Положение в сельском хозяйстве Казахстана можно охарактеризовать только одним словом: катастрофа. Разорены тысячи сёл и аулов. Люди обнищали и отчаялись. Всё, что создавалось упорным трудом в течение десятилетий, порушено и пущено по ветру. Земля деградирует. Представители высших эшелонов власти разводят руками и говорят, что у них нет денег для поддержки сельского хозяйства. Однако можно твёрдо сказать, что при той политике, которую они проводят, денег и не будет. Именно политика, осуществляемая властями на протяжении последних десяти и более лет, и привела наше сельское хозяйство к тому трагическому состоянию, в котором оно находится сейчас. Правительственный курс обанкротился, он должен быть полностью изменен. В сельском хозяйстве любой страны решающим фактором, определяющим методы хозяйствования, является не столько форма собственности на землю, как полагают наши “реформаторы”, и не наличие или отсутствие рынка земли, сколько климатогеографические условия региона и естественная биологическая продуктивность угодий, т.е. факторы природные, изменению не подлежащие. Мы не можем изменить в нашу пользу ни свой климат, ни свою географию, мы можем только сами подстраиваться под них. Характер и способ хозяйствования поэтому должен быть напрямую увязан прежде всего с природными условиями региона, а не “рыночными” прожектами “прогрессивных” авантюристов. Кроме того, огромное значение имеет и то, какой именно способ хозяйствования сложился исторически в данной местности, т. е. надо знать и предысторию проблемы. Что же касается Казахстана, то массовое разведение зерновых культур на его территории началось, как известно, с освоения целины. Сама идея освоения целинных и залежных земель родилась давно, ещё при жизни Сталина. Главным лоббистом этой идеи был Н. Хрущев. Сталин, однако, как вспоминал Хрущев, своё “добро” на освоение целины не давал, заявляя, что: 1) целинный хлеб будет слишком дорогим; 2) Казахстан для него — прежде всего поставщик продукции животноводства. Между прочим, Сталин рассуждал вполне здраво, т.к., например, в 1940 г. средняя урожайность зерновых у нас составляла всего 4,5 ц/га. Какое уж тут получение прибавочного продукта сельского хозяйства — себя бы прокормить! После смерти вождя Хрущев немедленно взялся за осуществление своего любимого проекта и потребовал от учёных подготовить план его реализации. Какой-то более или менее обоснованный план вскоре был представлен, но Никита Сергеевич отверг его и потребовал увеличить площади, предназначаемые для освоения. Проект изменяли пять или шесть раз, и всё в сторону увеличения (обо всём этом сам Хрущев рассказал в своих мемуарах; рассказал почему-то с гордостью). В результате распахали все, чуть ли не до Каракумов, где можно и где нельзя, а кормовая база отгонного животноводства была подорвана. Загулявшие над распаханной степью пыльные бури стали уничтожать плодородный слой почвы и нанесли Казахстану экологический ущерб, который уже никогда не будет возмещен. Первый руководитель республики, имевший мужество выступить против авантюрных масштабов “целинизации”, был смещен со своего поста, а на его место был назначен другой человек, специально переведённый из Москвы, до этого работавший министром культуры СССР; впрочем, уже через год его отправили послом в Польшу. Так начиналась “целинная эпопея”… Уже в начале 60-х годов целину называли “главной ошибкой Хрущева”, а в 1964 г. вообще предлагали “закрыть” целину. И “закрыли” бы, но к власти пришёл Леонид Брежнев, который сам был первоцелинником… “Целинная эпопея” продолжилась. И всё же нельзя сказать, что освоение целины вообще было ошибкой. Ошибкой были непомерные масштабы освоения. Тем не менее за годы после начала “эпопеи” были разработаны агрокультурные приёмы, адаптированные к местным условиям, выведены специальные сорта семян, создана солидная инфраструктурная сеть, к тому же появилась более мощная
К началу 70-х годов производство зерновых в Казахстане в целом стало устойчивым. Нелегко и противоречиво, не без крупных ошибок и ещё более крупных просчётов, но Казахстан всё же стал зерновой республикой. Однако следует помнить, что производство зерновых у нас всегда было, есть и будет проблемным. И вот почему.
Средняя урожайность зерновых в республике в год составляла: за период 1971-1975гг. — 9ц/га; за 1976-1980 гг. — 10,8 ц/га; за 1981-1985 гг. — 8,4 ц/га. То есть, за 1971-1985 гг. средняя урожайность у нас составляла 9,4 ц/га в год. А ведь это были наши лучшие годы. Сейчас средняя урожайность у нас — 4,2 ц/га, ниже, чем была в России начала века, когда землю сохой пахали и засевали некондиционными семенами (тогда она была 6,6 ц/га). И это ещё только начало падения.
Сравним урожайность наших лучших лет с урожайностью, например, в Германии — там она составляет 55 ц/га в среднем. У нас в шесть раз ниже. Что означает иметь урожайность в шесть раз ниже? Это означает, что для того чтобы собрать точно такое же количество зерна, надо вспахать в шесть раз больше земли, сжечь в шесть раз больше горючего, использовать в 4-5 раз больше тракторов, сеялок, жаток, комбайнов, т.е. закупить гораздо более крупный парк сельхозтехники, намного больше удобрений, гербицидов и т.д., нанять в несколько раз больше работников и прочее… До каких же Гималаев подпрыгивает в этих условиях себестоимость продукции?! А ведь мы далеко ещё не все статьи расхода назвали.
Кроме того, из-за повышенного прогона износ техники у нас происходит гораздо быстрее, а большей частью суровый климат с резкими перепадами температур ведёт к ускоренному старению металла — иначе говоря, парк техники нам надо обновлять гораздо чаще, а это новые расходы. И инфраструктурная сеть нам требуется гораздо более обширная, и расходы на её содержание куда как более высокие, особенно в наших-то климатических условиях… Какая тут может быть “рыночная самоокупаемость”?!
В одном из номеров журнала “Аль Пари” за 1998 г. указывается, что если в США, для того чтобы вырастить 1 тонну пшеницы, требуется затратить в среднем 25 долл., то в Казахстане — от 40 до 240 долл., т.е. в среднем 140 долл. А ведь в эти расчёты не включены многие косвенные затраты — расходы на содержание инфраструктуры, например. О какой “рыночной самоокупаемости” в этих условиях ведут речь наши «реформаторы»?! Фактически сельскохозяйственные угодья, на которых ведение зернового хозяйства у нас с натяжкой ещё может быть самоокупаемым, тянутся не слишком широкой полосой вдоль северных границ Казахстана и отчасти на юге. Но у нас решили сделать рыночным всё — с севера на юг и с востока на запад. В пору повторить классический вопрос: “Что это, глупость или предательство?”
Как бы там ни было, но наши власти решили непременно сделать наше зерновое производство рыночным. Путь к “рынку” они выбрали, прямо скажем, противоестественный: раздробили колхозно-совхозные угодья на мелкие кусочки и всучили по кусочку каждому крестьянину. Говоря экономическим языком, они собственными руками уничтожили крупное специализированное и концентрированное хозяйство и насадили вместо него хозяйство парцеллярное.
(Парцелла — мелкий участок земли, на котором крестьянин ведёт мелкотоварное семейно-индивидуальное хозяйство. Как говорится в энциклопедическом словаре, парцелла “была основной формой сельскохозяйственного производства при рабовладельческом строе и феодализме”.) Потрясающий “прогресс”! Наши правители обещали привести нас к капиталистическому строю и всего за десять лет довели до уровня строя рабовладельческого! Нет никаких сомнений, что при таких темпах “развития” не успеет наступить 2030 год, а мы уже окажемся прямиком в каменном веке.
Свою диверсию власти назвали “созданием фермерских хозяйств”. Оказывается, в правительственных кругах просто нет людей, которые представляли бы себе, что такое современная ферма. А ведь фермерство бывает разным. Бывает мелкое фермерство, бывает среднее, бывает крупное. В США, например, мелких ферм очень много — 62% от общего количества. Но все они, вместе взятые, дают только 9% товарной продукции сельского хозяйства страны. А вот крупных ферм в США мало, от общего количества — всего 4%. Но они дают 70% товарной продукции.
Это экономическая закономерность, её следует знать. В сельском хозяйстве, в зерновом производстве мелкий производитель на то и мелкий, что производит мало. При этом он сам является основным потребителем своей же продукции. Его незначительных мощностей едва хватает на то, чтобы обеспечить свои собственные потребности. Крупное специализированное и концентрированное хозяйство — вот основа сельскохозяйственного производства любой страны, зернового производства, во всяком случае. Пора бы понять, что колхоз, совхоз, крупная ферма, поместье, гасиенда или латифундия — всё это только названия. Экономическая же сущность везде одна: крупный производитель создаёт продукции много, мелкий — мало, и основную часть того, что создаёт, сам же и потребляет. И “реформаторы”, которые повели борьбу против колхозов, в действительности начали бороться против экономики.
Ну а что касается крупной американской фермы, то не мешает присмотреться к ней повнимательней. Что такое крупная ферма в США? Это очень большой участок земли, мощный парк сельхозтехники, десятки постоянных и сотни сезонных работников, т.е. по своей внутренней структуре крупная американская ферма напоминает наш совхоз. И управляет такой фермой не мифический частный собственник, а специально подготовленный наемный управляющий, менеджер, чьи функции сходны с функциями директора совхоза.
Кому же здесь принадлежит земля? Конкретно — никому. Часть прав собственности принадлежит государству, часть — властям штата, часть — кооперативу фермеров, часть — группе банков и т.д., т.е. собственность на землю здесь деперсонализирована, социализирована. Не в форме собственности дело — дело в структуре организации сельскохозяйственного производства и в принципах, на которых осуществляется его деятельность. Кстати говоря, и мелкий фермер в США, как правило, не собственник земли, а арендатор. А объектом купли-продажи здесь обычно является не земля как таковая, а права собственности на неё. Это и понятно: кто же будет производить с/х продукцию, если земля будет объектом спекуляций и станет беспрестанно переходить из рук в руки? Такая торговля в два счёта подорвет сельское хозяйство любой страны.
Разгромив наше крупное специализированное и концентрированное хозяйство и насадив вместо него хозяйство парцеллярное, власти обрекли Казахстан на гибель, т.к. зерновое производство — один из главных столпов, на которых базируется наша экономика. Вся история последнего десятилетия в жизни страны — это постепенное умирание, которое грозит перейти в полное самоуничтожение.
Интересно, что история повторяется. До революции в России основным поставщиком товарного хлеба на рынок были помещичьи (насчитывавшие всего около 30 тыс.) и крупные кулацкие хозяйства (менее 4% от общего числа), т.е. хозяйства крупные, специализированные и концентрированные. Бедняцкие и середняцкие хозяйства, составляя абсолютное большинство, давали менее 10% товарной продукции.
После революции крупные хозяйства были раздроблены, и каждый крестьянин получил по маленькому их кусочку. Лозунг у большевиков был тот же, что и у наших “реформаторов”: “Земля — крестьянам!” И так же как и “реформаторы” они наивно рассчитывали, что если крестьянин станет собственником дохлого участка земли — вот тогда он и завалит своей продукцией всю страну.
Результаты парцелляризации зернового хозяйства были ужасающими. В полном соответствии с законами экономики производство хлеба резко упало: мелкие производители могли в лучшем случае прокормить только сами себя. Товарообмен между городом и деревней сократился в несколько раз, что подорвало промышленность. В городах воцарился голод, пришлось вводить в них карточную систему (введена в 1927 г., отменена в 1934 г.). Экономика страны зашла в тупик. Нарком финансов Г.Я. Сокольников (Бриллиант), автор “золотого червонца”, в панике констатировал: “Деревня из основного поставщика хлеба стала его главным потребителем”.
Ничего другого и не могло быть. Трагедия коллективизации, между прочим, была вызвана жизненной необходимостью воссоздать крупные зерновые хозяйства, уничтоженные после гражданской войны. Сейчас, десятилетия спустя, наши «реформаторы» наступают на те же самые грабли! Как говорится, история учит, что она ни чему не учит. (Разумеется людей бездумных).
Наши “передовые” горе-реформаторы пошли той же дорогой, что и большевики, и всё провалили — так же как и они. Большевиков-то ещё можно понять: историческая ситуация, в которой они оказались, была совершенно новая, неизведанная, опыта — никакого, экономическая наука тогда была ещё слаба… Но как понять правительственных “реформаторов”, которые, с одной стороны, клянутся в своей верности капитализму, с другой — идут тем же путём, что и их предшественники, большевики, и повторяют все их ошибки. И это несмотря на то, что бесперспективность этого пути (парцелляризацию зернового хозяйства) наука уже давным-давно обосновала теоретически, а ранняя история Советского Союза доказала на практике.
“Фермеризация (а точнее, парцелляризация) всей страны” подорвала наше зерновое производство и привела к катастрофе. Ликвидация крупного хозяйства, как и следовало ожидать, вызвала самые тяжёлые последствия.
Крестьяне, брошенные на произвол судьбы на своих маленьких участках, уже не могли вести концентрированное хозяйство, и производство покатило вниз. Учитывая исключительно высокую затратность производства зерновых в наших условиях, закупочные цены не оправдывали и не могли оправдать их расходы. В результате они уже не могли обеспечить себя всем необходимым даже для ведения парцеллярного хозяйства. Начался новый виток обнищания — и сейчас мы говорим уже не об обнищании, а о разрухе. Мирное время, а как будто война прошла.
Вывод понятен. Экономически безграмотная правительственная авантюра с “фермеризацией” должна быть отвергнута как несостоятельная. Она обанкротилась. Необходимо взять курс на восстановление крупного специализированного и концентрированного хозяйства, все равно под каким названием. Не в названии дело. Единый агропромышленный комплекс должен быть восстановлен.
Что же касается свободных цен на зерновую продукцию и на продукцию обслуживающих производств, то эта затея абсолютно не продуманная, совершенно не принимающая в расчёт исключительную энерго- и ресурсоёмкость нашего зернового производства. На свете есть немало стран, урожайность зерновых в которых достигает 50, 60, 70 и более ц/га. Но даже и в этих странах правительству приходится идти на огромные расходы, чтобы поддержать аграрный сектор. Правительственные дотации в расходах фермеров составляют: в США — 30%, в Канаде — 45%, в странах ЕС — 49%, в Австрии — 52%! Нам этот путь не по карману. Мы должны просто вывести зерновое хозяйство из сферы действия свободного ценообразования. При средней урожайности 9,4 ц/га рыночного зернового хозяйства не бывает и быть не может.
Казахстанский аграрный комплекс создавался именно как единый комплекс, где все части взаимосвязаны. Сейчас этот комплекс раздроблен на составляющие, и каждая из этих составляющих превратилась в точку роста цен. Земельные участки принадлежат одним, элеваторы — другим, производство ГСМ — третьим, производство сельхозтехники — четвёртым и т.д. И кругом посредники. И вся эта пирамида давит на землю, которая и в лучшие-то свои годы давала в среднем менее 10 ц/га.
При этом наше зерновое хозяйство основано не на ручном, как, например, в Китае, а на механизированном труде, т.е. является энерго- и ресурсоёмким, а в силу указанных выше причин исключительно энергоёмким. При этом у нас сверхнизкая естественная биологическая продуктивность сельхозугодий (40 баллов, при среднемировой — 147 баллов). Долгая зима и короткий период вегетации. Крайне низкий уровень годовых осадков (от 250-300 мм на севере, до 100 мм на юге). Высокая потребность в удобрениях. Огромные расстояния, повышенные затраты на перевозку и т.д.
Никакого “рыночного равновесия” в этих условиях наступить не может! При нашей себестоимости равновесная цена зерновой продукции, т.е. цена, которая покроет все затраты всех участников технологического процесса, будет настолько высока, что её просто никто не купит. Однако можно искусственно занизить цены до приемлемых по всей технологической цепочке. В этом случае сама потребность сельского хозяйства в деньгах сократится в несколько раз. Цены в этом случае должны быть не свободными, а оптимальными, определяемыми на основе специально разработанных балансов. Следует внимательнее присмотреться и к опыту Китая, где оптовые закупки продукции сельского хозяйства частной торговлей запрещены законом.
При таком подходе все ранее раздробленные элементы аграрно-промышленного комплекса должны быть вновь объединены в единое целое. Все ранее разрушенные государственные структуры, связанные с планированием, снабжением и сбытом в сельскохозяйственном секторе должны быть восстановлены. Необходимо изменить сами принципы работы этого сектора. “Фермерская” авантюра провалилась, она изначально была нереальной. Следовательно, необходимо вернуться к хорошо знакомым, испытанным в течение десятилетий и неплохо зарекомендовавшим себя методам. Сама жизнь диктует нам это.
И не надо тут проводить аналогию с коллективизацией 30-х годов. В те годы создавалось нечто совершенно новое и на пустом месте. Нам же предстоит только восстановить то, что хоть и раздроблено и порушено, но в своих основных структурных очертаниях всё равно сохранилось. Не исчезли с лица земли совхозы и колхозы — они где стояли, там и стоят, только жизнь в них стала невыносимой. И сама земля никуда не исчезла
, только разорена. И объекты инфраструктуры остались на своём месте, только рассыпаются на глазах. При наличии политической воли всё это можно быстро восстановить и вывести если не на прежний уровень, то на приемлемый.Кроме того, люди в сельской местности сейчас с ностальгией вспоминают прежние времена и сами только с воодушевлением встретят отказ от авантюры, которую им навязала власть. Если же кто-то думает, что он проживёт и сам — это его личное дело.
Наконец, не обязательно должна быть восстановлена именно прежняя форма собственности, т.е. проведено полное огосударствление. Объекты аграрного комплекса могут продолжать оставаться в собственности тех лиц, которые владеют ими сейчас. Должны быть изменены только принципы их работы, которые будут определяться государственной политикой.
И в аграрном секторе наши бездарные власти всё провалили, они вообще уже который год демонстрируют просто феноменальную непригодность к сколь-нибудь серьёзной государственной деятельности и полную неспособность считаться с реальностью как она есть.
Резюме. Состояние зернового хозяйства в Казахстане является катастрофическим. Причина — политика, которую проводят власти на протяжении последних десяти лет. Она полностью обанкротилась и должна быть отвергнута. Только полное изменение правительственного курса может спасти ситуацию.