Пролог. Много шума из ничего?
|
|
Памятник перед акиматом |
События в поселке Шелек (Чилик) Алматинской области 18-19 ноября 2006 года, и то, что стало известно о них 7 декабря, спустя почти три недели, благодаря газете “Свобода слова”, классифицируют сегодня на разные лады.
В самом поселке происшествие вспоминается с неохотой и явной усталостью: дескать, пьяная молодежь передралась между собой, кто-то что-то кому-то выкрикнул, получил в ответ по первое число (с кем не бывает?!), однако все утряслось еще задолго до появления злополучной статьи. Вчерашние драчуны не искали больше встреч на поле боя и с прежним разнузданным весельем посещали излюбленные питейные заведения. Жизнь потихоньку вошла в привычную колею.
Лед отчуждения же между двумя братскими народами, населяющими в целом интернациональный Шелек, стал образовываться именно после выхода в свет материала в “СС” под кричащим заглавием: “Уйгуры Шелека: Государство ваше, а земля наша”. Как считается некоторыми уважаемыми людьми поселка, давно и близко знакомыми с автором статьи Ерганатом Уралбаевым (местным жителем и до недавнего времени районным корреспондентом областной газеты “Огни Алатау”), им по какой-то не вполне понятной причине было преувеличено и раздуто несколько конкретных фактов, отчего создался эффект массовости противостояния уйгур с казахами. Одним словом, получилась эдакая Кондопога, только с нашей казахстанской спецификой.
Аксакалы, как впрочем, и среднестатистические мирные обитатели Шелека, в отличие от зачинщиков потасовки, которые вроде бы все забыли и помирились, принялись расхлебывать горькую чашу искусственной межнациональной вражды. И продолжают расхлебывать до сих пор. По крайней мере, именно в разнице между тем, что было на самом деле и тем, как это было преподнесено в оппозиционной газете, меня убеждали во время моего приезда в Шелек.
У моих собеседников вызывал недоверие уже тот факт, что их закадычный друг Ерганат Уралбаев после “исполнения своего журналистского долга”, как он выразился однажды по поводу написания скандальной статьи, сгинул с глаз долой, боясь показываться на людях. Не были понятны и его бесконечные экивоки, когда он то шел на попятную, каясь в том, что исказил правду, то, вновь утверждая, что говорил правду и ничего, кроме правды. Мои собеседники с сожалением отмечали, что Ерганат в те немногие разы, когда его приходилось видеть в поселке после опубликования “Уйгуров Шелека”, казался страшно похудевшим и почерневшим. То есть, заключали они, все это не похоже на поведение уверенного в себе и в своей правоте человека.
Ну да ладно, перейдем теперь к другой, противоположной, точке зрения. Как говорится, листва не колышется, если не дует ветер. Откуда-то ведь взято ставшее почти крылатым выражение про государство и землю. Никто же не опроверг пока то, что в ходе драки хулиганы были разделены по этническому признаку. Другое дело ее масштабы, последствия и истинная подоплека раздутой антиуйгурской истерии? Справедлива она или нет?! Или кто-то намеренно, используя подвернувшийся случай, желает натравить один тюркский народ на другой.
В нашумевшей статье приводится ряд конкретных фактов:
“…Самым отвратительным моментом этого побоища стал финал, когда оставшиеся на месте драки уйгуры рассекли ухо казахскому парню и стали мочиться на бесчувственное тело…
…Группы казахской молодежи учинили побоища в трех кафе, где обычно собирается молодежь с гайдучьего хутора. Часть казахских ребят совершила рейд по Октябрьской улице, избивая всех, кто попадался им на пути. …Они не трогали женщин, стариков и детей и не врывались в дома.
Самое крупное столкновение произошло на пересечении улиц Жибек жолы и Исмаила Таирова, где с обеих сторон участвовало более 300 человек. Полицейским было явно не под силу справиться с разъяренной толпой. Только благодаря вмешательству старейшин обеих диаспор удалось остановить кровопролитие. Но были раненые, которых увезли по домам”.
Некоторые из них поддаются сравнительно легкой проверке. Достаточно пройтись по несчастной улице Октябрьской, где компактно проживают так называемые гайдуки, выходцы из СУАР со своим потомством и опросить народ. Не говоря уже о людском столпотворении в 600 человек на перекрестке Жибек Жолы и Исмаила Таирова. Невероятно, чтобы никто из жителей расположенных здесь домов, как ни один работник находящегося тут же продовольственного магазина, ничего не видел или не слышал о “крупном столкновении” с участием “разъяренной толпы”. В мирно спящих поселениях подобные ЧП долго не забываются. Однако забылось, ибо никто из расспрашиваемых мною здесь простых уйгур, казахов и русских, которых вообще трудно заподозрить в той или иной этнической ангажированности, не подтвердили изложенную в третьем абзаце информацию. Значит, уже не все так очевидно в шелекских событиях прошлого года. Значит, нам необходимо тщательней проверять и перепроверять сведения, касающиеся столь тонкой и деликатной темы, как межнациональные отношения.
|
|
Кафе “Старый замок” |
Тем временем, казахские национал-патриотические издания развернули настоящую кампанию, направленную на усмирение “разбушевавшихся” уйгур. Драку в печально прославившемся кафе “Старый замок” и ее то ли всамделишные, то ли, притянутые за уши последствия, заспешили окрестить проявлением уйгурского сепаратизма. Только теперь не по отношению к Китаю, а к нашему родному Казахстану. Откуда ни возьмись, всплыли рисованные карты “Уйгурстана”, правда, вмещающегося в границы Синьцзянь-Уйгурского автономного района КНР. А казахские национал-патриоты со страниц “Жас Казака” и “Туркестана” продолжили посыпать голову пеплом, объясняя, что всему виной мягкотелость казахского народа и что надо бы показать уйгурам, как впрочем, и всяким там озбекам и орысам, кто в доме хозяин.
К статье “Бул – фашизм!” (“Это – фашизм”, имеется в виду со стороны уйгур – авт.), “Молодой казах” смастерил забавный коллаж: свастика в обрамлении Шанырака. И призвал КНБ и МВД, а также лично господ Шабдарбаева и Мухамеджанова вплотную заняться уйгурским вопросом в KZ. В свою очередь, депутат Мажилиса Парламента Амалбек Тшан в другой казахскоязычной газете посетовал, что зря назвали один из районов Алматинской области уйгурским. Мало ли что там компактно проживают представители этой национальности. Не уважают они, понимаешь, казахов, плюют в Степь, что кормит их лагманом. И вообще во многом виноват секретарь ЦК Компартии Казахстана 1959-62 гг. Исмаил Юсупов, который-де намеревался превратить Алма-атинскую область в уйгурскую автономию.
Короче, с наскока эту проблему не осилить. Тем паче, с такой горячей головой, как у большинства наших политиков, стремящихся при любом удобном случае засвидетельствовать свое пребывание “в теме”, но не всегда разбирающихся в ней по существу. Поэтому-то мы и решили поехать в Шелек и начать собственное расследование со “святая святых”, то есть с акимата сельского округа.
“Не побоище в 600 человек, а скопление в 60 душ!”
|
|
Ильшат Усманов |
— Между Домом культуры, где проходила дискотека и кафе “Старый замок”, в котором разгорелась драка всего полтора квартала, к тому же сегодня у всех имеются сотки, так что вызвать “своих” на помощь не составляет никакого труда. Я не знаю, может быть тогда в кафе, и было какое-то непроизвольное разделение по этническому признаку. Но, в принципе, с таким же успехом мог подраться, как уйгур с уйгуром, так и казах с казахом. А вот на следующий день, могу на Коране поклясться, никакого “побоища” в 600 человек на пересечении Жибек Жолы и Таирова не было. Я лично свидетельствую, — уверенно говорит заместитель акима Шелекского сельского округа Ильшат Усманов. – Там как дело было. Приблизительно 50-60 ребят исключительно казахской национальности скопились в этом районе, видимо, собираясь отправиться на разборки. Но тут подоспели мы, подъехала полиция и толпа сама собой рассеялась. Я на машине еще некоторое время следовал за несколькими группами молодежи. Провожал, на всякий пожарный. Никаких стычек не заметил. Как собрались, так и разошлись. А спустя полмесяца мы узнаем из газеты, что здесь с трудом удалось избежать кровопролития, что уйгуры с казахами чуть было, не перебили друг друга, что с каждой из сторон участвовало по 300 человек. Нехорошо, очень нехорошо получилось. У нас уже все “рассосалось”, все заросло, и “бах” – такая напраслина. Честно говоря, стало не по себе. В Шелеке ведь много смешанных семей: казах женат на уйгурке или уйгур на казашке, а у них дети смотрят и не знают, что делать: то ли за отца идти, то ли за мать?! Понимаете, гражданская война в умах началась…
— Значит, среди уйгур и казахов Шелека нет такой обособленности?! Но ведь кто-то же вбросил выражение: “Государство ваше, а земля наша”. Оно, наверное, не на пустом месте родилось?
— Мне трудно судить, кто его вбросил. Это надо кому-то другому, только не уйгурам. Я, конечно, допускаю, что в нашем поселке есть отдельные закомплексованные или в чем-то ущербные личности, у которых жизнь не удалась. Причем, таких хватает среди любой национальности. Однако я ответственно заявляю: большинству шелекчан межнациональная вражда на той почве, кому принадлежит земля, а кому власть – даром не нужна. Люди работают, занимаются малым бизнесом, женятся, рожают детей, гуляют на свадьбах, скорбят на похоронах – и все вместе, невзирая на этническую принадлежность. В Шелеке примерно равное количество казахов и уйгур: где-то по девять тысяч, около двух тысяч русских, а также азербайджанцы, греки, армяне, турки, немцы, курды и китайцы.
— И все живут в мире и согласии, даже азербайджанцы с армянами, турки с курдами, уйгуры с китайцами?
— Естественно, нам нечего делить. Среди же двух самых больших народностей Шелека – казахов и уйгур – никогда не вспыхивала этническая рознь. И я представить себе не могу, чтобы какой-то юный бездельник в подпитии своим умом дошел до изречения: “Государство ваше, а земля наша”. В то же время, меня берут сомнения, что в какой-нибудь уйгурской семье убеленный сединами старец или преуспевающий отец семейства, который ест и пьет на казахской земле, вдруг, начал бы воспитывать свое чадо в духе: “Знай, сынок, это наша земля!”. Да ничего подобного. Уйгуры имеют свою исконную Родину, но не пяди казахской земли к ней не относится.
— А может какой-нибудь закомплексованный или в чем-то ущербный отец уйгурского семейства науськивает свое подрастающее поколение: давайте, мол, устройте им “актабан шубырынды”?
— Если старшие младших и науськивают, то обычно это происходит так. Возьмем, например, гайдуков (осевшие в Шелеке уйгурские эмигранты из Китая – авт.), постаревших сегодня драчунов, которые в советское время “держали” часть Шелека. Назвались они, как уже известно, в честь восточноевропейских гайдуков из нашумевшего румынского фильма. Я к ним, бывает, и по сей день в мечети во время пятничного намаза подхожу и говорю: “Стыдитесь! Какое воспитание вы даете?!”. А они, бывает, в кругу семьи за столом перед младшими бахвалятся: дескать, были годы, мы “держали” весь Шелек, а ты вон опять побитый с “фонарем” под глазом пришел. Но, Аллах упаси, чтобы у нас говорили: вон, иди, избей казаха или намни бока уйгуру. Дерутся, как вы понимаете, в нашем поселке часто, часто снова мирятся, но чтобы какая-то национальная подоплека была… Я, как педагог с многолетним стажем, за этим делом внимательно слежу…
— Ильшат Нигматович, в специальном обращении уйгур республики, в частности говорится: “Общество взбудоражено, создано напряжение перед… государственным визитом Н.А.Назарбаева в КНР. Все это наводит на раздумье, кому это на руку?”. Вы, кстати, об этом не задумывались: может ситуация, действительно, раскачивается извне? А что, столкнули лбами одного явного с другим потенциальным противником. Вопрос только, каким образом? Чем, например, простите за любопытство, живущие в Шелеке китайцы, занимаются?
— Бизнесом. Один все время туда-сюда, в Китай и обратно ездит. Хотя их очень мало в Шелеке. Даже и не знаю, что сказать. Теоретически, безусловно, КНР ведет принятую в отношении малых народов политику, утвержденную в виде программы еще при Дэн Сяопине сроком до 2040 года. А было ли влияние китайцев на Ерганата практически, с тем, чтобы он усилил или раздул кое-какие моменты, придав, таким образом, нужный эффект, я, сами понимаете, сказать не могу. Может быть, было, а может быть, и нет.
— Сам-то он парень неплохой, был. Вместе бывало и “жуз грамм” выпивали. То есть, он вполне мог к нам за разъяснениями обратиться. Мы бы никогда не отказали, все бы объяснили и прокомментировали, как на самом деле было. А он видите, как поступил, теперь и сам жалеет. По мне, если ты назвался груздем, так полезай в кузов. Если сказал “A”, значит надо и “Б” говорить, а не постоянно увиливать и отказываться от своих слов.
— Ну а, правда, что к Вам в Шелек на разборки группа джигитов из Нарынкола ехала, а ей дорогу полиция преградила и всех восвояси отправила?
— Разные слухи ходили, в том числе и что к нам на лошадях молодежь выдвигается. На деле же приехала мирная делегация из близлежащих поселков, встала перед зданием акимата и потребовала наказания виновных в той драке, что в “Старом замке” была. К ним наш аким вышел и заверил, что следствие по уголовному делу ведется, и виновные будут наказаны по всей строгости закона. Все. Приехавший люд собрался и разъехался по домам…
“Мы, уйгуры, благодарны казахам и… Назарбаеву!”
|
|
Абдусалам Даутов |
…После “святая святых” любой восточной глубинки, наш путь пролег в ставшее знаменитым кафе, оборудованное под средневековый замок, где у нас состоялся разговор с владельцем этого заведения Муратом Ибрагимовым и главой совета старейшин уйгур Шелека, старшим джигитбасшы Абдусаламом Даутовым.
— Ни одна уйгурская кухня или кафе, где, как написано, собирается молодежь с гайдучьего хутора, не пострадала. В противном случае, я как главный джигитбасшы Шелека сразу же об этом узнал бы. Уйгуры сразу же обратились бы ко мне и потребовали бы от погромщиков возместить материальный ущерб. Так что, я вот этим вот хлебом клянусь, наши кафе никто не бил, — произнес Абдусалам Даутов, подняв со стола, и потрясся в воздухе тону-наном. – Ничего такого не подтверждается. Так что я ума не приложу, какие силы затуманили рассудок Ерганата.
— С казахами у нас многовековая дружба и никому ее не разрушить. Мы на их землю, ни в коем случае не претендуем. Живем себе, трудимся, говорим казахскому народу спасибо от всего сердца, что принял нас и дал возможность встать здесь на ноги. Мы также благодарны президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву – все уйгуры поддерживают его – за то, что живем в мире и согласии с другими народами на казахстанской земле. В этой же нехорошей истории замешан кто-то очень коварный и хитрый, кровно заинтересованный в дискредитации уйгурского населения в добром Казахстане.
— Понятно, ну а драка-то, драка, в этом кафе имела национальный подтекст?
|
|
Мурат Ибрагимов |
— Никакого национального подтекста я не заметил. Все что я видел, так это группу разгоряченных алкоголем и взмыленных перепалкой молодчиков, выяснявших отношения в нецензурной форме. Кто из них был уйгуром, а кто казахом, я различить не мог, да я никогда и не спрашиваю людей, заходящих в мой “Старый замок” какой они национальности. Конфликт стал накаляться, и я настоятельно попросил ребят выйти “бодаться” на улице, чтобы не распугивать остальных клиентов, — отхлебывая аткин-чай, констатирует события двухмесячной давности Мурат Ибрагимов. – Что было потом, после того, как я их вытеснил за ворота “замка”, я не слишком-то осведомлен. Как бы смешно это не прозвучало, больше узнал из газетной публикации, от которой буквально ахнул. Ну, никто не кричал у меня в заведении такую замысловатую фразу. У моего контингента 17-18 лет интеллекта бы на нее не хватило. Скорее всего, она плод больной фантазии какого-нибудь горе-интеллигента или политикана. Зачем нам уйгурам произносить подобное или учить произносить наших детей. Я работаю, открываю рабочие места, плачу налоги, поднимаю своих детей и мне больше ничего не надо.
— Уважаемый джигитбасшы, “узын кулак” донес до меня слух, что некто, следуя Вашим словам, очень коварный и хитрый заранее прознал о назначении Карима Масимова на пост премьер-министра и, опять же следуя Вам, специально затуманил рассудок Ерганата?
— Эх, Валера, да разве ж ясно уйгур Карим Масимов или нет?! У него ведь, насколько я в курсе, и казахской и уйгурской крови намешано в избытке. Так что, не знаю, кем его считать. Но мы его поддерживаем. Раз президент, раз весь парламент одобрил его кандидатуру, а среди депутатов ведь умные люди сидят, свет Отечества, которые Казахстан, можно сказать, “держат”, то, значит, он действительно достойный человек и работник.
В общем, я далек от политики. Кто там, какая оппозиция, я не очень сведущ. Знаю только, что у нас одну руку разрежь и потечет уйгурская кровь, другую разрежь и заструится кровь казахская. Мы вместе и неразлучны.
Вокруг да около
…Следующим пунктом моего назначения был так называемый гайдучий хутор, где расположена та самая улица Октябрьская, по которой якобы с погромами прошлись потомки степных кочевников, щадя, правда, преклонный возраст, безвинных женщин и детей. Для начала я встретился с седым уйгурским аксакалом Камилем Идрисовым, авторитетным врачом Шелека на пенсии и почти таким же рассудительным, как казахский Толе би.
|
|
Камиль Идрисов |
— Семена неприязни к уйгурам упали не на благодатную почву. Они не прорастут на ней, никто не позволит: ни общество, ни правительство. Люди, утолявшие вчера жажду из общего казахстанского кувшина, сегодня плюнули в него, желая отравить межнациональный мир в республике. Кто подговорил одного из них рассказывать страшные сказки о битве казахов и уйгур, у меня есть собственное мнение. Скорее всего, это дело рук экстремистов, которым не по душе выстроенная Назарбаевым система национального равноправия, которые выискивают среди нас наиболее слабые звенья и одурманивают их, стремясь вбить клин между народами Казахстана.
— А по улице Октябрьской 19 ноября прошлого года кто-нибудь в большом количестве проходил с погромами и проклятиями. Ваших соплеменников уйгур кто-нибудь избивал, тут на этом самом месте?
— Слушай сюда, я сам за поворотом на соседней улице живу. А на Октябрьской – моя дочь, три внука и все остальные родственники обитают. В общем, собираемся мы как-то на сход и узнаем, что по этой улице какие-то хулиганы, подобно эмиру Мамаю, прошли: якобы отлупцевали многих, кому-то машины разгромили и прочие дела. Земля слухами полнится. Но во мне сразу недоверие проснулось: как это так ни я, ни моя родня ничего не заметили. Я тут же набрал номер телефона заведующего хирургическим отделением больницы Шелека – одного из своих многочисленных учеников и спросил: “Что случилось?! Там говорят, у тебя реанимация переполнена. 12 человек с нашей улицы поступило?”. А он мне отвечает: да нет, мол, такого в помине. Да, побитые из “Старого замка” поступали, но не в реанимацию. Они им просто физиономии заштопали и домой отпустили. Понимаете, где кабан зарыт…
— Дело обстоит точно так же, как и с тем парнем, которому якобы вспороли ухо. На слушаниях по всему этому инциденту в Шелеке, мать “покалеченного” призналась, что ухо-то не рассекли и не разрезали, а просто поцарапали. Есть же разница?! По логике вещей, зачем родной матери, если сына изувечили замалчивать это. То-то и оно…
Побеседовав с почтенным старцем, я двинулся дальше и, пройдя несколько кварталов по той же улице, напоролся на шестерых уйгурских “хлопцев”. Сородичи легендарного Гани-батура обступили меня полукругом и вопросительно уставились на мой борык. В их недоверчивом любопытстве угадывалось желание поскорее выведать, что еще за “Алдар Косе” пожаловал к ним с расспросами.
— Хотите знать, били ли нас тут казахи в прошлом году? А разве мы похожи на тех, кого вот так запросто можно прийти и избить? – ответил один из них, как истинный одессит (видимо лидер), пока другие хранили стоическое молчание. — Ну да, ходили-бродили здесь всякие, человек 10-15, но никто никого не бил…
— А чего они бродили-то?
— А это вы у них лучше спросите. Ну а если серьезно, то никаких погромов тут не было, зато сплетни, как по испорченному телефону, разные передавались…
В школах учат “светлому”, а оппозиция точит ножи…
После гайдучьего хутора, оставалось посетить еще пару мест. Например, уйгурскую школу имени Абдуллы Розыбакиева. Интерес к ней вызывался, прежде всего, опубликованным в прессе Отчетом комитета казахских национал-патриотов “Улт калканы” (“Щит нации”), в котором говорилось следующее: “…В густонаселенных уйгурами округах развитию государственного языка не уделяется никакого внимания, в селе Малыбай культивируются настенные старинные записи на уйгурском языке, как и названия улиц. Такая же ситуация сложилась в школе имени Розыбакиева села Шелек”.
Забегая вперед, скажем, что, по словам представителей шелекской сельской администрации, а также нескольких казахов из состава “Улт калканы”, проживающих в Шелеке, окончательный текст комитетского отчета согласно предварительной договоренности должны были свести с аналогичным документом, подготовленным в самом поселке. И уже на базе двух отчетов предполагалось написать единый, итоговый документ, в котором указать все-то, что подтверждается, что подтверждается частично и то, что не подтверждается вовсе. Однако, как дали мне понять в акимате Шелека, кому-то было очень выгодно, невзирая на то, что вся поселковая администрация работала на прием и информирование участников специальной комиссии, вбросить в СМИ именно антиуйгурский вариант заключения.
В этом варианте, национал-патриотом Жаксыбаем Базылбаевым, помимо “злополучной” школы, говорится и о том, что:
“Столкновение между казахской и уйгурской молодежью указывает на существование еще не установленных политических групп, подстрекающих местную уйгурскую молодежь на сепаратистские выходки. К такому выводу комиссия пришла на основании собранных документов, среди которых — флаг “Уйгурстана” и карта “Уйгурского государства”…
…Некоторые группировки уйгурской диаспоры не признают независимости Казахстана…
…Это последствие возмутительных действий неизвестных групп, преследующих политические цели…”.
Конечно, представляется архисложным вывести на чистую воду эти сепаратистские группы, преследующие политические цели, тем более что даже сам Жаксыбай Базылбаев называет их неизвестными. Но сделать это мы попытались. Начиная со школы Розыбакиева, где, если следовать букве сурового отчета сложилась такая же ситуация, как и в селе Майлыбай. То есть, развитию государственного языка не уделяется никакого внимания, да вдобавок культивируются настенные старинные записи на уйгурском языке.
Осмотрев как снаружи, так и изнутри стены учебного заведения, я, правда, не заметил присутствия на них уйгурских, как впрочем, и любых других надписей. Все как-то чистенько и цивильно. Однако с вопросом к ее директору Марупжану Искакову все-таки обратился:
— У Вас, что здесь творится: Вы казахский язык не уважаете что-ли и на стенах рисуете? Хотя, я что-то не пойму, разве для уйгур Казахстана казахский не второй родной?
|
|
Марупжан Искаков |
— Вот именно, второй родной. У нас в школе, хоть она и чисто уйгурская, наоборот, абсолютно доминирует государственный язык. Вон, взгляните на все стенды, посмотрите на учебную информацию – все, все основные сведения только на казахском. Лишь второстепенная информация идет на уйгурском. А вот наша ученица, которая недавно Олимпиаду на государственном языке выиграла, — директор показывает на фотографию маленькой девчушки, которая стоя у доски, аккуратно выводит мелом казахскую кириллицу. – И на стенах мы не рисуем, зачем нам это…
— Слушайте, а когда к Вам “Щит нации” приезжал, никто из его сторонников без присмотра не оставался: может, они к Вам в подвал залезли или на чердак и там увидели настенные каракули. С чего-то ведь именно Вашу школу назвали? Или может Вы их, принимать отказались…
— Да нет, всех приняли: в кабинет для совещания провели. Никто нигде так чтобы и не шатался, ничего особого не высматривал. Хотя, я Вам признаюсь, какой ветер колышет националистические колосья, — почти шепчет Марупжан Масимжанович, заговорщически отводя меня в сторону. – Это ж все дело рук оппозиции, для которой в борьбе с нашим президентом Назарбаевым все средства хороши. Он, понимаете ли, собрал за общим дастарханом все народности Казахстана, а она спит и видит, как бы ложно продемонстрировать, что межнациональное согласие это миф. Понимаете, межнациональное согласие это фундамент для Назарбаева, а из-под него этот фундамент всеми правдами и неправдами хотят выбить…
|
|
Сагымбек Беккожа |
После уйгурской школы, пришел черед школы казахской имени Ыбрая Алтынсарина. Ее директор Сагымбек Беккожа с чувством глубокого изнеможения прокомментировал мне историю с его подопечным Багжаном Карабаевым – мальчиком, над которым вроде бы мерзко поглумилась толпа пьяных уйгур, предварительно вспоров ножом ухо.
— Ну, Вы пройдитесь по улицам поселка и спросите, что обо всем этом простые люди думают. Они Вам подтвердят, что ничего подобного в Шелеке не было. Им-то, какой резон врать. А у меня, у Багжана и его мамы, которая тоже у нас в школе работает, с тех пор вообще спокойная жизнь кончилась. Бедный, бедный Багжан, — горестно восклицает педагог Сагымбек. – Я к нему, после всей этой шумихи подошел и говорю: “Показывай уши!”. А он мне – нате, мол, смотрите: оба уха в целости и сохранности. Я на всякий случай пощупал их у него: да вроде бы на месте, причем целехонькие. Потом он мне заявляет: “Сагымбек-ата, давайте-ка, я письменно все изложу, чтобы от меня отстали, в конце концов?!”. Написал… А я эту бумагу затем в полицию и акимат отнес.
Казахи Шелека: “Против уйгур ничего не имеем!”
|
|
Жакып Желеуип |
Наконец, казахи Шелека – члены комитета Жаксыбая Базылбаева “Улт калканы” – депутат Шелекского районного маслихата Жакып Желеуип и председатель совета ветеранов войны и труда Жетписбай Сыдыкбаев, поделились своим мнением относительно заключения той организации, в которую они вошли для расследования истинной подоплеки конфликта в “Старом замке”.
— В отчете, который подготовил ваш комитет, говорится, что “некоторые группировки уйгурской диаспоры не признают независимость Казахстана”. А также, что “столкновение между казахской и уйгурской молодежью указывает на существование еще не установленных политических групп, подстрекающих местную уйгурскую молодежь на сепаратистские выходки”. Итак, что это за группировки и политические группы? Как житель Шелека, сталкивались ли Вы с проявлением их деятельности раньше?
|
|
Жетписбай Сыдыкбаев |
— Я не знаю таких групп и группировок. Скрытное такое, вряд ли, наверное, может быть… Спокойная тихая обстановка, люди трудятся, работают, каждый сам по себе, но такого разговора я не слышал, — нервно теребя пальцы, рублено глаголет депутат районного маслихата. – При мне таких группировок не выявлено, а то, что написано, то написано. Народ проживает дружно, полное взаимопонимание, слухам не верим. Комиссия работала, таких моментов не выявляла. Вот и весь разговор.
— А вы думаете, мое мнение кто-нибудь спросил, когда составлялся отчет. Поэтому, что теперь комментировать, толочь воду в ступе, — грозно приговаривает председатель совета ветеранов войны и труда. – Я под этим не подписывался. Я просто член комиссии, вот и все. Против уйгур ничего не имею…
Эпилог. Воля к власти?
…Покидая Шелек, я еще раз задумался, а был ли мальчик? Было ли крупномасштабное, беспрецедентное по своей сути противостояние между казахской и уйгурской молодежью? Или удобнее всего свести ноябрьскую потасовку к губительному воздействию “Арака”. Если следовать какой-нибудь определенной философии, например, Фридриха Ницше, где результат важнее предыстории, то, конечно, лучшим будет все списать на водку. Ведь главное – замять скандал и не дать прорасти семенам межнациональной вражды, а где-то там за кулисами вплотную заняться “интернациональным воспитанием”. В этом тоже есть своя очаровательная правда. Другое дело, в отсутствие иных более действенных методов борьбы с “режимом”, пытаться все время расковыривать затягивающуюся межнациональную рану. На самом верху этим можно и не вызвать больших страданий, зато внизу, среди маленьких людей, каждодневно соприкасающихся бок о бок реально посеять ужасную смуту. Поэтому, почему бы не встать на очевидную “золотую середину”: да, что-то такое имело место быть, но совершенно не в тех масштабах, в которых нас навязчиво пытаются убедить. Но зачем? Быть может прав старина Ницше, когда объясняет многое из людских поступков обыкновенной “волей к власти”. Вот и “Улт калканы” вторит ему, когда за деревьями слов обнажает свой вожделенный лес: “В правительстве и местных органах власти для отстаивания национальной политики должны присутствовать национал-патриоты”.