Задачи внешней политики Казахского государства в Средней Азии (в разрезе казахско-узбекского пограничного вопроса)

Казахи и узбеки волею судеб (после первого поражения под Сыгнаком в 1457 г. от армии Жонгарского государства) разошлись – одни остались в Степи, другие пошли на завоевание Тимуридов, покорив Мавераннахр (междуречье Амударьи и Сырдарьи), и растворились среди подвластных среднеазиатских тюрков (в т.ч. ферганцев и шашцев).

Но в современном мире узбеки, несомненно, представляют одну из серьёзных внешних угроз для Казахского государства, проявлением чего по мнению казахов, и является пограничный вопрос, который был решён Москвой несправедливо в пользу Узбекистана. Но относиться к этому нужно спокойно, не дёргаясь. Настало время поговорить о казахско-узбекских отношениях обстоятельно и предметно.

До конца не ясно, из чего состоят эти 60 тыс. кв. км — ведь договоры по передаче земель Казахстана Узбекистану (да и России, Китаю) до сих пор не обнародованы. Если анализировать отрывочные данные, приходишь к выводу, что речь идёт, видимо, о следующих северных территориях Узбекистана: (1) Джизакская область (исключая южную часть г. Джизак), Сырдарьинская область (исключая восточную часть г. Гулистан), охватывая Голодную степь, Южно-Голодностепский канал, Голодностепное суперводохранилище, (2) северо-восточная половина Ташкентской области (охватывая “хобот” с Пскемским хребтом, реку Пскем, г. Чарвак, Чарвакское водохранилище, западную половину Чаткальского хребта, г. Искандар, известный Бостандыкский район с г. Газалкент).

Общественности ничего доподлинно не известно о договорной базе передачи земель между Казахстаном и Узбекистаном, но в СМИ постоянно муссируется информация о двух казахских районах, отошедших к Узбекистану, но по договору АРЕНДЫ на 30 лет, которые истекли в начале 90-х годов. По последней информации, Москва своим решением передала эти “арендованные” территории в собственность Узбекистана.

Спор Казахской ССР и Узбекской ССР при провокационном “судействе” Русского центра СССР с сегодняшним эхом вынудит углубиться в 500-летний казахско-узбекский спор за Ташкентский регион, который к началу прошлого века с переменным успехом закрепился за Кокандским и Бухарским ханствами.

Перед Казахским правительством Назарбаева-Токаева сейчас стоит тяжелая задача по разрешению пограничного вопроса (а пограничные споры всегда были мучительными), которую, похоже, оно хочет решить “легко” — по принципу “уступка земель в обмен на быстрое заключение договора о делимитации”, надеясь на то, что секретный режим переговоров позволит опередить действенную реакцию общественности (народа) Казахстана, как в случае заключения Казахско-китайского договора 1998 года. Это видно по туманному заявлению министра иностранных дел РК Идрисова о том, что Казахстан договорился с Узбекистаном о прохождении госграницы по линии административной границы, что может означать закрепление за Узбекистаном казахской территории.

Каков же должен быть алгоритм, методика решения пограничного вопроса? Перво-наперво нужно отложить, заморозить вопрос с подписанием договора о границе как минимум года на три, пока Казахстан до конца не прояснит для себя все вопросы по этой проблеме. Тем более если Казахское правительство это не удосужилось сделать за 9 лет независимости.

Более того, т.к. подписание оговора будет выгодно с любой стороны исключительно Узбекистану, то торопиться в этом вопросе не в интересах Казахстана. Казахстан в сложившихся геополитических условиях Центральной Азии ничего не потеряет, если договор не будет подписан в течение даже 50 лет. Узбекистан сейчас находится в огромной степени зависимости от подписания договора, т.к. это означает его неопределённость и неустойчивость в регионе. Можно сказать, это на руки Казахстану, который получает огромный ресурс, механизм влияния на позиции Узбекистана в регионе.

Второе. Собственно пограничную проблему нужно решить в комплексе исторического, этнодемографического, этнотерриториального и правового аспектов. Парадоксально, но ни общественность, ни правительство не владеют всей палитрой и всем пластом первичной информации, от которой и надо отталкиваться во взаимоотношениях с Узбекистаном.

Необходимо составить и опубликовать демографическую карту этносов территории Узбекистана с “разрешением” до аула (кварталов, домов) на сегодня, на каждый год за последние, грубо говоря, 100-500 лет с картой миграции движений.

То же самое — с картой этнической принадлежности того или иного участка земли в историческом аспекте в отрыве от современных границ и договоров.

И, наконец, правовой аспект. Необходимо опубликовать все договоры и соглашения (при вхождении в Русскую империю, с Кокандским, Бухарским, Хивинским ханствами, при различных казахских ханах, при Алаш-Орде, при Хрущёве и т.д.), провести их тщательную юридическую экспертизу. С правовой точки, положение Казахстана облегчается тем, что территориальные приобретения Узбекистан закрепит за собой только в случае подписания Казахстаном договора о делимитации.

Необходимо обнародовать точку зрения Узбекистана и узбекских, учёных, политических сил, общественности по всем аспектам пограничного вопроса, казахско-узбекских отношений. Особенно важна точка зрения узбекских историков, демографов, которые могут более откровенно обнажить точку зрения Узбекистана и её аргументацию (с тем чтобы казахи могли более глубоко просчитать свои контраргументы).

Под этим углом необходимо особенно внимательно изучить ситуацию с этими 6 млн. га, приобретёнными Узбекской ССР под хлопок и выпас скота и МО СССР под военный полигон).

И лишь проанализировав ВСЕ аспекты этой животрепещущей проблемы со всеми плюсами и минусами, Казахское правительство должно занять максимально выгодную позицию по вопросу границ с Узбекистаном с точки зрения казахских национальных интересов.

Специалисты достаточно глубоко начинают копать вопрос об этнической принадлежности этой территории. Сейчас же я хотел бы поговорить о другом, а именно — о степени и механизмах влияния Казахстана на позиции Узбекистана в решении этого вопроса. Та же мощь современной Русской империи не даёт и сегодня возможности решить вопрос с воссоединением 20 казахских (не говоря уже обо всех половецко-кыпчакских) областей (и даже тех районов, где казахи и коренное население составляют большинство) России с Казахским государством.

Надо понимать, что выгодного для Казахстана разговора с узбеками по казахским землям, границе не получится, пока не будут сняты внешние факторы, снижающие потенциал Казахстана и, наоборот, служащие костылями для Узбекистана. Речь идёт о Каракалпакии (кстати, сильно урезанной по сравнению с границами 20-30-х гг.), таджикских территориях (начиная от Сурхандарьинской и Кашкадарьинской областей, заканчивая Самаркандским и Бухарским регионами) и о возможности воспользоваться геополитическими (прежде всего транспортными) плюсами Казахстана и минусами Узбекистана.

Сознавая свою зависимость от договора о делимитации и в связи с этим своё неустойчивое положение, Узбекистан потому и пытается силовым способом принудить Казахстан скорейшим образом раз и навсегда подтвердить выгодную для узбекской стороны нынешнюю линию казахско-узбекской границы договором о делимитации. Этот фактор грубого давления, способный повлиять на позицию временами импотентных властей Казахстана, необходимо нейтрализовать.

Узбекистан не имеет богатых минеральных ресурсов, кроме газа (Газли и Кашкадарья), значительные объёмы которого он в период СССР направлял по трубопроводам аж в центральную часть России, а ныне они служат хорошим козырем узбеков для экономико-политического шантажа юга Казахстана (прежде всего Алматы), унизительного для Астаны.

Премьер-министр К. Токаев в конце февраля 2000 г. заявил о намерении обеспечить газовую (а следовательно, частично и энергетическую) независимость Казахстана от Узбекистана. Давно пора рассчитать стоимость проекта по газопроводу из Западного Казахстана в Алматы (и далее в Кыргызстан), на север (Костанай-Петропавловск) и в центр (Астана) Казахстана. Как минимум до юга, севера, центра Казахстана проект экономически привлекателен, не говоря уже об укреплении тем самым политической независимости Казахстана от Узбекистана, Туркменистана и Кыргызстана. При дороговизне западно-казахского газа для Алматы (да и для кыргызов) на не очень значительную долю (до 25%) по сравнению с узбекскими ценами (транзитными тарифами) проект из политических соображений Казахскому правительству всё-таки следует осуществить. И чем скорее, тем лучше.

В силу того, что Узбекистан основан на открытом закабалении каракалпаков и скрытом казахов и таджиков – это очень закрытое государство, по своей структуре напоминающее Китайскую империю. А потому в интересах Казахского государства остро необходим прорыв информационной закрытости Узбекистана, в т.ч. через создание консульств (с информационными центрами) Казахстана в Ташкенте (посольство), Коканде, Самарканде (генеральное консульство) и Нукусе. Многое будет зависеть от успехов на фронтах информационной войны.

Большая численность этнических узбеков и подавляющее большинство населения Узбекистана – это, очевидно, большая ложь. И борьба с нею для Казахстана, Таджикистана (да и для туркмен, кыргызов) — это важнейший геополитический вопрос.

На ситуацию сильно влияет военный аспект. Силовое давление Узбекистана – это попытка создать фору на переговорах. Недопустимо, чтобы шелуха Страха заслоняла основной вопрос. С другой стороны, военная слабость Казахстана сама по себе провоцирует его соседей на нападение. Сегодня противнику достаточно двух элитных моторизованных дивизий, чтобы пройти Казахстан вдоль и поперёк, не встречая сильного сопротивления.

Узбекистан создал 100-тысячную неплохую армию, сделав ставку на мотострелковый корпус, группу десантно-штурмовых бригад (бывшую 105-ю дивизию ВДВ в Фергане и 2 бригады спецназа в Чирчике, на границе с Казахстаном) и мощную авиагруппировку ВВС, доставшуюся от Советской Армии (чего стоят 30 истребителей Су-27, кстати, тоже в Чирчике).

И всё это на фоне беспечного отношения Казахского правительства к агонии Казахской армии. Фактор военного кулака узбеков может деформировать позицию РК на переговорах по делимитации границ. Совершенно необходимо создание южнее Шымкента элитного мотострелкового корпуса (с танковой дивизией под Ленгером и отборной горнострелковой бригадой), в т.ч. мотострелковой бригады за спиной СарыАгашского погранотряда и мотострелкового полка за спиной Жетысайского погранотряда. ПВ должен сыграть свою роль как слабосильно-рыхлый, но чувствительно-индикативный буфер между армиями. Первую из четырёх дивизий корпуса надо создать в ЮКО к осени 2000 года. Необходимо создание на базе обоих “потешных” полков Республиканской гвардии (дай аллах, чтобы они как в России послужили началу возрождению грозной армии) и Капчагайской бригадой ВДВ — ударно-штурмовой дивизии ВДВ быстрого реагирования.

Огромный разрыв ВВС узбеков и казахов в последние годы быстро сокращается. В ближайшее время казахские ВВС получат 20 Су-27. Это и другое казахи получают за счёт долга России за аренду космодрома (по стоимости дороже, чем весь бывший Черноморский ВМФ СССР). Хотя продажа 40 МиГ-21 за бесценок (всего на сумму 8 млн. долларов) за рубеж в 1998-1999 гг. означает потерю казахскими ВВС важных позиций и так слабых на фоне ВВС узбеков, Китая, России.

Вопросы о возможной агрессии Казахстана на Узбекистан нужно сразу же снять как нелепые. Для разгрома узбекской армии на этом Сарыагашском направлении только в первом эшелоне нужно не 1, а 5 корпусов (полноценная ударная общевойсковая армия), в т.ч. 2 танковых. Естественно, не оголяя других зон Казахстана, т.е. не за счёт Семипалатинского корпуса и тем более Отарского (до нельзя урезанного) военного гарнизона. Здесь следует навести порядок – соседи должны помнить про то, что глубоко в казахской степи в полной боеготовности находятся 5 тысяч орудий танковой конницы и сотни тысяч сельских казахов-механизаторов. Здесь как на пружине должен быть развёрнут полноценный мотострелковый корпус с элитной танковой дивизией. Этот корпус должен отвечать за южный оборонительный пояс, не забывая о китайском направлении. На Мангышлаке (на который выходит и Каракалпакия) должна быть развёрнута элитная бригада морской пехоты.

К вопросу об отказе от принудительного набора солдат (срочной службы) нужно относиться достаточно осторожно. Но на добровольческо-контрактную основу надо переводить ВВС-ПВО, ВДВ, морскую пехоту, полевые разведподразделения, технический и сержантский состав, а также все вооружённые силы (армию и ПВ) в ЮКО. Надо ускорить создание супермощной, суперсовременной группировки ВВС (с прицелом на С-300 и Миг-31, Су-27 и т.д.) с казахскими национальными кадрами, с щедро оплаченным обучением (сегодня в Казахских ВВС на Су-27 могут взлететь только 7 лётчиков, в т.ч. вступить в бой только 3, из них казахов — 1).

Все три ферганские области Узбекистана связаны с остальным Узбекистаном только через Ташкентскую область, от которой Фергана отделена Курамцинским хребтом (г. Бобоиоб, 3.769 м.) и потому не имеет с нею ж/д сообщения. По ж/д и другим транспортным магистралям Фергана связана с остальным Узбекистаном только через Ленинабадскую (Ходжентскую) область Таджикистана, которая является значительной частью Ферганы (окружённая почти со всех сторон горными хребтами) и большими воротами в нее.

Большая Туркмено-узбекская массовая межэтническая резня 1920-х гг. вылилась в противоречивое решение пограничного вопроса по Амударье. Граница между Туркменистаном и Узбекистаном пролегла таким образом, что эта мощная судоходная река (с обоими берегами) и железная дорога вдоль неё (да ещё не между Амударьёй и границей, а со стороны туркмен, что вдвойне обидно для узбеков) пролегли по территории Туркменистана. Это усиливает амбиции Узбекистана в отношении с Туркменистаном (тем более владеющим 30% мировых запасов природного газа, да ещё вблизи границ с Узбекистаном), а значит, и потенциал напряжения на границе. Мало того, Бухарская область Узбекистана (а вместе с нею и “материковый”, основной Узбекистан) связана с соседней Каракалпакской автономией и Хорезмским анклавом Узбекистана лишь через Туркменистан (длина этой транспортной пустоты между двумя ж/д точками Узбекской империи — Бухарой и Ходжейли — занимает более 1 тысячи км). Этот мощный фактор управляемости государством особенно впечатляет на фоне размеров Бухарской области и Каракалпакской автономии, которые даже без Хорезмской области составляют почти 70% территории Узбекской империи.

Дальше. Один из двух северных “выходов” Узбекистана по железной дороге и автомагистралям приходится на Каракалпакстан. И потому его потеря для Узбекской империи означает сокрушительную потерю ею многих стратегических позиций. Хотя и они под вопросом из-за отсутствия прямого железнодорожного сообщения между Каракалпакией и Узбекистаном, а также из-за того, что эти 2 выхода проходят через Казахстан. Аральский морской (водный) выход тоже проходит через Каракалпакию и утыкается в тот же Казахстан. Вообще, бичом Узбекистана является то, что она (для которой в Средней Азии, похоже, становится тесно) не имеет выходов не то что к океанам, но даже к Каспийскому морю.

Сурхандарьинская область Узбекистана (по некоторым сведениям, на 70-80% состоящая из таджиков) также оторвана по железной дороге от остального Узбекистана в лице соседней Кашкадарьинской области, зато она зациклена с Таджикистаном и Туркменистаном и благодаря этому имеет ж/д связь с остальным Узбекистаном.

Близко расположенные друг к другу Самарканд и Шахрисабз (Кашкадарьи) из-за Зеравшанского хребта (5.489 м) имеют ж/д сообщение через Карши, давая “круг” длиной в 5 частей прямого пути между городами.

В этом смысле Узбекское государство чрезвычайно слабое государство, особенно на фоне демографически гипертрофированной структуры населения (крайне неравномерное расселение, “дикие” перепады плотности населения).

Действуя в данном направлении, РК может и должна провести транспортную (ж/д, авто, авиа, речную, аральско-морскую) блокаду, взвинтив до потолка транзитные тарифы для Узбекистана через казахскую территорию, неофициально обусловив это политическими требованиями. Это принесёт свои результаты быстрее при надежных флангах (союзе с Туркменистаном и федерации с кыргызами).

Создание союзного Казахско-кыргызсого (Тюркского, Кыпшакского) государства резко усилит позиции и казахов, и кыргызов перед Китаем, Россией, Узбекистаном и Таджикистаном, Афганистаном. Прежде всего в военном и геополитическом плане и в плане создания единого рынка.

Нельзя не учитывать исключительного значения транзитно-транспортного поля Казахстана для Узбекистана и Кыргызстана для торговли и связи с Россией, Европой. Этот рычаг внешнеполитического давления сегодня недостаточно учитывается. Это видно хотя бы по тому, что ж/д тарифы в Узбекистане выше казахских в 6 раз.

Это делает и Иран, и Туркменистан важнейшими партнёрами и стратегическими союзниками Казахстана. Туркменистан (как и Кыргызстан) как мощный фланг чрезвычайно важен в казахско-узбекских отношениях.

Тут же попутно можно будет решить вопрос со строительством стратегической железной дороги Астана-Чалкар-Бейнеу-НебитДаг (Туркменистан) – Горган (Иран).

Каракалпакия составляет треть территории Узбекской империи и имеет стратегическое значение для узбеков.

Интересно и то, что в случае потери Каракалпакии для Узбекистана Хорезмская область будет отрезана от всего Узбекистана, делая её де-юре анклавом.

Без свободы Каракалпакии от Узбекистана невозможно как объединение Центральной Азии, так и защита казахских национальных интересов в регионе, не говоря уже о выживании как такового самого каракалпакского народа.

В случае освобождения Каракалпакии, Казахстан мог бы взять на себя обязательство организовать выезд всех казахов Каракалпакии в Казахстан при синхронном выезде узбеков Каракалпакии в собственно Узбекистан (Хорезм). При этом можно согласиться на коридор Хорезм-Бухара в пользу Узбекистана, за счёт территории Каракалпакии (но при этом возвращения Каракалпакии к границам 1924 года (имеется в виду северо-запад Бухарской области).

До этого Казахстану не будет выгоден выезд казахов Каракалпакии оттуда, даже на север Узбекистана (на эти 5,1 млн. га) или в Казахстан. Наоборот, казахская диаспора в Каракалпакии должна наращивать своё присутствие (прежде всего ростом уровня рождаемости и финансово-политическим влиянием) в Каракалпакии, выступая в защиту в защиту казахских национальных интересов и надёжным союзником каракалпакского народа по всем вопросам и против узбекского влияния в Каракалпакии, способствуя в конечном итоге его освобождению.

Узбекистан торопится с процессом добровольно-принудительной узбекизации, до завершения которой нужно, видимо, лет 30 (совсем “недавно” соотношение между каракалпаками, казахами и узбеками составляло 1:1:1).

Весьма интересна современная история взаимоотношений Казахстана и Таджикистана. Именно Казахстан помог выходу Таджикистана (хоть и в урезанном виде) из Узбекской империи в 1920-1930 гг., преследуя свои казахские геополитические интересы ослабления узбекского конкурента.

Сегодня Таджикистан претендует на Ферганскую долину (на Наманганскую область особенно), но прежде всего на Бухарский и Самаркандские регионы, Кашкадарьинскую и Сурхандарьинскую области. В этом смысле Таджикистан – естественный геополитический союзник Казахстана, особенно после укрепления своего национального единства (но при независимости от Пуштунского государства) и создания неплохой армии.

С другой стороны, необходима проработка тюркско-персидского аспекта при оценке позиций Казахстана в узбекско-таджикском территориальном споре.

Козырем Узбекистана является высокая рождаемость населения. Хотя и здесь не всё однозначно. Примечательно, что рождаемость в Узбекистане самая высокая была в СССР, сейчас в СНГ, но после Таджикистана. В самом Узбекистане высокая рождаемость не только и даже не столько узбеков, сколько таджиков, в меньшей степени казахов и туркмен, уйгур. Сегодня среди 23 млн. чел. населения Узбекистана узбеки (паспортные) составляют 19 млн. Сколько миллионов “узбеков”, неизвестно до сих пор (5-10 млн.?). По сути, Узбекская империя будет до своего конца сидеть на пороховой бочке, когда напряжение между коренными (среднеазиатскими) этносами внутри Узбекистана ввиду быстро возрастающей плотности населения на “клочке” земли (а Узбекистан с Каракалпакией составляет территорию Карагандинской области, а без даже урезанной Каракалпакии – Актюбинскую область) растёт, а узбекские власти до конца сами не могут просчитать все свои шаги из-за отсутствия достоверной информации у них самих об элементарном соотношении сил коренных этносов в целом по стране и в каждом регионе, кишлаке и т.д.

С другой стороны, конечно, Казахстан должен реально принять в действие эффективную программу стимулирования рождаемости (а она у инициативной группы готова), с тем чтобы казахские семьи рожали в среднем 4-5 детей. Начиная с налогов за бездетность (с казахов), заканчивая крупными премиями (возрастающими в арифметической прогрессии) за каждого нового ребёнка (начиная со 2-го ребёнка) в семье родителей, владеющих свободно казахским языком.

Недопустимо соотношение плотности населения в Южно-Казахстанской области РК и соседней Ташкентской области РУ – 17 против 250 (чел/на 1 кв. км), хотя надо учитывать что 2/3 территории ЮКО составляет Батпак-дала, пески Кзылкума и хребет Каратау.

Не согласен с доводом тех, кто говорит о факторе жузовщины в Казахстане и незначительности фактора вражды региональных элит Узбекистана, прежде всего Ташкентской, Бухаро-Самаркандской, Ферганской, Хорезмской области. К чему это привело, говорит соседний пример в Таджикистане. Тем более на фоне того, что разделённость этих регионов основывается на их исторической государственной независимости друг от друга, многолетней полномасштабной войне между ними. Вспомним Бухарское, Хорезмское, Кокандское ханства.

Это реальный фактор, и он должен быть активно использован ведомствами Казахстана, завязанными на внешней политике, в казахских национальных интересах.

Вспомним, что казахи на протяжении последних 5 веков (не говоря уже об опыте до этого Золотой и Белой орды) доказали, что способны сохранять единую этническую государственность, что облегчалось степным краем, отсутствием непреодолимых географических препятствий, мощными конными коммуникациями. Другое дело — горные хребты и “супергорячие” пустыни, разделяющие осёдлые (а значит, малоподвижные) оазисы. Ещё раз вспомним, что Ташкентский и Ферганский регионы были разделены горным массивом и соединены между собой сегодня значительным транзитным участком Таджикского государства.

Кроме того, Самаркандская элита, стоящая во главе Узбекской империи, находится в двойственном положении: никто не может с предельной достоверностью сказать, что самаркандцы узбекской элиты во главе с Исламом Каримовым – это не переписанные таджики. В таких условиях затруднительно вести любой этнос за собою, особенно на самопожертвование во имя решения каких-либо суперзадач, каковой является национальная идея государства.

Казахское государство должно научиться навязывать своим партнёрам по геополитическим играм свои правила игры и проводить, защищать свои национальные интересы.