— Прежде всего я достаточно отрицательно отношусь и к газете “Казахская правда”, и к деятельности господина Аимбетова. Но я признаю за человеком право на собственную точку зрения, право на выражение этого мнения, на публикацию этого мнения. В данном случае, в принципе, по всему спектру реализации данного права я стою на позиции: “Мне глубоко противна ваша точка зрения, но я признаю ваше право ее высказывать”. Поэтому я признаю право господина Аимбетова высказывать свое мнение, хотя объективно не согласен с ним. Второй момент заключается в том, что, высказывая свою точку зрения, человек, как мне представляется, как и любой журналист, не должен переходить некую грань, которая отделяет дискуссию от собственного представления о мире, о жизни, о событиях в стране, от грани, когда начинается оскорбление каких-то людей, каких-то групп людей или начинается призыв к какому-нибудь насилию, или привносятся некие элементы, которые являются провокационными. От этого зависит профессионализм журналиста, и журналист должен подобного сторониться. Именно поэтому пресса во всех развитых цивилизованных странах делится на “желтую” прессу и прессу, которая не является таковой. К сожалению, как мне представляется, Алдану Аимбетову во многих случаях отказывает чувство меры. Как известно, лично я неоднократно подвергался преследованиям в этой газете, но я никогда не отвечал и не собираюсь этого делать. Я считаю, что есть два только случая, когда свобода слова может быть ограничена с помощью уголовного законодательства. Это когда раскрываются государственные секреты, что еще нужно доказать, или когда в газете существует конкретный призыв к насилию. Этот призыв очевиден и тоже доказан. В этом случае свобода слова может быть ограничена, и для этого существуют органы национальной безопасности и правоохранительные органы. Во всех остальных случаях все преследования редакторов ли, газет ли, вообще всех взаимоотношений должны осуществляться в гражданском порядке. Если человек недоволен чем-то — будь то президент страны или гражданин – пожалуйста, пусть обращается в суд и в суде решает это дело. Если он действительно нанес вам моральный ущерб, то понесет наказание. Поэтому я — категорический противник, и всегда им был, любых дел, связанных с оскорблением чести и достоинства президента. Президент точно такой же человек, как и все остальные, — это моя железная позиция. И как гражданин он, конечно, имеет право, как любой другой, обращаться за защитой своей чести и достоинства, с одним маленьким дополнением: негоже все же президенту судиться с простыми гражданами, если ему не удалось, как я это называю, создать рай на земле для всех. Потому что всегда будут недовольные, всегда они будут его ругать. Поэтому он
К сожалению, возбуждение уголовного дела в отношении профессора Аимбетова не первый такой процесс. Такой процесс и по отношению к г-ну Асанову; был такой же процесс и по отношению к г-ну Исмаилову. У нас не было этой статьи, но сейчас она, к сожалению, появилась. И, что интересно, преследуют СМИ органы внутренних дел и прокуратуры, мотивируя тем, что здесь оскорбление чести и достоинства президента, как бы растиражированное для достаточно большого количества людей. Так недалеко дойти и дальше в приснопамятное с советских времен или сталинских, когда людей сажали якобы за то, что в присутствии неважно какого количества людей то или иное лицо оскорбило главу государства. Присутствие десяти достаточно – нужно уже, видимо, его сажать или заводить уголовное дело. А потом достаточно только одного. Потом последует стукачество, потом все, что мы уже проходили. Нет смысла идти по этому пути, он ведет в никуда – в абсолютный тупик, и все мировое развитие показывает это. Последний пример – ситуация с г-ном Милошевичем. К сожалению, что поразительно, газета г-на Аимбетова зачастую балансировала между поддержкой власти и в то же время выпадами в ее адрес. Достаточно странно, почему именно ее выбрали для битья. Думаю, что здесь все просто на самом деле. Таким образом, сбалансировали преследование “СолДата”. Цель – показать, что мы, то есть, власть, ко всем одинаково относимся. Есть некая абсолютно очевидная игра.
При всем моем отношении к г-ну Аимбетову я являюсь категорическим противником уголовного преследования любой газеты и любого главного редактора, кроме двух определенных мною проблем: в отношении государственных секретов (четко определенных и четко доказанных) и призыва к насилию. Во всех остальных случаях я считаю, что подобное преследование журналистов и газет – нонсенс. Но сейчас, к сожалению, такое преследование резко активизировалось. Мы видим, что уголовные дела возбуждены и против г-на Бапи — главного редактора “СолДата”, и против г-на Асанова. И теперь против г-на Аимбетова. Против газеты возбудить дело невозможно, все равно это окажется против редактора или журналиста. А против г-на Бапи дело возбуждено из-за перепечатки статей из зарубежной прессы.
Все эти факты говорят об использовании некоего способа удушения независимой прессы, потому что, по большому счету, грань между критикой политики президента и оскорблением чести и достоинства достаточно зыбкая. Если вы, скажем, говорите, что люди не имеют жилья, умирают от голода и т.д., а президент управляет страной, и при этом вы не утверждаете того, что президент довел до такого состояния, когда люди выбрасываются из квартир и кончают жизнь самоубийством, в таком случае то вы оскорбляете честь и достоинство президента или нет? Ведь люди выбрасываются и кончают жизнь самоубийством, а президент действительно управляет страной. Другой вопрос, что, конечно, президент непосредственно занимается более глобальными вещами, но ведь самоубийства происходят в стране, где он является высшим должностным лицом, то есть отвечающим за всех, гарантом конституционных прав, которые не соблюдаются. Поэтому между критикой политики президента и оскорблением его чести и достоинства пролегает очень тонкая грань. Уголовное дело перерастает в политическое, и в данном случае можно сказать, что уголовные дела в отношении Бапи, Асанова, Аимбетова перерастают в политические. На различных конференциях в различных странах нас спрашивают — есть ли у нас политические заключенные? Я всегда отвечаю, что политических заключенных нет по той простой причине, что нет политических статей, которые существовали раньше в советском законодательстве. Могу совершенно точно сказать, что преследования людей за участие в деятельности незарегистрированных общественных объединений, в проведении несанкционированного митинга или оскорбление чести и достоинства президента или любого высшего должностного лица – типичные политические статьи. Типичное политическое преследование, и ничего больше, хотя человек всего-навсего высказывает свою точку зрения, потому что в данном случае президент – фигура политическая, общественная, публичная.
И следующий момент: есть еще такое немаловажное обстоятельство. Дело в том, что оскорбить президента как должность нельзя — она неодушевленная. Поэтому когда говорят об оскорблении президента, то всегда затрагивается конкретное лицо, то есть оскорбиться должен президент Назарбаев. Следовательно, совершенно очевидно, что в основе всего этого лежит политическая мотивировка. Потому что оскорбление идет за его политическую деятельность, а не непосредственно как человека. Еще раз хочу сказать, что негоже президенту никакой страны, даже самой маленькой, даже самой большой, связываться и пытаться преследовать людей за выражение их собственного мнения – это типичные огрызки тоталитаризма. Отголоски тоталитаризма в самом чистом виде — это даже не авторитаризм, когда президент пытается методом посадки в тюрьму, как это было с г-ном Исмаиловым, избежать критики в отношении политики, проводимой им.
Что же касается оскорблений, то преследование людей из-за этого ничего не меняет, оскорбляют все равно. Все равно ругают, и, чтобы избежать этого, надо перекрыть свободу слова, и тогда вообще никакого движения к демократии не будет. Абсолютно очевидно, что пока это касается СМИ, но следующим шагом станет преследование отдельных граждан, которые в каком-то людном месте высказали свое мнение, пусть даже в оскорбительной форме, вопрос ведь в том, что не стоит хвататься за слова. Еще раз хочу подчеркнуть, что это не обычный человек, это — президент, или министр, аким… Это – люди, облеченные властью, имеющие полномочия и не сумевшие создать рай на земле. Если они этого не смогли, то их будут ругать, хотим мы того или не хотим. Если мы пойдем по пути преследования людей за выражение своего мнения, то конец всему, все повторится: стукачи, невозможность ничего сказать, шепот под одеялом, на кухне, тому подобное. Во всем мире практика показывает: чем лучше экономическая и социальная ситуация в стране, тем меньше ругают президента. И во-вторых — ну возьмите западную “желтую” прессу, которая вся заполнена критикой в адрес власть имущих. Вспомним Монику Левински — но от этого инцидента у американцев не убавилось уважения к Клинтону и не снизился его авторитет. И в данной ситуации так: чем хуже будет обстановка, тем больше будут ругать президента. Президент, как мне представляется, должен вообще официально выразить свою точку зрения по данному поводу, потому что это ведь нонсенс: когда за оскорбленную честь и достоинство президента вступается прокуратура. Президент должен был сам сказать: “Я оскорблен вот этим, вот этим — пожалуйста, пусть прокуратура займется этим”. Или обратиться в прокуратуру с заявлением. Я еще не видел ни одного заявления, и вдруг “радостное” окружение возбуждает уголовное дело, которое инициируется в отсутствии личного отношения лица, которого оскорбили.