Так кто же они?

Все же отвергаемые академические труды проясняют многое из истории Казахстана. Не думаю, что в серьезных исследованиях удастся легко найти лежащие на поверхности многочисленные курьезы — например, в отечественных материалах по истории казахского ханства, изданных в 1969 году, лекциях Бартольда, извлечениях Тизенгаузена. Разбор имеющейся литературы по данному вопросу — это конечно, отдельный разговор. В любом случае утверждения о “скудности объединяющих элементов” и есть очередной популистский миф. Будет удивительно, если кто-то в него поверит. Благо, что у него нет внушительной аннотации от международных “беспристрастных” экспертов.

Огромный массив информации по истории казахской государственности позволяет по-иному осмысливать традиционные казахские ценности, национальное самосознание, героику, религиозные устои, политическую историю. Не стоит спешить с выводами о своем национальном безначалии и аморфности, расписываться в духовном суициде. Все не так безнадежно. И тогда вдруг окажется, что каждый упомянутый мимоходом аспект требует отдельного, детального рассмотрения не ради красного словца, а как раз для того, чтобы установить истину. В пределах допустимого.

Ответить же на вопрос, почему некоторые из нас выпали в осадок, не ощущают себя частью целого, не имеют крупинки исторической памяти, не так просто. Для этого нужно овладеть различением, пробудить изначальные духовные склонности. Совершить “переход”, за которым должно вернуться собственное зрение. Глупо заходить в тупик и искать бревно в собственном глазу с чужой подсказки, которая преследует на каждом шагу и дает “вразумительные ответы”. Компромиссы разумны, но должны быть предельно выверены. Иначе есть опасность попасть в ловушку оппонента, ведущего спор в жанре ленивых и снисходительных увещеваний. Или преднамеренной, псевдоинтеллектуально обеспеченной лжи. И тем самым в определенной мере потерять лицо. Еще более опасно с готовностью воспринимать, не подвергая тени сомнения, чудовищные домыслы и с удовольствием истязать ими самого себя.

Действительно, надо определиться в методе и технологиях. Можно принять новые заманчивые рецепты освобождения от “угрюмости”. Согласиться, что “факт истории и пядь национальной территории сопоставимы с любыми другими параметрами”. Но знаковая для всех “бесполезная гора” ставит под сомнение союз “модернизированных, без вестернизации “автономий”. “Бесполезная гора” вложена в красивую, стройную модель как камень преткновения. Или коробка с тротилом. Кстати, затруднения возникают уже при составлении списка “идентичных цивилизационных очагов”. Почему-то из представленного Дугиным А. перечня выпала Ичкерия, являющаяся ярким примером “автаркии небольшого пространства”. С начала 90-х годов и до варварской оккупации.

Подумаешь, кто-то заявил, что нет ничего единого казахского. Ну и что? Ничего нового. Это любимый аргумент тех, с кем надлежит спорить наилучшим образом. Магия клише — словесных конструкций “специалистов по казахам” еще делает свое дело. Они проникают в сознание через бреши, созданные предшествующими недобрыми стихиями. Но стоит лишь применить принцип симметрии, обратить вспять обращенные к тебе софизмы, и дым злого пламени рассеивается. А потом должен исчезнуть страх. И тогда со всей очевидностью раскроется нелепость и постыдность ставших модными умозрительных “политических” прогнозов о том, что при стечении определенных геополитических обстоятельств придется под кого-то лечь. Такие эротические идиоматизмы, отражающие симптом страха перед преступными замыслами гипотетической враждебной силы и вторящие им “едкие” сатирические военно-политические прогнозы местных Салтыковых-Щедриных, говорят о многом. Скрупулезно высвеченная Гейдаром Джемалем питательная среда, взрастившая “флору банальности, тавтологии и прописных истин”, испускает удушающие флюиды. Свалив вину на других, на власть и на кого угодно, мы заранее сдаемся на милость грядущей неизвестности. Хотим сыграть игру в третьего лишнего. Какова же цена помпезной патриотической риторике, если в ней завуалировано заведомое отступление, пресмыкательство и готовность заключить сепаратную сделку, оформляемую как паритет при расхождении в оценке принципиальных вопросов. Откровенное публичное самобичевание, как в данном случае, из того же ряда, хотя закамуфлировано под искренность и призыв. Вместе с тем надо подчеркнуть, что незнание законов не освобождает от ответственности. Тщетны попытки попрать вечность, которая остается неизменной, тогда как все другое лишь убывает. Все возвращается туда, откуда приходит. И в норме не должно быть такой безысходности и отчаяния, хитроумного жеманства, вздохов. Любому из нас бабушки успели передать, что вздыхать нельзя, потому что Бог запрещает отчаяние. Не говоря о клоунадах, масках-шоу. В норме призывать единство и выражать готовность встать на защиту Родины. В любом случае прецеденты, точнее знамения, налицо. Встать прямо, стройными рядами и как плотное здание. Без всяких оговорок и эвфемизмов, пытающихся свести «на нет» непреходящие нравственные императивы, завещанные предками, адатом, законами Всевышнего Аллаха.

Пусть эти заветы отличаются чертами, присущими кочевому обществу, — будь то осознание тюрко-монгольских ценностей на основе ислама в рамках юдинского “чингизизма”, присутствующих реально и, возможно, являющихся основными незаметными скрепами сегодняшней национально-политической целостности, о которой автор статьи заявляет, что ее нет. А откуда истоки нашей государственной символики и геральдики? Они не просто, как утверждают “фасадны” — они несут в себе информацию о конкретных фактах, имеющих прямое отношение к поставленному вопросу. Главное, что духовный, метафизический опыт реально существует, и только не мы сами должны смотреть на него с боязнью “реанимировать архаику и общинную психологию”. Пусть объяснители всего и вся оставят для себя рецепты “счастья” и “прогресса”, растворяются в “общечеловеческом измерении” и не заманивают нас, по словам В.Новодворской, на вид “кондиционными”, но “болотными огнями, ведущими в топь”. Главное, вновь обратиться к ним — дедовским заповедям, столбовой дороге, у которой нет перекрестков.

А мимикрия, попытки уйти от действительности, самодовольные, с налетом тривиальности ностальгические коллаборационистские экскурсы и апологии, трескучие псевдоинтеллектуальные наборы, трикот с картинкой от Кока-Колы, мыльная опера для новоявленных хозяев доберманов-пинчеров — это, как отметил Мовлади Удугов, “непригодно для жизни”. Или, как удачно выразился Хулио Кортасар: “Все бегут, куда? Мир становится все более гротескным”.

Пришло другое время. Когда вещи уже названы своими именами. А те, кто культивирует тезисы о “политике лавирования”, “дальновидении”, “эвристике” и занимается геополитическим гаданьем, должны уяснить, что все гораздо серьезней, нежели, устроив на иссиня-черной голове пробор посередине, запинаясь изрекать витиеватые геополитические банальности. Суть которых опять-таки сведена к тому, когда и под кого предполагается лечь. Сатана подсказывает страх, бедность и мерзость. Так не надо ему верить. Он ведь призывает к поражению, декорируя его трендами, контекстами. А по сути фанатично заклинает: откажитесь от жизненной борьбы, от индивидуальности, вы обречены, вы не учитываете того-то и того-то. И государство у вас “ретроградное”, которое должно будет рассыпаться как карточный домик после первых взрывов объемных бомб. Вот кто рассеивает отчаяние, раскол и подбрасывает слащавые пилюли с ядом.

Как сказал Андре Глюксманн: “К черту клише…”. Романтичного француза, нелегально проникшего в Чечню, поразили масштабы разрушений и откровенного геноцида. Как и восхитило неисчерпаемое мужество и беззаветная преданность чеченского народа идеалам свободы. На руинах Чечни запечатлены знаменитые слова Пасионарии, вдохновлявшие на подвиг миллионы людей по всей планете: “Лучше умереть стоя, чем жить на коленях”.

Герои, которые просто знают, что они и есть соль родной земли, рядом, нужно лишь увидеть их в истинном облике. Они знают, что делать, если “завтра была война?” Это они три мартовские недели храбро сражались в Саади-Хуторе. Весна в Чечне особенно хороша. Пригревает солнышко, живо щебечут птички, ласковей журчит Гойтинка. Оживают горы, которые скоро покроются ненавистной для агрессоров густой “зеленкой”. Никто не хотел умирать. День и ночь на хутор обрушиваются бомбы, снаряды, ракеты “земля-земля”. “Змей Горыныч” и “Буратино” накрывают село полыхающим тротиловым пламенем. Бьют танковые пушки и системы залпового огня. Затем уже в который раз в “зачистку”, прячась, за военной техникой идут “доблестные” собровцы и омоновцы. Под грохот стихающей канонады они не слышат, как оставшиеся в живых ополченцы, жители хутора и других сел, сжимая в руках оружие читают “Фатиху”: “…Веди нас по дороге прямой…”.

Подбадривая друг друга матами, федералы крадутся в село. Тишина. И вдруг из дымящихся укрытий как призраки появляются отчетливые фигуры в красных платках шахидов и с громкими возгласами “Бог велик!” открывают кинжальный огонь…

Стоит задуматься над происходящим рядом с нами. Вспомнить: “По ком звонит колокол?..”

И тогда не придется безутешно ломать голову, откуда взялся этноним «казахи». Возможно, ларчик откроется (а он действительно открывается просто!), и станет ясно, что такого этнонима нет. Его просто придумали. Это же так просто. Заменили одну букву — и все. А если обратить внимание на то, что последние вехи формирования казахского этноса, его государственности, самосознания, традиций связаны с правлением династии Чингисхана с 13 по 19 века, то, может, с очевидностью и без суфлеров откроется суть “отрарской катастрофы”. Окажется, что одни предки казахов обороняли Отрар, другие его штурмовали, а затем объединились и вместе участвовали в процессе этнополитической консолидации и преобразования государственности. Увы, государство хорезмшахов распалось, и Отрарский регион вошел в состав улуса Джучи. Позднее территории Ак-Орды, Кок-Орды и Моголистана стали называться жузами.

На чем сфокусировать свое национальное самосознание? Надо хорошенько подумать. Самому. Как там у поэта:

Не подходят сказки, эпосы, легенды и дастаны, которые есть — как можно говорить, что их нет (так, очень большое значение для формирования национального самосознания играет дастан о знаменитых сорока батырах Крыма). Можно сфокусироваться, скажем, на средневековых литературных памятниках и хрониках, касающихся Казахстана, написанных на староказахском (джагатайском), арабском, персидском, грузинском, армянском, русском и других языках. Или взять для сфокусирования хотя бы сохранившиеся ярлыки хана Тохтамыша. Не хуже когда-то одиозной берестяной грамоты.

Потом увидеть, что была-таки идея — народ, издревле говорящий на одном (без диалектов) языке, исповедующий ислам, объединенный вокруг хана. Чем не символ? Станет понятным, что формировались в упомянутые века какие-то особенности национального самосознания, стержнем которого были государственность, ислам и территориальная целостность под эгидой представителей установившейся династии. Отсюда, глядишь, и периодизацию исторического процесса можно составить. Свою. Без обиняков. Не привязывая к отдельному факту перемещения двух токай-тимуридов в определенную область автохтонных насельников Великой Степи. За точку отсчета можно взять, например, год 1241-й. Потом в русле этой простой, но совершенно справедливой периодизации прийти к выводу, что часть Моголистана (без Кыргызстана) присоединилась позднее. А уж далее было остальное, вплоть до последнего хана Кенесары и вторжения империи. А наличие разных этнонимов ни о чем не говорит. Это знают в первую очередь те, кто хочет и дальше разделять и властвовать. В том числе в умах и сердцах. Именно они первые начали манипулировать этнонимами (и играть в ономастику) – взять, к примеру, татаро-монголов и монголо-татар, благодаря которым многие до сих пор всерьез считают, что потомки золотоордынцев — современные восточные монголы, и даже превратили эти этнонимы в пароль. (Ведь когда речь идет о человеке казахской национальности, так и говорят: “ Вчера приходили два казаха” и т.п.)

Так же просто, без рутинного и причудливого витийства можно открыть со страниц академических трудов, что казахи — мусульмане-сунниты, и их традиция в исламе вытекает из истории крупнейшего мусульманского государства средневековья — Золотой Орды. А афроамериканцы здесь ни при чем.

Правда, смотря как читать. Герман Гессе условно делил читателей книг на три категории. Представители первой из них относятся к книге “как лошадь к кучеру: книга ведет, читатель следует за ней”. А “третий читатель — в такой степени личность, настолько ни на кого не похож, что он – полный властелин в царстве своего чтения. Он не ищет в книге ни просвещения, ни развлечения, он использует книгу – как и любую другую вещь в этом мире – только как отправную точку, как побуждение… Он давно знает, что всякая точка зрения в области духа является полюсом, у которого существует столь же славный противополюс”.

Так на чем же еще сфокусироваться? Где черпать силу для прорыва к самому себе? Необходимо обратить взоры на Кавказ, где происходит самое главное. На пролегающей там трансцендентной линии столкновения опрокинута вся ложь в своем высшем проявлении — бесчеловечной тирании и кровожадности. Там разгромлены информационно-пропагандистские мифы, порушены идолы, там бессильны огонь и железо. Там властвуют обещанные Победа и Свобода.

Там среди величественных гор поют свои прекрасные, чистые, бесхитростные и потому гениальные песни новые барды:

Не в бордовых кашемировых “польтах” и с бачками на пухлых щеках…

Дала Маршаллах Доула!