Когда-то считалось, что Казахстан является такой союзной республикой в составе СССР, где наименее ощутимо влияние титульной нации на общественную жизнь. Объяснялось это вроде бы тем, что казахи составляли здесь меньшинство, а русскоязычные — большинство населения. Действительно, было время, когда доля коренных жителей по Казахстану не превышала 28 процентов, а в столице 10 процентов.
И вот теперь настали другие времена. Казахстан стал суверенной страной, а его коренное население – вроде бы государствообразующей нацией. Такая реальность существует вот уже почти десять лет. Перепись населения, проведенная в 1999 году, показала, что доля казахов возросла до 54 процентов, то есть увеличилась почти в два раза по сравнению с тем, что было раньше. В демографическом плане они, получается, достигли положения латышей в Латвии и эстонцев в Эстонии конца 80-х и начала 90-х годов, когда эти самые прибалтийцы ярчайшим образом проявили свое стремление к самостоятельной жизни. У нас же ситуация в этом смысле развивается в диаметрально противоположном направлении. Чем больше увеличивается физическая масса казахов и их доля в составе населения страны (в условиях, кстати сказать, государственной независимости), тем слабее становятся духовные скрепы, связывающие воедино казахское общество, и тем больше сил набирает центробежный процесс внутри него. Собственно, оно не сумело вылиться в государствообразующую нацию в рамках суверенитета. Более того, к настоящему времени, можно сказать, не стало и его самого. Имею в виду, единого общества на основе общих духовных устремлений, традиций, культуры и языка. А есть русскоязычное общество: русское – по культуре, проевропейское — по духу и гражданское — по форме. Оно-то и является сейчас становым хребтом государства.
Что же касается казахов, то они разделились надвое. Одна часть – это те люди, которые прошли через процесс натурализации в казахстанцев. Другими словами, интегрировались в русскоязычное общество и по мере своих сил и возможностей самоутвердились там. Как новоиспеченные граждане более всего боятся прослыть деревенщиной, так и казахстанцы казахского происхождения имеют свой родной бзик: как бы не оказаться заподозренным в “мамбетизме”. Хотя, этот термин, как считается, означает отсталость и косность, он прежде всего ассоциируется с незамутненной казахскостью на базе казахского духа и казахского языка. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие из этих людей подчеркнутым или даже вызывающим образом демонстрируют при каждом удобном случае свой отказ от традиционно казахских поведенческих стереотипов и казахского языка. При этом среди них немало таких, кого едва ли еще можно воспринимать как полноценно дееспособного члена русскоязычного общества Казахстана. Но это уже другой вопрос…
Другая часть – это сколок вчера еще достаточно цельного казахского общества. Его теперь можно, видимо, называть этнокультурой, общностью казахов, которые не желают, пока не готовы или просто еще не успели натурализоваться в казахстанцев. Первая часть физической массы казахов постоянно увеличивается за счет второй части. Последняя, разумеется, уменьшается. Но не такими темпами, чтобы можно было говорить о ее самоликвидации в ближайшие годы. Во-первых, потому, что во многих районах страны, особенно в сельской местности славянско-европейского населения мало или совсем не осталось. И нет просто нормальной русскоязычной среды для генерации превращения местных коренных жителей в казахстанцев. Во-вторых – именно в тех районах и происходит главным образом воспроизводство казахов.
Как бы то ни было, социальная эволюция коренных жителей страны происходит исключительно по направлению “казахскоязычное традиционное общество – русскоязычное современное общество”.
Движения же в обратном направлении нет. Потому что в казахском общественном сознании это воспринимается как деволюция или же, иначе говоря, регресс. Нам лично неизвестен ни один случай, когда казах, ставший русскоязычным казахстанцем, вернулся бы в лоно своей родной культуры и языка. И это при том, что казахский объявлен государственным языком, что за последние лет десять было столько разговоров на самом высшем уровне, подталкивающих к его изучению, и столько инструкций, обязывающих делающего карьеру человека знать его. Десятки и десятки тысяч часов курсовых и кабинетных уроков, оплаченных, кстати, главным образом государством, совершенно никакого результата не дали. Ни один из тех, кого учили языку, по-казахски так и не заговорил. В пору подумать, что государственный язык Казахстана почище китайской грамоты будет. Но это совсем не так. Последний вывод однозначно подтверждается тем обстоятельством, что за тот же период десятки иностранцев из дальнего зарубежья, никогда прежде не слышавших живой казахской речи, вполне сносно освоили язык и письмо, пробыв и проучившись здесь всего 2 – 3 года. Они этого хотели. И быстро добились своей цели. В этом весь секрет. А из тех десятков тысяч выбившихся в русскоязычных казахстанцев людей казахского происхождения, перед которыми высшее руководство страны, думая сформировать из них элитный слой, поставило задачу освоить родной язык, ни один не дал удовлетворительного результата. Следовательно, никакими калачами и ни под каким предлогом казаха, который считает себя продвинутым современным казахстанцем, обратно в лоно родного ему по рождению казахскоязычия не заманишь. Вопрос здесь не в том, что это хорошо или плохо. А в том, что надо считаться с такой более чем очевидной реальностью. И перестать сражаться с ветряными мельницами.
Из сказанного выше следует вывод, что названные две части казахов больше никому и никогда не удастся объединить в одно самостоятельное и самодостаточное общество. Поезд, как говорится, ушел. И ушел далеко. Так что теперь можно говорить лишь о возможных последствиях. Иными словами, о том, как предположительно будет складываться дальнейший путь казахских частей казахского общества в условиях, когда основная теперь его часть – собственно русскоязычная –ежегодно уменьшается на сотни тысяч людей вследствие отъездов на историческую родину и выездов в эмиграцию в дальнее зарубежье.
Отказ аборигенов от своего традиционного общества и постепенное их перетекание в современное государствообразующее общество на основе пришлого европейского населения – это достаточно распространенное явление в мире. К примеру, государства Центральной Америки и северной части Южной Америки называются индейскими странами. Но повсюду там ядро общества – европейское население. А индейцы, как у нас теперь казахи, тянутся к нему и концентрируются вокруг него. Например, в Боливии называют “чоло” людей смешанного происхождения, а вернее, приобщившихся к городской культуре индейцев. У нас же в Казахстане казахи именуют таких “чала”. То есть даже термины, которые используются в связи с этим явлением там и здесь, удивительно созвучные.
Есть аналогия и более близкая – как географически, так и этнически. Это – Башкортостан и башкиры. Еще в XYIII веке казахи и башкиры были народами одинаковых традиций, культуры, и почти одинакового языка. А в конце XIX века некоторые образованные казахи в своих письменных трудах указывали на судьбу башкир и говорили, что в худшем случае и казахи могут оказаться в таком положении. Хотя в самом деле дальнейшая судьба казахов оказалась куда трагичней, чем у родственного им южно-уральского тюркского народа.
Но казахские интеллигенты прошлого, проводя параллели, имели в виду то, что башкиры подверглись русификации. А противовесом последней было влияние татар, их культуры и языка, исламской религии, которую проповедовали татарские муллы… А каков результат? Результат таков. Есть татаро-башкирский народ. Есть башкирские роды, которые полностью русифицировались и при этом все же сохранили свои названия. К примеру, башкирская часть казахско-башкирского рода табын, которая называется табынским казачеством. Это – русские православные люди. В 1995 году табынские казаки передали Ф.Киркорову и А.Пугачевой в дар “Икону табынской божьей матери”…
Башкортостан – субъект Российской Федерации, республика. Башкиры оглядываются в сторону Казахстана. Параллели проводим не только мы, но и они. В середине 90-х президент М.Рахимов, имея в виду то, что казахи — такой же народ, как башкиры, но забывая о том, что Казахстан является не частью России, а уже самостоятельным государством, возмущенно заявлял в СМИ: “Не знаю, как мог Н.Назарбаев попасться на такую удочку, как объявление казахского государственным языком!” Это очень похоже на настроения продвинутых казахов, не правда ли?!
Таким образом, казахи, похоже, все же повторяют судьбу башкир. Вся разница в том, что уже нет противовеса русификации в виде татарского влияния (о оно было достаточно сильно много десятилетий назад). Да и сами русские озабочены не состоянием своего влияния на казахов, а вопросом, где и как устроить свою дальнейшую судьбу. Так что куда теперь идут казахи – это большой вопрос.