Ровно год тому назад политическую жизнь сотрясали скандалы, связанные с наиболее
оппозиционной политической партией Казахстана – РНПК. Самой впечатляющей интригой была шумная история выхода из партии члена Исполкома и главы алматинского городского филиала РНПК Лиры Байсеитовой, ныне известной в качестве главного редактора набирающей популярность газеты “Республика-2000”. В честь, так сказать, юбилея тех памятных для истории партийного строительства суверенного Казахстана событий читателям предлагаются две статьи из архива редакции “Навигатора”. Это довольно занимательно и любопытно прежде всего в плане рестроспекции. Тем более что история Лиры Байсеитовой, как отдельно взятого политика, и история РНПК (и соответственно, Кажегельдина) продолжает развиваться.
Статья “Разногласия в кажегельдинской партии” представляет собой перевод с казахского языка и принадлежит перу экс-сотрудников газеты “ДАТ” (закрытой в декабре прошлого года. Тоже, кстати, скоро “юбилей”!) Бахытжану Косбармакову и Оразу Алимбекову. Данный дуэт написал целую серию аналогичных статей, и некоторые из них были напечатаны в газете “Жас Алаш”.
А вот статья “Приколы партийного раскола” нигде никогда не публиковалась. Впрочем, в свое время, говорят, данный материал появлялся на сайте компроматов “Коготь барса”. Причем авторство приписывали нынешнему редактору “Навигатора” Джанибеку Сулееву.
Редакция
***
РАЗНОГЛАСИЯ В КАЖЕГЕЛЬДИНСКОЙ ПАРТИИ
Когда они начались? Чем все это закончится?
После того, как президент страны объявил курс на демократизацию политической жизни, в русле которого стало возможным участие в парламентских выборах, помимо выдвижения кандидатов по одномандатным округам, еще и по партийным спискам, в республике начался бурный процесс партийного строительства. Появились и доселе ранее невиданные вещи, такие, как партийный раскол и партийные скандалы. Речь идет о выходе из Республиканской народной партии Казахстана, возглавляемой экс-премьером А.Кажегельдиным, руководителя алматинского городского филиала РНПК Л.Байсеитовой. Это событие резко подогрело интерес общественности к политическим партиям и предстоящим выборам. С другой стороны, у общественности сложилось мнение, что данный скандал неожиданен по своей сути. Партийные бонзы РНПК также изо всех сил старались представить, что это всего лишь малозначащий эпизод, к тому же инспирированный извне. Надо сказать, что в РНПК вообще любые невыгодные для себя моменты любят списывать на случайности либо происки властей и прочих “врагов” демократии. Однако кажегельдинская партия лишь на первый взгляд может представляться
как монолитная. На самом деле она полна внутренних противоречий. Попробуем их проанализировать…В самом начале своего неудавшегося похода за президентским креслом Кажегельдин опирался на лиц, уже поработавших с ним в правительстве и вошедших к нему в доверие. Это группа из бывших комсомольских функционеров — Ж.Амирханов, А.Косанов, Е.Бапиев. Но когда остро встал вопрос о создании политической организации, объективно стало ясно, что “комсомольцы” не в состоянии написать программу партии, какие-либо концепции и пр. Поэтому в партии А.Кажегельдина появляются такие личности, как Н.Масанов, А.Кожахметов, С.Дуванов и Г.Алдамжаров. Выбор оправдан. Трое первых, это интеллектуально развитые личности, к тому же имеющие достаточную общественную известность. Последний же является известным политиком, с огромным опытом руководящей работы. Организация партии, таким образом, выглядит достаточно стройной: одна группа, так сказать, обеспечивает идеологическую работу, “комсомольцы” занимаются чисто организационной деятельностью, а Алдамжаров соединяет оба направления и представляет партию в отсутствии ее лидера, который практически перестал появляться на родине. Но в реальности получилось все иначе. В любой партии ближе всех к лидеру обычно стоят именно идеологи, в РНПК же ближе всех “к телу” оказались все-таки те, кто хорошо изучил своего шефа по прежней работе и не собирался в новых условиях быть отстраненным далеко от него. Нетрудно догадаться, что особый доступ и, возможно, влияние на лидера партии остались за “комсомольцами”. Основные финансовые потоки оказались именно в их руках. На этой почве стали возникать скрытые противоречия и разговоры. В принципе, используя партийный механизм управления, мог бы твердо ограничить внутри РНПК “комсомольское” лобби председатель Исполкома Г.Алдамжаров, но в силу ряда причин этого сделать ему не удалось. Вполне вероятно, что объяснение надо искать в том, что Алдамжаров оказался один в системе “АН-2”, т.е. в системе “Аргын-Найман”. Прошедший великолепную аппаратную школу, А.Косанов, видимо, сумел найти подходы к председателю Исполкома, тем более что он, по родовой принадлежности, тоже не из системы “АН-2” (но с Е.Бапиевым, кассиром партии, он находится в родственных отношениях). Короче, перетянув на свою сторону Г.Алдамжарова, “комсомольцы” значительно укрепили свои позиции в РНПК. Это описан, так сказать, предварительный этап строительства РНПК.
Второй этап в развитии РНПК связан с интригами, суть которых сводится к скрытой борьбе “идеологов” и “комсомольцев” за влияние уже не только на “заграничное тело”, но и за влияние на более или менее значимых членов РНПК. Так, например, первые стали оказывать моральную поддержку Л.Байсеитовой. Присоединился к этой группе и В.Воронов — адвокат экс-премьера в Казахстане. Зато главный редактор еженедельника “XXI век” оказался в стане “комсомольцев”, хотя поначалу водился вроде с “идеологами”. Казалось бы, это парадокс, если вспомнить, что Б.Габдуллин в бытность свою редакторства в газете “Новое поколение” конкретно “наезжал” на А.Косанова. Однако ничего удивительного в этом нет, ибо Б.Габдуллин из тех, кто всегда действовал по принципу, заложенному в одной казахской пословице: “Эта курица там, где больше проса”. Быть ближе к держателям “казны” для него, по всей видимости, оказалось выгоднее. К тому же Б
.Габдуллин тоже имеет комсомольское прошлое, и эта публика ему близка по ментальности. В итоге накануне предвыборной кампании в РНПК окончательно сформировались две группы: группа “А” — Алдамжаров — Косанов — Бапиев — Габдуллин; группа “Б” — Байсеитова — Масанов — Дуванов — Кожахметов — Воронов. Здесь, наверное, необходимо заметить, что все эта групповщина не имеет никакого отношения к классической политической фракционности, когда расхождения порождены, скажем, разными взглядами на идеологические, организационные и иные вопросы строительства партии. Отнюдь. Эта партия, несмотря на громкие заявления, так и не сформировала великой идеи; смутно выглядит и партийная программа в целом. Вся внутрипартийная борьба сконцентрировалась вокруг возможности распоряжаться финансовыми ресурсами, предоставленными “хозяином”. Поэтому такие опытные интриганы, как “комсомольцы” РПНК, заранее, для подстраховки, стали выталкивать такую деятельную и амбициозную личность, как Л.Байсеитова, сначала из предвыборного штаба А.Кажегельдина, затем из исполкома РНПК. Ее отправили на организацию алматинского городского филиала РНПК. Вся соль таких действий заключается в том, что такой опытный в финансовых делах человек, каким является Л.Байсеитова (а она в штабе, кстати, имела доступ к распределению финансов) “комсомольцам” совершенно был ни к чему. Расчет был и на то, что Л.Байсеитова увязнет в хлопотах по созданию городского филиала партии, поскольку необходимых средств ей не дали. Однако все оказалось по-другому. Л.Байсеитова успешно зарегистрировала городскую партийную организацию и даже сумела весной изыскать финансы на выпуск нескольких номеров газеты “Иртыш” («451 градус по Фаренгейту»), когда газета “стояла”. Тем самым она волей-неволей продемонстрировала определенную самостоятельность.Такую же самостоятельность относительно «комсомольцев» стали демонстрировать карагандинский филиал (Б.Мукушев) и шымкентский (М.Мухаметжанов). Подобная раскладка и активность филиалов оказались не по нраву “комсомольцам”. Желание поставить своих людей на местах и тем самым полностью контролировать финансы заставило группу “А” начать определенную работу в этом направлении. И она принесла результаты. Например, они сумели “сломать” главу шымкентского филиала. Существует такая пресловутая присказка, приписываемая “техасцам”, выходцам из Шымкента: “Главное — здоровье, а остальное можно купить за деньги”. М.Мухаметжанов сначала вился около Л.Байсеитовой, но когда он понял, что “золото партии” в руках группы “А”, то примкнул к ним. Побывавший 10 августа в Шымкенте “серый кардинал” партии А.Косанов обещанием двинуть в депутаты М.Мухаметжанова и вручением тому 1500 долларов купил задиристого соратника, который постоянно слал Кажегельдину депеши с жалобами на отсутствие финансирования. В разговоре с одним из авторов материала он сказал, что получил не 1500, а всего 800 долларов. Но здесь важна не сумма — здесь важно то, в силу каких причин исчезает партийная принципиальность некоторых членов РНПК. Но самым крепким орешком из всех оказалась Л.Байсеитова.
Кольцо вокруг непокорного лидера алматинского филиала начинает сужаться в преддверии 1 съезда партии. 15 августа 1999 года на заседании городского филиала устами А.Кожахметова “комсомольцы” стараются убедить Л.Байсеитову, чтобы она рта не раскрывала на съезде по поводу своего несогласия с руководством партии и возможного выхода из партии в знак протеста. К тому времени группа провела работу с членами группы “Б”. В.Воронов становится начальником предвыборного штаба, что автоматически означает доступ к финансам. На этом
этапе и происходит сдача Л.Байсеитовой, ждавшей конкретного ответа. Ведь 17 августа с самого утра и до 16.00, что ее все же позовут на Центральный совет РНПК более того, она ждала хотя бы приглашения на съезд, который был намечен на 18 августа, т.е. на следующий день. Приглашения не поступило. Во второй половине дня, 17 августа, Л.Байсеитова выступила с демаршем, всколыхнувшим партийную жизнь не только РНПК.На следующий день А.Косанов, Г.Алдамжаров высказались в том духе, что выход из партии нескольких человек не означает, что произошел раскол в РНПК, имеющей в своих рядах 7 тысяч человек… Однако съезд показал совершенно другую картину. Избавившись от Л.Байсеитовой и даже введя в штаб В.Воронова, группировки так и не слились в единое целое. Во время голосования партийного списка на второе место, вслед за Кажегельдиным, вышел Габдуллин. Однако после съезда группировка “Б” показывает характер, и, вполне вероятно, что с демаршем готов был выступить Н.Масанов, “светлая голова” РНПК. Оказавшийся между двух огней, Г.Алдамжаров вынужден, по всей видимости, провести переговоры с лидером партии. Решено: на второе место в партийном списке поставить Н.Масанова, а Б.Габдуллин покидает партийный список и баллотируется по одномандатному списку. Таково отношение к решениям высшего органа РНПК — Съезду партии. Таково отношение функционеров РНПК к демократическому выбору своих соратников — как известно, на каждом шагу бьющих себя в грудь, что они самые главные приверженцы демократии в Казахстане.
Таким образом, можно сказать, что нынешнее состояние флагмана казахстанской оппозиции, партии РНПК, напоминает лайнер “ТИТАНИК” в преддверии аварии. Однако команда настоящего “ТИТАНИКА” не покидала корабль и заботилась не только о своем собственном благополучии. Начиная с Г.Алдамжарова, ни А.Косанов, ни Е.Бапиев не пожелали оказаться в партийном списке и решились участвовать в выборах по одномандатным округам. То, что в партии нет единства, наверное, знал и сам Кажегельдин. Ведь по этому поводу писали письма М.Мухаметжанов, Л.Байсеитова, Б.Мукушев, С.Исса. Это говорит о том, что обе группы (когда в чистом виде, когда в смешанном) не раз и не два обращались к Кажегельдину как к арбитру. С.Исса вообще в своем письме предсказал, что в партии может случиться раскол. Но даже его письмо осталось без ответа. Получается, что из лидера РНПК вряд ли когда получится серьезный политик, если он не в состоянии идейно объединить десяток человек из своей команды. Или он думает, что для политики достаточно его “миллионов”. После этого разве можно поверить, что он в состоянии управлять 15-миллионным Казахстаном?
P.S. О внутренних противоречиях РНПК, отдельно о личностях, надевших личины пламенных демократов, можно прочесть в следующих материалах Б.Косбармакова и Б.Алимбекова: “Тени КГБ в кажегельдинской команде” и “Политические импотенты РНПК”.
***
ПРИКОЛЫ ПАРТИЙНОГО РАСКОЛА
В разгар горбачевской перестройки по казахстанскому телевидению прошла передача о многопартийной политической системе как основе демократического устройства общества. И тогда будущий государственный секретарь суверенной Республики Казахстан национальный писатель Абиш Кекильбаев высказал такую шутливую мысль: мол, дело знакомое — ведь в условиях многопартийности казахи живут уже давно.
В той или иной степени данная мысль (в каждой шутке есть доля правды) полностью подтверждается, если взглянуть на коллизии многопартийного строительства в молодом казахстанском государстве. В казахстанских условиях необходимыми для создания политической организации всегда были два обстоятельства — протекционизм власти и плюс к этому наличие известной всем личности. Возможно, поэтому ничего не получилось в свое время у социал-демократов, поскольку ее ядро тогда было абсолютно неизвестно широкому кругу общественности. Общественное движение СНЕК, а затем партия ПНЕК — это С. Абдрахманов, а затем К. Султанов. Оба являются яркими представителями комсомольской номенклатуры. Носившая налет фрондерства партия НКК — это прежде всего “его величество” О. Сулейменов, который, помимо всего прочего, в бытность свою побывал даже членом ЦК Компартии Казахстана. После того как эта яркая фигура отдалилась в дальнее зарубежье, впала в глубокую прострацию и партия НКК. Такие же партии, как Социалистическая, были целенаправленно расколоты и распылены в ничто властью при помощи испытанного приема. Она, по сути, купила некоторых ее особенно “ретивых лидеров, вроде Е. Ертысбаева, предоставив им непыльные должности. Выпертый отовсюду, вначале “соратниками” по Соцпартии, а затем, побывав спикером Верховного Совета и в конце концов ничего не получив от президента, С.Абдильдин тут же возглавил престарелых казахстанских “комми”.
Таким образом, классические понятия — такие, как партийная дисциплина, твердая партийная приверженность декларируемым идеям и лозунгам, явно не в почете у большинства казахстанских политиков. Потому что партийные водоразделы лежат отнюдь не в области формальных признаков принадлежности имярек к той или иной партии. В этом смысле показателен скандал, произошедший с Республиканской народной партией Казахстана, взбудораживший политическую жизнь страны, которая находится в этом смысле (политическом т.е.) накануне парламентских выборов. Речь идет о бурном выходе из РНПК главы алматинского городского филиала РНПК Л.Байсеитовой и главы карагандинского филиала РНПК Б.Мукушева.
Политически активная часть населения, которая, возможно, в процентном отношении относительно всей народной массы пока и не внушительна, про РНПК знает, чему способствует личность ее лидера А.Кажегельдина. Но не менее известен и председатель Исполкома РНПК — пожалуй, единственный на сегодняшний день значительный казахстанский политик, который до сего дня принципиально находится в оппозиции к правящему режиму. Это — Г.Алдамжаров. Объективно это остается самым продуктивным и сильным ходом со стороны вынужденного находиться за границей А.Кажегельдина, когда он решил привлечь на свою сторону Г.Алдамжарова. Такого, несколько неожиданного, но потенциально и фактически опасного для правящего режима альянса никто не ожидал. Однако и власть, похоже, не дремала. С известных пор в рядах сторонников Кажегельдина появилась чрезвычайно активная особа женского пола. В конце концов Л.Байсеитова возглавила алматинский городской филиал РНПК. Закончилось все тем, что в самый канун 1 съезда РНПК член Исполкома этой партии — Л.Байсеитова — покидает партийные ряды, тем самым нарушая их стройность. Следовательно, имидж молодой и, что немаловажно, самой радикальной оппозиционной партии Казахстана не стал от этого лучше. Сам конфликт, точнее время, выбранное для демарша, и прямо, и косвенно указывает на определенный сценарий, срежиссированный заранее. Человеческие амбиции здесь тоже ни при чем. Поэтому такая ситуация вполне отвечает всем признакам политической провокации. Так, например, во время транслировавшейся “31 Каналом” встречи бывших “соратников”, в лице члена исполкома РНПК А.Косанова и на тот момент уже бывшего члена Исполкома Л.Байсеитовой, последняя дважды выносила кулуарные партийные разговоры на аудиторию. Она дезавуировала высказывания самого А.Косанова, когда-то высказывавшего Л.Баисеитовой мысль о том, что активность партии “остро необходима только на предвыборный период”. То же самое, оказывается, говорил лично Л.Байсеитовой и сам Г.Алдамжаров. Из этого следует, что столь пламенного борца за демократию, каким себя везде рекомендует г-жа Байсеитова, подобные подходы не устраивают. Но политика сродни дипломатии: это искусство — не сказать лишнего. Тем более что в мире политики существуют определенные правила, которые не приветствуют, когда на манер кухонных разговоров на авансцену выносятся приватные обмены мнениями некогда корпоративно объединенных людей. И тем более когда на этом строится вся база критики рассорившихся политиков. Трудно представить даже Е.Ертысбаева, в аналогичной ситуации использующего такие приемы: уж он-то, наверное, много чего знает кулуарного из неформальных бесед с тем же Г.Алдамжаровым, П.Своиком еще с тех пор, когда они вместе составляли одну фрондирующую группу в Верховном Совете РК. Это к тому, что в следующий раз такой “принципиальный” политик, как бунтарка РНПК, про многое что и другое может рассказать в телеэфире. И уже не только, скажем, про РНПК. Возможно, тут в дело вмешалась физиология?! На всем постсоветском пространстве никто еще не наблюдал, чтобы женщины в своем общественно-политическом самовыражении заходили столь далеко. Самым ближайшим примером, с которым сверяют свои достижения в демократическом развитии казахстанцы, несомненно, является Россия. Так даже там, где феминистские традиции в политике гораздо глубже и фундаментальней (от С.Ковалевской до Г.Старовойтовой), современные женщины-политики так запросто не “объясняются” не то что со своими бывшими политическими соратниками (таких прецедентов там вообще что-то не припоминается!), но и со своими политическими противниками. К тому же, по большому счету в России политику женщины никогда не определяли. Иначе, как говорил небезызвестный Жириновский, “кошмар, наверное, только усилился бы…” — и все согласны в этом с главным трибуном Госдумы…
Российскую аграрную партию покидали не то что руководители среднего звена, а ее лидеры. Тем не менее г-н Рыбкин не кидал камни в бывших соратников, и сама партия до сих пор жива и имеет вес в Госдуме. Это и есть большая российская политика, где при всей сопутствующей грязи (чемоданы с компроматами и
т.д.) существуют правила игры, общие для всех.Не менее странным выглядит и заявление покинувшей партию демократки по поводу Г.Алдамжарова и А.Кажегельдина. Первого она обвиняет в косности старого партийного функционера, а против второго ничего принципиально не имеет. Если это воистину так, то логичен вопрос: зачем же тогда выходить из партии и дискредитировать ее упорным распространением слухов о расколе? Здесь невооруженным взглядом проглядывает тактика, стратегический смысл которой сводится к созданию другой конфликтной ситуации, венцом которой должен стать разлад между главными партийными фигурами. Ответ на вопрос, кому это на руку, расшифровки не требует. Деструктивная работа против РНПК главной героини партийного скандала, видимо, будет иметь продолжение, поэтому легко предсказать, что создаваемое Л.Байсеитовой движение, по всей видимости, в свою очередь, будет теперь стараться проявлять себя более радикальным в плане демократических лозунгов и призывов, чем РНПК. Такие действия, в русле логики “быть ревностным католиком больше, чем сам Папа Римский”, должны отвлекать общественное внимание от РНПК и фокусировать его на движении, во главе которого возникает “хлопнувшая калиткой” в РНПК импульсивная и горячая Л.Байсеитова. Это, так сказать, второй этап операции под названием “партийный раскол РНПК”.