Анекдот в тему.
Кортеж правительственных машин несется по трассе. Кругом – цветущая степь и горы, тучные стада овец. Вдруг машины останавливаются, из лимузина выходит, любуясь заснеженными вершинами, Аскар Акаев и обращается к чабану:
– Байке, продай барана.
– Выбирай, дорогой.
– Зачем выбирать? У тебя все хороши, как на подбор.
– Но мы же выбираем…
Кыргызстан, пережив выборы в парламент, в неправедности своей схожие с октябрьскими выборами в Казахстане, замер в ожидании последующего действа и, возможно, развязки череды конфликтов. Народ успел в короткий срок явить миру и привычную боязливую покорность перед самоуправством людей у власти, и внезапную смелость некоторой своей части, которая задела ненароком тлеющие угли заброшенного костра, раздув в кыргызах огонек изрядно позабытого чувства гордости и достоинства. В свою очередь, власть, эта повязанная административной порукой разношерстная команда с неким обобщенным лицом злодея-чиновника, вовсю пытается выглядеть невинной овечкой. Только не подумайте, что она посчитала необходимым успокоить разволновавшееся общество. Разогнав в Бишкеке и Кара-Буринском районе руками ОМОНа пикеты из наиболее активных граждан, протестовавших против дутых результатов выборов, власть явно не собиралась идти на поводу у своих подданных. Ее смутило иное.
В Бишкек едет (после визита в Астану) госсекретарь США Мадлен Олбрайт. И от того, какой будет реакция железной леди американской дипломатии на картины демократии с кыргызским лицом, во многом зависит благополучие самой власти. Тут ей не подойдут рецепты г-на Назарбаева, который в подобной ситуации одним гневным окриком поставил на место зарвавшихся членов «политбюро» ОБСЕ. Дело даже не в том, что Олбрайт пострашнее ОБСЕ, нет. Теперь уже ясно, что западный мир благоволит президенту Назарбаеву, прежде всего радея о своих многомиллиардных вложениях в нефтяной бизнес на Каспие и лишь затем соображая о размерах его приверженности нормам демократии.
Кыргызстану же до сих пор Запад давал деньги под обаятельного интеллектуала Аскара Акаева да под рекламный образ «островка демократии». Организовав в ходе парламентских выборов судебные дела против всех неугодных кандидатов в депутаты, сняв большинство из них с дистанции, а затем посадив в кутузку КНБ Феликса Кулова, объявившего себя претендентом на президентское кресло, кыргызская власть, которая в таком обличии однозначно ассоциируется с президентом Акаевым и его окружением, лишила республику рекламного прикрытия.
А ведь нефти-то в Кыргызстане нет. Есть золото, но оно лежит глубоко, да и маловато его. Есть благословенный Иссык-Куль, но, чтобы наладить туризм на должном уровне, требуются огромные инвестиции и десятки лет работы в стабильных условиях, о чем приходится только мечтать. Выходит, нет у Акаева козырей, наподобие каспийской нефти, нечем ему прикрыть позор Кара-Буры.
Печаль, даже страх перед визитом мадам Олбрайт имеет четкую экономическую подоплеку. Жители Казахстана прекрасно знают, что такое системный кризис, на себе ощущая его последствия. Так вот, ситуация в экономике Кыргызстана еще более катастрофична, чем у нас. Если в Казахстане бюджет во многом вытягивается за счет продажи природных ресурсов (что само по себе не красит державу) и при этом даже остается на заначки по швейцарским банкам, то в Кыргызстане возможностей для распродажи меньше, и до 20% бюджета ежегодно формируется за счет внешних заимствований. Республика сидит на игле! Все планы реанимации экономики, оживления торгового баланса не выполняются из года в год. Стоит Западу разочароваться в демократии по-кыргызски и прикрыть свой кошелек, как экономика Кыргызстана, а вслед за ней и система правления рухнет. Вот почему важно не потерять лицо перед ревизором М.Олбрайт.
Вообще же за годы независимости Кыргызстан при президенте Акаеве наделал столько долгов, что любому мало-мальски сведущему в арифметике ясно: с такими долгами да при больной экономике в XXI веке не расплатиться. Единственное разумное объяснение беспечности правителя я нахожу в его высокой эрудиции и просвещенности. Человек светлого ума и изначально чистых помыслов (говорю это без тени иронии), академик Аскар Акаевич Акаев, судя по его воспоминаниям, в 1989-1990 годах начитался Й.Шумпетера, фон Хайека, Дж.Кейнса, Эрхарда и Фридмена. И безоглядно увлекся – это свойственно физикам – неолиберализмом Хайека и Шумпетера, институционализмом, монетаризмом Фридмена, кейнсианством. Получившаяся теоретическая каша, вероятно, очень скоро пришла в несогласие с реалиями, с упрямством и корыстолюбием чиновников и непониманием народа, не читавшего, скорее всего, упомянутых господ. В такой ситуации, надо полагать, президент Акаев пришел к единственно возможному плану, имея в виду то, как Запад периодически списывает долги странам третьего мира, не особенно преуспевшим на ниве либеральной экономики, но зато послушно исполнявшим все, даже самые идиотские, рекомендации высокооплачиваемых экспертов МВФ, ЕБРР и пр. О том, что кабала экономическая при этом сменяется кабалой политической, мы здесь рассуждать не будем.
Вернемся к выборам в жогорку кенеш (парламент) Кыргызстана. Как постепенно выяснилось по ходу выборов, их основная подоплека состояла не столько в том, каков будет новый состав парламента, сколько в выяснении расстановки сил накануне предстоящих осенью 2000 года выборов президента республики. Именно по этой причине активизация исполнительных и силовых структур, напрямую подчиняющихся действующему президенту, была всеобъемлющей. Сначала (еще до первого тура голосования) по надуманному судебному иску был лишен избирательного права один из лидеров правой оппозиции Данияр Усенов, незадолго до этого объявивший о желании быть избранным в президенты. Шумная, одиозная личность, Данияр Усенов — типичный популист, успевший поработать и в высших государственных органах, и весьма успешно в крупном частном бизнесе, — в любой другой ситуации не пользовался бы благосклонностью у населения. Но власть по чисто нашей, центральноазиатской традиции принялась устраивать «душняки» (как изящно выразилась бы нынешняя молодежь) новоявленному кандидату в президенты. И рейтинг Усенова стремительно вырос.
С генералом Феликсом Куловым — другим кандидатом, готовым баллотироваться в президенты, – дело обстояло сложнее. Работая на высших государственных постах – министром МВД, министром национальной безопасности, вице-президентом, губернатором Чуйской области, – Кулов, оставаясь долгое время вторым номером, тенью Аскара Акаева, умудрился заслужить всенародное уважение. Нельзя сказать, что он прост, открыт, улыбчив и мил. Нет, напротив, он практически всегда сдержан, точен в словах и расчетлив в поступках, порой от него веет холодом, жесткостью, и, скорее всего, это его профессиональная оболочка. Но есть в нем и то, чего нет, пожалуй, ни у одного из нынешних кыргызских политиков. Это – верность долгу и чести, помноженная на точность и безошибочность в принятии решения. В памяти народа – его бесстрашие перед агрессивно настроенной толпой во время трагических ошских событий 1990 года. Аскар Акаев был искренне благодарен Феликсу Кулову в 1991 году, когда тот решительно поддержал президента, высказавшегося против путча ГКЧП. Тогда это был слаженный тандем. Прошло всего несколько лет, и расклад в верхах существенно изменился. Все больший удельный вес в президентских решениях стал принадлежать его окружению. Слухи – ах эти слухи! – упорно, из года в год именуют супругу президента, милейшую Майрам Акаеву «отделом кадров» республики. Оказавшись в немилости, Кулов принял должность мэра столицы, однако пробыл на этом посту недолго. Откровенная травля, начавшаяся в прессе, вынудила его подать в отставку. Он создал партию «Ар-Намыс» и заявил о намерении избираться в президенты, обеспечив себе тем самым непрерывное и пристрастное противодействие.
Опытный политик, Кулов в последний год совершил вояжи в Россию и США в откровенных поисках стратегической поддержки. Парламентские выборы должны были стать проверкой на прочность. Феликс Кулов избирался в Кара-Буринском округе горной Таласской области, где он работал с 1980 по 1987 год заместителем начальника УВД области. Уверенно лидируя после первого тура, Кулов проиграл, по данным Центризбиркома, во втором. Подтасовка результатов была настолько очевидной, что разгневанные жители Кара-Буринского района захватили здание районной администрации, требуя отменить результаты подсчета голосов. Последовавшие за этим события достаточно полно освещались в казахстанской прессе. Были пикеты сторонников Кулова в Бишкеке и в Таласской области. Был их разгон. И был арест Феликса Кулова 22 марта с содержанием в СИЗО МНБ по обвинению в должностных преступлениях в бытность министром национальной безопасности. Ситуация, как принято говорить, патовая. И теперь все действующие лица ожидают – кто с беспокойством, кто с надеждой – визита Мадлен Олбрайт.
Во всей этой истории не видно и не слышно было Аскара Акаева. Что ж, и эта позиция нам знакома: мол, чиновники, нехорошие, совсем отбились от рук, творят, что хотят, а президент здесь ни при чем, вся вина за содеянное — на чиновниках. Однако слухи – опять эти слухи! – настойчиво шелестят о том, что глава государства затосковал самым натуральным образом и сторонится дел. Конечно, слухам нет веры, но, зная Аскара Акаевича как человека искреннего и совестливого, приверженного законам морали и этики, можно предположить, каких душевных мук стоили ему события последних месяцев. Неправедные выборы – трагедия Акаева.
Что касается Феликса Кулова, то, несмотря на все его достижения на политическом поприще, все же следует признать, что до президентского кресла ему еще очень далеко. Во мне вообще сидит глубокое убеждение, что в ближайшее время ничего хорошего от смены главы государства в Кыргызстане ждать не следует — слишком большую роль, на мой взгляд, играет вмещающая среда. Сегодня народ готов избрать Кулова президентом исключительно на чувстве протеста. Команда президента Акаева откровенно «завалила» экономический блок вопросов, ввергнув страну в нищету. Ощущение такое, что нити управления экономикой утеряны, и надолго. В такой ситуации Кулов нужен народу как спаситель, генерал, этакий кыргызский Путин. Но парадокс в том, что Кулов может и в самом деле оказаться ничем не лучше Акаева. Феликс Кулов вышел из недр аппарата, силовых структур, он с головы до пят аппаратчик. И он уязвим настолько, насколько уязвим любой номенклатурный чиновник, что, кстати, доказали его вчерашние коллеги, легко заведя на него уголовное дело сразу по четырем статьям. Новейшая история демонстрирует, как могут трансформироваться кумиры властного олимпа. Бориса Ельцина в восьмидесятых годах готова была носить на руках вся Москва. Он опостылел через каких-то десять лет. Правителя избирает народ. Плохим правителем его делает окружение. Кто сегодня даст гарантию, что у Кулова, если он станет президентом, будут блистательно честные оруженосцы?
Впрочем, такое избрание будет, очевидно, с воодушевлением встречено в Казахстане, который откровенно закостенел в своем ханстве (если судить по незыблемости правящих лиц). Возможно, перемены у соседей послужат стимулом к обновлению и у нас. Глядишь, и появится у Казахстана свой Путин или Кулов…
Не так уж часто Кыргызстан, несмотря на близкое соседство, удостаивался столь повышенного внимания казахстанских газет и телеканалов, как в последнее время. Видимо, перемен желают не только кыргызские сердца. Вы заметили, что произвол кыргызских властей откровенно выделили и оппозиционные наши издания, и официозные? Первые как бы говорили: братья, вы не одиноки! А вторые: смотрите, не мы одни такие.
Как бы то ни было, я с любовью отношусь к кыргызской земле, к ее мягкому, умиротворяющему климату, неизменно возвращающему душе равновесие. И всегда рад встречам с ее добрыми, благонамеренными жителями, которые, впрочем, легко заражаются духом соперничества при виде хотя бы одного казаха. Любимая при этом присказка: казак, кыргыз – б
iр туган. И конечно, я питаю бесконечное уважение к исторически боевому духу кыргызского народа, который нашел в себе силы выразить протест обману власти, нашел силы выйти на площадь, в отличие от северных своих соседей, которые, на мой взгляд, после октябрьских выборов в мажилис имели гораздо больше оснований для того, чтобы радикальным образом возразить своим правителям, бесцеремонно и неприкрыто поправшим волеизъявление народа.В заключение – немного строк о достоверности поговорки казак, кыргыз – б
iр туган. Одно время журналист Ержан Карабеков извел меня вопросом: какой этнос старше — казахи или кыргызы? Лавры эпоса «Манас», которому кыргызы отвели тысячу лет со дня рождения, не давали Ержану покоя. Пользуясь случаем, спешу дать ответ своему въедливому другу.Разумеется, и казахи, и кыргызы имеют общие – тюркские – корни, которые роднят все современные тюркские народы. Населяя различные территории Великой степи, сходясь и расходясь в историческом развитии, тюркские племена каждый своим путем шли к современному состоянию. Но в процессе роста были и общие черты. Есть один фактор, природная закономерность, подмеченная Львом Гумилевым, который развил ее в своей теории этногенеза, общей для всех этносов. По Гумилеву, в идеале этнос, как естественно сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения коллектив людей, в своем развитии проходит стадии этногенеза от подъема через максимальное самовыражение и инерционную фазу к спаду этнической активности. И движущей силой процесса этногенеза, который в среднем, по эмпирическим данным, длится около 1200 лет, является фактор пассионарности – избытка биохимической энергии, толкающей отдельных честолюбивых и жертвенных личностей (пассионариев) на решительное изменение окружения. Эти люди создают такое внутреннее напряжение в этнической системе, что обычные, не сверхактивные члены общества, заражаясь модусом пассионарности (терминология Гумилева), включаясь в пассионарный настрой, придают активность этносу. Спустя время, которое исчисляется веками, число пассионариев закономерно идет на убыль, этнос постепенно теряет свою устойчивость и либо вливается в новый этногенез, либо превращается в реликт.
Если же теперь обратиться к современным кыргызам как к этнической системе, то пусковым моментом их этногенеза следует считать конец XV века, когда воинственные кыргызские племена окончательно перешли из-за Иртыша на территорию современного Кыргызстана и составили ядро нового этноса, который сохранил славный древний этноним, а также культурные, хозяйственные традиции своих предков, но тем не менее это была действительно новая этническая система, не только вобравшая в себя осколки разбитых тимуридами могольских племен, но и подвергшаяся сильнейшему диффузному влиянию соседних тюркских этносов.
В свою очередь, казахи, обретшие этноним в
XIV веке, должны считать своим рождением, как современный этнос, именно XIV век. А коли так, то, по относительной хронологии Гумилева, современные казахи и кыргызы — это сравнительно молодые этносы, находившиеся в XIX и XX веках в акматической фазе этногенеза, для которой характерен максимум числа пассионариев — тех людей, которые вопреки инстинкту самосохранения со всей страстью и пылом идут на самопожертвования, стремясь к предельному проявлению самоидентичности. Примеров пассионариев XX век знает немало.Таким образом, казахи и кыргызы действительно имеют общие тюркские корни и один и тот же возраст этноса. Долгое соседство на протяжении последних пяти столетий сблизило языки и обычаи. Главное отличие этносов в том, что казахи обрели этноним только в
XIV веке, а кыргызы сумели сохранить древнейший тюркский этноним – кыргыз. Однако считать сам этнос столь же древним, сколь и этноним, некорректно. Современные кыргызы – потомки древних кыргызов, но это уже совершенно другой, молодой этнос, много вобравший от автохтонных культур.