заместителя начальника ДВД Алматинской области Аргынбаева, который был в Жамбылской области, но потом перешел и забрал своего подчиненного с собой”.

Между тем, согласно “Протоколам допроса свидетелей”, который был составлен 22 марта 2005 года, полицейский Ачилов утверждал, что преступник европейской национальности, ростом 160 см., худощавого телосложения, был в джинсовой куртке и брюках голубого цвета. Но черты лица полицейский “запомнил плохо”. Полицейский Шатаев вообще “не заметил лица” скрывшегося преступника. Однако спустя год показания полицейских резко изменились. Оба они утверждают, что хорошо разглядели преступника и, имея хорошую зрительную память, смогут его без сомнений опознать. При этом в Протоколе дополнительного опроса свидетелей от 15 марта 2007 года полицейские в один голос заявляют: “Я Иваненко хорошо разглядел”. В то же время по утверждению правозащитника Кушаковой, полицейские не могли разглядеть лица преступника. Проводившиеся ею расследования показали, что лица человека спускающегося по насыпи ночью просто не видно. Даже освещение сверху не дает возможности разглядеть лица, оно оказывается в тени. “Ни одного доказательства вины Иваненко в деле нет. Даже отпечатки пальцев снятые со “Стражника” не совпали с отпечатками пальцев Андрея Иваненко. Вы понимаете, это же ЧП, поэтому там были и руководство города, и представители из области. Было изъято очень много вещественных доказательств, что очень редко бывает. Взяли даже волос с подголовника, микрочастицы с сидения, баклажка с отпечатками пальцев. Но все эти вещдоки странным образом вдруг исчезают”, — рассказывает правозащитник.

В этом деле есть и еще одна немаловажная деталь, на которую стоило бы обратить внимание. Следствием было выяснено, что в момент выстрела потерпевший стоял лицом к преступнику. Участковый Бегдоиров был ранен в правый висок. “Следов порохового ожога и ожога со следами несгоревших частиц вокруг раны нет, что говорит о том, что выстрел был произведен на расстоянии 15-20 см. Рост полицейского 180 см. Рост Андрея Иваненко 170 см”. К тому же Иваненко правша. Более того, пистолет марки “Стражник” является не огнестрельным оружием, а травматическим, а потому уверенно заявлять об умышленном убийстве, в общем-то, нельзя. Кстати, во время судебного процесса и в приговоре по обвинению водителя Дузельбаева, по словам Розы Кушаковой, Андрей Иваненко фигурирует как преступник. По всей видимости судьи и следователи г.Тараза просто забыли о презумпции невиновности. Сегодня у Андрея Иваненко остался последний шанс на справедливость – надзорная коллегия Верховного суда. Правда, по словам Людмилы Иваненко, ей уже пришлось столкнуться с тем, что называется “чистой коррупцией”. Кое-кто из Верховного суда предложил матери осужденного собрать 15 тысяч зеленных только за то, чтобы ее сыну скосили срок на семь лет. Но, почему-то вымогатели позабыли о том, что, собрав деньги, Иваненко тем самым признаются в преступлении, к которому может быть и на самом деле не имеют никакого отношения.

***

Оба уголовных дела совершенно разные. Но их объединяет равнодушие наших следователей и судей и слепое следование общему процессу, жернова которого по сути дела сломали жизни молодым и подающим надежды людям. Не берусь судить о виновности или невиновности героев жамбылских историй, этим должен заниматься суд, вынося соответствующее решение. Но в то же время нельзя не сказать, что неподкупность и порядочность тех же судей, да и представителей всей следственно-судебной системы, прежде всего, зависит от них самих.