Воспоминания о будущем

СТРЕМИТЕЛЬНО развиваются опасные события в Центральной Азии. Стремительно завязывается новый узел противостояния, и, похоже, на карту поставлена уже не просто безопасность границ “новых независимых”, но и их так недавно обретенная независимость. Разгромив последние очаги сопротивления верных афганскому президенту войск, талибы вышли к границе Таджикистана. Что дальше?

— КАБУЛ — это вражеский город! Ты понял?

Так, осмотрев детально номер лучшего кабульского отеля “Ариана”, дал для меня “афганскую вводную” Миша Лещинский, легендарный собкор ЦТ. Спасибо тебе вечное, лихой Михал Борисыч! За то, что честно зачеркнул одной короткой фразой и все свои собственные репортажи, и горы другого советского супервранья. За то, что был мне той отмычкой, которая открывала и то, что узнать можно”, и то, что «смотреть нельзя«.

Кабул немедленно стал вражеским для нас, северян, когда мы вошли туда с оружием. Иного ожидвать могли лишь те, кто жили в башне из слоновой кости над Москвой-рекой. В этой башне десятилетиями не воспринимались реалии — ни собственной страны, ни стран соседних. Ворошилов бросал в 41-м кавалеристов Доватора на броню “фердинандов” и “тигров”. С таким же успехом Т-72 пытались спустя 40 лет сбить с ног афганских партизан в галошах и халатах. Где-то, может быть, живы бойцы самой первой когорты “воинствующих атеистов”, заложившей взрывчатку в фундаменты храма Христа Спасителя. И уж точно их внуки живут — те, кто над Гератом из “вертушек” выбрасывали с высоты “черных мулл”. Конечно, живы: мы же прокачали сквозь Афган миллион соотечественников, потеряв там “всего” 13 тысяч.

То, что мы потеряли реально, сунувшись со своим уставом в чужой монастырь, нам еще не единожды посчитает судьба. Нам придется еще посидеть у Афгана на счетчике. Ведь не так уж давно “шурави-мушавер” — “советский советник” — мог пройти пешком весь Афган без перочинного ножа в кармане. Пройти лучшими самым желанным гостем: он же свет проводил в кишлаки, он же воду искал в пустыне!

НАШЕСТВИЕ талибов во главе с как будто бы ушедшим к ним Хаттабом из Чечни — это не Армагеддон и не Акыр Заман, конечно. Но это тоже плата за бесчестие и подлость. Наджибулла пошел за нами, за советскими, предав свой, в принципе, непобедимый народ, желавший жить “по-своему”. И был легко, небрежно нами же и предан. Всепожирающая нынешняя ненависть талибов — она питается не только баксами от Бен Ладена. В ней стертые “Ураганами” и “Градами” родные кишлаки, в ней миллион афганцев, уничтоженных за то, что жили “не как надо”. Кому? Советам? “Пакс-Американа”?

Как удержать стабильность в регионе? Об этом нынче много говорят — в ООН и в СНГ, в пивных, на улицах, на кухнях. И вздох наших бабушек, чья молодость залпом была выпита “роковыми сороковыми”, — “Ах, только б не было войны!” — ясно слышен сегодня на “острове стабильности”, в благополучном Казахстане.

Безрукий Хаттаб и безногий Басаев, уже “второй серией” войны в Чечне напрягающие Россию, — это не Гудвин “великий и ужасный”, которого никто не видит, но которого боятся априори. Это фетиш, фантом, на которого хватит одной только пульки калибра 5,45 со смещенным центром тяжести. Но “Хаттабыч” — визитка реально живущего среди нас, настоящего, вправду ужасного Гудвина. Он есть, он существует. И поэтому нет пульки для “Хаттабыча”.

ВОЙНА — всегда прибыльный бизнес. Разумеется, если твой собственный сын не ловит Хаттаба по “зеленке” в районе Шали или возле Саланга. Война — классное лезвие, разрезающее всякие “гордиевы узлы”. Разумеется, если в таком узле не лежит твое собственное Отечество.

Узлы вязали вдохновенно — ровно век. И Ленин, и Фрунзе, резавший кинжалом своей конницы карту Ферганской долины, и “лучший друг физкультурников”, теоретик коммунистической национальной политики, и безволосый “кукурузник”, утверждавший: “отомрут все нации, культуры, языки, останется лишь одна общность — великий советский народ”.

Узлы распутывать сейчас досталось тем, кто ферганских басмачей называл стойкими борцами за свободу. Афган, как пробный камень — не воспринят, не оценен к северу от “речки”, от Аму-Дарьи. Вот потому настолько важно и опасно то, что именно Евразию сейчас Хаттаб заметил. Вот потому сейчас настолько же естественно, насколько и тревожно, что именно Афган Хаттаба на вечный бой благословил. Вот потому орлы муллы Омара уже на левом берегу Аму-Дарьи и Пянджа. Это не война еще, но уже не мир.

Проблема — не в количестве внезапно обнаружившихся за еще вчера насквозь советскими дувалами упертых ваххабитов. Проблема — в бедности всеобщей и тотальной. Она — и “Гудвин”, и та “пятая колонна”, которую вовек у нас любой рост нефтедобычи не может почему-то истребить.

С КАПИТАНОМ казахского миротворческого батальона Ериком Алиакпаровым мы ходили на пянджскую отмель, в засаду, на перехват переправы с наркотиками. Давно не пахло там, на левом берегу, ни “шурави”, ни “контингентом”. И близко еще не было талибов на афганском берегу, на траверсе таджикского Кала-и-Хумба. Но мы лежали с Ериком на мокром острове песка меж двух одинаково враждебных нам земель. С афганской стороны почти бесшумно приготавливали лодку и оружие. А миротворческий отряд, который в одиночку держит там упрямо Казахстан (давно ушли киргизы с Пянджа, а узбеки—еще раньше, быстро и без комментариев), в кромешной тьме стерег и выпасал у нас «в тылу таджикский берег. Таджики и сдали наш дозор в конце-то, концов. Замельтешили вдруг у нас за спинами фонарики, залаяли собаки по команде шепотком. Почти у нас над головой афганцы засмеялись, закричали Ерику: “Эгей, кэптэн-муслим! Не прячься! Уходи домой, как мы сейчас уходим!” Эта переправа сорвалась, не начинаясь. Но сколько же их было, долгожданных, и на левом, и на правом берегу.

Сейчас на левом берегу уже стоят талибы. На рубеже, на первой линии от них, пришедших в XX век из XIV столетия, проста защита, даже примитивна.

Впрочем, это в теорий уж давно и всерьез всеми понято. Остается лишь верить: наследники супердержавы, почти сотню лет сеявшей только лишь ветер, сумеют пожать возвращенную бурю. Остается лишь верить, что зуд перекройки границ и реванша, расширения “жизненных интересов” сойдет, как короста, со всех нынешних “патриотических” партий, с “державных” лидеров и с новых “национальных течений”. ..

А в этот тост сегодня входит наше прошлое — жалей иль не жалей.