Кризис власти и деструктуризация общества

Инициированный парламентской фракцией Гражданской партии законопроект о первом президенте Республики Казахстан изрядно удивил не только общественность страны, но, похоже, и самих депутатов. Впрочем, председатель фракции Рахмет Мукашев утверждает, что такая идея вынашивалась с тех самых пор, когда приступил к работе новый парламент. Быть может, это истинная правда. Но в чем причина того, что она так долго оставалась тайной за семью печатями? Как бы то ни было, 22 июня, аккурат в годовщину начала Великой Отечественной войны (плохой знак!), парламент страны на совместном заседании рассмотрел представленный конституционный законопроект под названием “О первом президенте Республики Казахстан”. И в целом одобрил его. 27 июня он был с некоторыми оговорками уже окончательно принят. Кстати (если кому-то интересно), маленькая справка: когда этот материал был готов к огласке, 27 июня еще не наступило… И на тот момент в числе хилого множества информационных поводов были известны лишь странные фигуранты, удостоившиеся президентских премий и грантов для журналистов. Если кому-то интересна такая реконструкция момента…

Но это к слову, вернемся к главной теме… Даже сейчас, когда налет сенсационности уже улетучился, поводов для удивления остается немало. Как известно, внесенный законопроект определял прерогативы и гарантии Н.Назарбаева после его ухода с поста главы государства. В другие времена его появление, наверное, никого не удивило бы. Но сейчас канун шестидесятилетия президента. Этот возраст у нас традиционно ассоциируется с уходом мужчины на пенсию. На покой, одним словом. Совпадение по времени этих двух событий, конечно же, неспроста. Внешне разработка и выдвижение рассматриваемого тут законопроекта выглядит как шаг, направленный на подрыв позиции главы государства. Но как Гражданская партия, так и ее фракция в парламенте отнюдь не представляют собой такую силу, которая добивается ухода президента со своего поста. Скорее, наоборот. Тогда чем же объясняется эта инициатива, которая если даже и не подталкивает Н.Назарбаева к удалению на покой, то уж точно напоминает ему о такой возможности, связывая воедино его юбилейный возраст и экс-президентское будущее?! Не совсем понятно. Определенно сказать можно только одно: что-то тут не так…

По норме вещей, до наступления такого будущего еще пять с половиной лет. Срок, скажем не просто большой, а очень большой. Больший, чем у недавно избранного нового российского президента (с которым, слава Аллаху, у Н.Назарбаева отношения вроде прояснились. — Прим.), не говоря уже о том, что он больший, чем даже у будущего нового президента США, который станет известен в ноябре, а вступит в должность только в следующем году! Так что суета с законопроектом, призванным регулировать реальность второй половины первой декады нового столетия тогда, когда не началась еще даже первая ее половина, а тем более его обсуждение и принятие в пожарном порядке, выглядит, мягко говоря, как несвоевременное и неразумное рвение. Но десять лет практики властей в условиях передела собственности не раз убеждали нас в том, что ничего серьезного у нас наверху просто так не делается. Значит, рассматривать вопрос этот заставляют не соображения об отдаленной перспективе, а самая что ни на есть суровая реальность дня сегодняшнего. Прямо как один философский постулат, в обыденном сознании принимаемый вполне земной смысл, – “здесь и сейчас”.

Возможно, у нас сейчас складывается ситуация, аналогичная той, что была в России в прошлом году и лихорадила политический истеблишмент у нашего северного соседа в течение многих месяцев. Политическая хроника XX века свидетельствует, что в истории многих стран в критические моменты общество, как правило, не имело реального представления о природе кризиса и направлении его развития. Порой так случалось потому, что его намеренно вводили в заблуждение. А иногда оно само бывало радо заблуждаться, и ему просто не мешали пребывать в этом состоянии…

Когда мы ссылаемся на российский опыт политической жизни, имеем в виду не тот случай, когда Б.Ельцин ушел в отставку, получив от своего преемника требуемые гарантии. А все то, что вынудило его уйти до истечения конституционного срока. Ведь, как можно догадаться, разоблачительные меры западных правоохранительных органов в отношении представителей политической и предпринимательской элиты России и сопровождавшие их скандальные публикации в средствах массовой информации грянули не вдруг и неспроста. По сути дела, Запад в лице его спецслужб неоднократно запускал до этого информацию о том, что внимательно следит за изначальной стороной так называемых реформ в бывшем СССР и отлично знает, кто как и с кем сплачивает свое состояние. Истории, связанные с «Бэнк оф Нью-Йорк» и «Мабетекс», представляют из себя, надо полагать, лишь фрагменты имеющихся на российские и эсэнговские верхи компроматов. Вряд ли следует ожидать, что им всем там, на Западе, когда-нибудь будет дан ход во имя вселенской справедливости и порядка. Но ради интересов большой политики кое-что оттуда, конечно же, будет вытаскиваться на свет время от времени. Все будет зависеть от соответствующей конъюнктуры. К примеру, в 1991 и 1996 гг. официальный Вашингтон решительно поддержал на президентских выборах в России «друга Бориса». А в 1999 году столь же решительно отвернулся от него. Это произошло после докладной записки ЦРУ на имя вице-президента А.Гора, где говорилось о 4 млрд. долларов, которые, будучи предоставлены России, оказались разбазарены. То была капля, которая переполнила чашу. После этого на кремлевскую элиту стали накатывать волны разоблачений одна за другой. За считанные месяцы многие влиятельные в стенах Кремля лица оказались дискредитированы в глазах западной общественности. А заодно с ними — и Б.Ельцин. На Западе власти, как известно, с общественным мнением сильно считаются. В конце концов, это ведь оно сыграло решающую роль в уходе американцев из Вьетнама, русских — из Афганистана… Когда целый ряд лиц из близкого окружения первого российского президента приобрели одиозный в глазах западного обывателя имидж, тамошние лидеры уже ничем не могли помочь Б.Ельцинцу. А в этой ситуации реально оставался лишь один ход. На него Б.Ельцин и пошел в последний день прошедшего года.