Казахстанский институт стратегических исследований при президенте Республики Казахстан (КИСИ) совместно со Стокгольмским международным институтом изучения проблем мира (SIPRI, Швеция) провел международную конференцию “Национальная и региональная безопасность центральноазиатских стран в бассейне Каспийского моря”. Большой интерес у участников конференции вызвало выступление директора Международного центра стратегических и политических исследований Виталия Наумкина на тему “Национальные интересы России в бассейне Каспийского моря”. Несмотря на недостаток времени (программа конференции была весьма насыщенной, и Виталию Вячеславовичу хотелось присутствовать на всех обсуждениях), он ответил на вопросы нашей газеты.
—
Виталий Вячеславович, как можно кратко охарактеризовать сферу национальных интересов России в бассейне Каспийского моря?— Национальные интересы России на Каспии можно свести к двум сферам: сфере безопасности и сфере экономики. Сфера безопасности для России, на мой взгляд, является приоритетной, учитывая наличие как старых, так и новых угроз. Эти угрозы не обязательно носят военный характер. Их можно охарактеризовать как совокупность угроз, рисков, составляющих определенную иерархию различных факторов, которые принимаются во внимание российским руководством. И среди этих факторов можно выделить наиболее приоритетные: например, риск традиционного военного характера — угроза из Афганистана, угроза со стороны терроризма, религиозного терроризма, сепаратизма сект. Эта опасность — общая для всех стран региона, а не только для России. К ним прибавляются угрозы нетрадиционного ряда — контрабанда наркотиков, экологические, экономические, влияние третьих стран. Я думаю, неправильно говорить о том, как говорили некоторые участники конференции, что некоторые страны вступают в конфронтацию и острое соперничество за Каспий. Нет, есть и сотрудничество (примеров тому немало), но существует и стремление ряда стран превратить этот регион в сферу соперничества, например, в экономической сфере.
Экономические интересы связаны прежде всего с энергетическими ресурсами, запасами углеводородов, с рыбными богатствами, с экологической системой Каспия. В Прикаспийском регионе есть государства, в которых идут конфликты, а это уже элемент, связанный с безопасностью и стабильностью.
— Приоритетное в силу географического положения России и Казахстана и их исторических связей. В Казахстане проживает достаточный процент русского населения, и в России есть казахское население. Границы даже при большом желании невозможно закрыть — у нас есть некое общее пространство. Кроме этого, существует политика руководства (и казахстанского и российского), направленная на сближение. У нас общие интересы как в сфере безопасности, так и в сфере экономики. Казахстан для России является приоритетным партнером. И показателем того, что эти интересы благополучно реализуются, является двустороннее соглашение о разделе дна Каспийского моря.
— Будет ли Казахстан стратегическим партнером России по вопросам определения правового статуса Каспийского моря?
— Вы знаете, все любят это выражение – стратегическое партнерство, но если мы уже договорились – то это хорошо. Если понимать стратегическое партнерство как то, что Россия и Казахстан кому-то будут вместе выкручивать руки, то это будет неправильно, потому что вопрос о правовом статусе будет решен на основании полного консенсуса. Я не являюсь оптимистом, но я не считаю, что в ближайшее время этот вопрос неразрешим. Единого понимания сегодня нельзя добиться, но можно договориться о единых правилах игры. У каждого государства есть свои двусторонние интересы, и насколько эти интересы совпадают, можно определить по тем правилам, которые будут приняты.
— Вы упомянули о росте риска военной угрозы в связи с событиями на юге Узбекистана и Кыргызстана. Как в этом плане будет вести себя Россия?
— Я думаю, речь должна идти о совместной деятельности, направленной на создание системы коллективной безопасности. Здесь есть известные механизмы сотрудничества, несколько инструментов, главным из которых является договор о коллективной безопасности. Наметились и другие – Шанхайская пятерка, группа центральноазиатских государств, подписаны двусторонние договоры, и при всем многообразии этих механизмов может родиться какая-то совместная деятельность, ибо только общими усилиями можно противодействовать угрозе военного риска. Нужно комплексно решать вопросы безопасности как внутренней, внешней, так и нетрадиционной.
— Некоторые аналитики считают, что появление экстремистов на границе Казахстана — реалии 2001 года. Если такое произойдет, то какова будет тактика России — ведь это угроза и ее границ?
— Россия будет действовать в рамках существующих договоренностей. Никаких чрезвычайных мер она предпринимать не станет. Я думаю, что казахстанское руководство само решит, что ему делать. Я не считаю, что наша близость может побудить Россию пойти на конкретные меры, и даже если какое-то государство попросит Россию участвовать в военных действиях, то в России окажут большое сопротивление такой помощи в силу многих обстоятельств.
— Некоторые аналитики считают, что в Казахстане рост напряженности связан и с настроением русского населения…
— Я считаю, чтобы такой угрозы не было, нужно России и Казахстану открыто и непредвзято обсуждать совместно вопросы, названные вами.
Есть мнение, что рано или поздно Россия будет разыгрывать “русскую карту”?
— Россия никогда не будет разыгрывать “русскую карту”, потому что этого еще нигде и никогда не было. Россия не может разыгрывать русскую карту, потому что России нужны в Казахстане для русского населения комфортные условия. Немалое количество российских экспертов считают, что для русского населения должен быть обеспечен достаточный уровень культурной обстановки.
— В то же время после соглашений, принятых Россией и Казахстаном, многие казахстанские студенты, большей частью казахи, лишаются регистрации в Москве и вынуждены вернуться на родину. Как Вы можете это прокомментировать?
— Только критически. Я не являюсь сторонником таких мер, я считаю, что это неправильно.
— Сегодня в зале прозвучала реплика, что Россия 20 лет топчется в Афганистане и не может ничего урегулировать. Как Вы считаете, каково будет дальнейшее развитие событий, если талибы победят окончательно?
— Это очень трудно предсказать. Дело в том, что в России есть определенный афганский синдром, все слои очень негативно настроены против любого вмешательства в афганские дела. Что касается дальнейших событий, то я думаю, что Россия, как и западные государства, будет наблюдать, что произойдет дальше в Афганистане. Я достаточно пессимистично смотрю на развитие событий в Афганистане и считаю, что нестабильность там будет продолжаться долго, а наша задача — минимизировать издержки, которые несет это соседство, и принять меры по предотвращению новых угроз. Одной из таких угроз, на мой взгляд, является интенсивная миграция населения из Афганистана.
— Как Вы считаете, можно ли отнести к мерам по предотвращению угроз заявление господина Иванова о том, что Россия готова к ковровым бомбардировкам?..
— Российские власти это высказывание дезавуировали, и не нужно неправильно интерпретировать это высказывание. Иванов говорил об очень конкретных вещах: если афганские власти, моджахеды будут в своих лагерях вести подготовку террористов для засылки в российские регионы и такой факт будет доказан, то это будет рассматриваться как агрессия против России, и Россия будет вправе нанести по этим лагерям удар. Я полностью разделяю эту точку зрения.
— Как расценивать визит Владимира Путина к Александру Солженицыну, который несколько лет назад предрекал распад Казахстана и его присоединение к России?
— Солженицын — великий русский писатель, но очень плохой политик.
— Однако многие так не считают…
— Я тоже так не считаю. Я не все люблю из того, что он написал, а многие вещи считаю скорее публицистикой, чем литературой. Его взгляды, как политика, мне крайне не симпатичны. Я считаю, что его немножко заносит. Александр Дмитриевич считает себя мессией и порой преподносит такие вещи, которые могут отравить существование российских казахов.
— Но Путину такие шаги, как встреча с Солженицыным, наверное, важны, так как ему нужно поднимать свой рейтинг?
— Дело в том, что казахстанское общественное мнение слишком остро на это реагирует. Такая реакция показывает неготовность общества жить в нормальном демократическом, плюралистическом мире. У нас — два разных государства, у нас — вопросы, которые нас могут разделять и быть даже болезненными. Естественно, что еще остались россияне, которые не избавились от имперского синдрома. Лично я с ними постоянно спорю, мне такие настроения чужды, но также мне чужд национализм, который проявляется сейчас в некоторых государствах СНГ.
— Готова ли Россия пойти на создание автономных районов для казахов, проживающих там?
— Почему нет? У нас сейчас даже идут разговоры о создании автономии для курдов, которых никто не хочет принимать.
— В последнее время в отношениях России и Казахстана преобладает экономический интерес, а человеческий фактор упускается. Как Вы думаете, после визита Путина будут какие-то изменения в этом плане?
— Такой визит может стать очень важным кирпичом в фундаменте наших отношений, но рассчитывать, что один визит решит все проблемы, не стоит. Необходимо прилагать много усилий, чтобы сообща решать накопившиеся проблемы.
— Вы знаете, многие болезненно восприняли выход России из Бишкекского договора, и мы надеемся, что в отношении Казахстана визовый режим не будет принят.
— На 100% уверен, что так и будет.