Звонки и письма возмущенных и недоумевающих читателей заставляют нас снова вернуться к идее экс-министра энергетики, индустрии и торговли Мухтара АБЛЯЗОВА о перераспределении в пользу Казахстана сверхдоходов от добычи нефти и газа.
Интересна сама гамма откликов. С одной стороны, заинтересованность со стороны депутатов мажилиса и отсутствие какой-либо реакции со стороны сенаторов. С другой стороны, «мертвое» молчание со стороны тех, кого это больше всех касается — нефтегазодобывающих предприятий, категорически отказывающихся от каких-либо комментариев. Только руководство ННК «Казахойл» в интервью газете «Панорама» озвучило свое негативное отношение к предложению.
Правительство открыто свою точку зрения на идею не высказало. Но, судя по косвенным признакам (высказываниям в кулуарах, робким оправданиям о уже состоявшемся повышении тарифов и т.п.), все-таки стоит на стороне «нефтяных королей», ссылаясь при этом на необходимость сохранения инвестиционной привлекательности страны. Создается ощущение, что это предложение не только стало неожиданностью для Астаны, но и просто поставило Кабмин в неловкое положение. Назвать г-на Аблязова дилетантом, чьими идеями можно просто пренебречь, никто из правительственных чиновников не осмелился. Но согласиться с ним, значит, поставить себя перед неприятной необходимостью отвечать на вопрос, почему раньше до этого не додумались.
Мы собрали воедино все поступившие в редакцию отклики, вопросы и возражения и попросили прокомментировать их самого «возмутителя спокойствия».
Не так давно вице-премьер Даниал Ахметов заявил, что на самом деле правительство уже повысило тарифы на транспортировку нефти. Но ситуацию это не спасло?
— Действительно, в этом году Агентство по регулированию естественных монополий, защите конкуренции и поддержке малого бизнеса, подняло тарифы на транспортировку нефти и газового конденсата внутри Казахстана. Но весь прирост поступлений остался у «Казтрансойла» и «Казахстан Темир Жолы», а государственный бюджет получил лишь часть этих средств через подоходный налог. Я же предлагаю изъять всю сумму от прироста тарифов.
А нужно ли вносить изменения в законодательство об акционерных обществах, чтобы получить дивиденды? Об этом постоянно твердят представители Министерства финансов, отвечая на упреки депутатов.
— Решение о распределении дивидендов принимает акционерное собрание по предложению совета директоров. Право назначения в него в национальных компаниях со стопроцентной долей государства принадлежит Минфину. Он же имеет право выдвигать в члены наблюдательного совета или совета директоров, там, где есть частные акционеры. Поэтому для внесения дивидендов в бюджет необходимо, чтобы департамент по управлению государственным имуществом и приватизации принял соответствующее решение.
Насколько верно утверждение представителя «Казахойла» о том, что цифры, приведенные вами, касаются только производственных затрат и не включают в себя транспортировку и амортизационные отчисления?
— В своем письме депутатам мажилиса я не стал подробно расшифровывать расходы, хотя учел все возможные затраты, в том числе на транспортировку, реализацию и амортизацию. Просто представители «Казахойла» не обратили внимание на сам расчет. Давайте повторим его еще раз. Цена на нефть держится выше 30 долларов за баррель, что соответствует 213 долларам за тонну. Себестоимость добычи одной тонны на СП «Тенгизшевройл» и «Харрикейн Кумколь Мунай» составляет 2-3 доллара, или не более 21 доллара на тонну. Транспортные расходы до глубоководных морских портов и затраты на реализацию не превышают 40-45 долларов. Плюс амортизация не более 5 долларов. Итого минусуется максимум 50 долларов. Доход с одной тонны составляет 142 доллара, или 20 долларов с барреля. Если вы помните, я называл именно эти цифры.
По мнению представителя «Казахойла», и контрактах на недропользование уже предусмотрен механизм изъятия сверхприбыли. Так ли это и что это за механизм?
— Да, это так. Согласно контрактам, если уровень рентабельности превышает оговоренный минимум, то недропользователь обязан производить дополнительные отчисления от налогооблагаемого дохода в государственный бюджет. Обычно применяется шкала с четырьмя или пятью ставками с прямой зависимостью процента изъятия от фактического уровня рентабельности. К сожалению, когда предприятия грамотно «работают» с учетом и затратами, они легко ускользают от этого дополнительного обложения. Если вам удастся получить соответствующую информацию у нефтедобывающих предприятий, вы сможете в этом убедиться сами.
Аким Агырауской области считает, что с инвесторами можно обо всем договориться, если сесть с ними за стол переговоров. Вы такую попытку делали, когда были министром? Почему она не удалась? Есть ли вообще шанс договориться с инвесторами по-хорошему?
— Да, такие попытки были, и не раз. В частности, когда я работал министром, мы предлагали иностранным инвесторам пересмотреть контракты на недропользование в обмен на полную отмену акцизов на нефть, которые тогда еще существовали. Однако никто из них не согласился. Что касается мнения акима Атырауской области, то он прав, но только относительно своей сферы ответственности. Если речь идет о нескольких миллионах долларов на социальные нужды или празднование 100-летия казахстанской нефти, то инвесторы, как правило, идут навстречу просьбам. Для них это копейки, кроме того, это разовые пожертвования. Мы же предлагали коренным образом пересмотреть распределение доходов и условия работы. То есть речь шла о системном решении, уменьшающем их доходы на протяжении всего периода отработки месторождений. На это они не идут.
По мнению Имангали Тасмагамбетова, сегодня у Казахстана нет средств, чтобы самим разрабатывать месторождения и содержать НПЗ, и нет менеджеров, способных управлять такими производствами. Ваша позиция?
— Здесь я не согласен с ним категорически. Во-первых, такие менеджеры есть. Но даже если правительство сомневается в национальных кадрах, можно пригласить специалистов или фирму из-за рубежа. В любом случае затраты на управление будут составлять проценты от тех доходов, которые сегодня теряет Казахстан. Во-вторых, средства всегда можно занять на международном финансовом рынке, надо только правильно выстроить бизнес, сделать его прозрачным и понятным для банков. В-третьих, найти деньги можно не только за рубежом, но и внутри нашей страны. Уже есть пример, когда два ведущих казахстанских банка — Народный сберегательный банк и «Казкоммерцбанк» — собираются финансировать разработку месторождения Алибекмола национальной нефтяной компанией «Казахойл». В-четвертых, значительную часть средств можно получить в рамках текущего бюджета, если изъять часть доходов у того же «Казахойла» и «Казтрансойла». Иначе получится смешно, на покупку Херсонского НПЗ и развитие торговой сети на Украине деньги есть, а на развитие собственной нефтедобычи — нет.
Больше всего внимание общественности привлекло ваше предложение национализировать «Тенгизшевройл». Вы действительно за национализацию этой компании? Почему?
— На самом деле я не предлагал национализировать СП «Тенгизшевройл». Речь шла о перераспределении сверхдоходов от казахстанской нефти, а национализация упоминалась как крайний способ решения вопроса в случае отказа инвесторов от переговоров. Начнем с того, что правительство продало иностранным инвесторам не саму нефть, а право ее добычи. Нефть и газ, находящиеся под землей, по-прежнему являются исключительной собственностью страны, ее национальным достоянием. Самое интересное, что национализация не исключается и контрактами на недропользование, там даже предусмотрен порядок возмещения инвесторам их затрат и потери их будущих доходов. Лучше, конечно, если правительство и инвесторы смогут договориться. Но если нет, то решение должно приниматься на основе тщательного расчета, в том числе политических и моральных последствий. Но что касается главного опасения, что инвесторы могут уйти совсем, то это маловероятно. Слишком мало на Земле осталось мест, где есть или, возможно, будут найдены запасы нефти и природного газа мирового значения.
В адрес редакции пришло письмо от директора известной юридической компании. Высказанные в нем претензии и замечания в той или иной форме присутствуют и в откликах других ваших оппонентов. По мнению автора письма, ваши экономические выкладки вводят в заблуждение читателя. Представители «Казахойла» тоже не видят, какую конкретно выгоду сможет получить Казахстан за счет повышения тарифа. Расскажите еще раз, как получилась цифра миллиард долларов…
— Из Казахстана в год вывозится около 30 миллионов тонн нефти и газового конденсата. Сегодня затраты на транспортировку одной тонны по территории страны составляют приблизительно 15 долларов. Я предложил увеличить тариф в расчете на один баррель на 5 долларов. Или на 36 долларов на одну тонну. Умножение 35 долларов на 30 миллионов тонн дает более миллиарда долларов.
По мнению автора письма, значительное повышение тарифов с явной и продекларированной целью изъятия сверхдоходов нефтедобывающих компаний в любом арбитраже будет расценено как нарушение Казахстаном его договорных обязательств по стабилизации режима деятельности инвесторов со всеми вытекающими санкциями. Ваше мнение?
— Во всех контрактах, с которыми я знаком, содержится лишь требование равных тарифов для всех участников рынка и нигде не оговаривается состав затрат транспортной организации. Нет и никаких ограничений для нее по размеру или норме прибыли. Даже если иностранные инвесторы подадут в суд, у республики достаточно серьезные позиции для обеспечения своих интересов. Не получится поднять на 36 долларов, но удастся на 10 долларов — уже хорошо. Это 300 миллионов дополнительно в бюджет. А что касается механизма изъятия, то это можно сделать не постановлением правительства, а решением совета директоров компаний. В любом случае, транспортная организация имеет право требовать для себя уровень рентабельности не меньший, чем у нефтедобывающих предприятий, чью продукцию он перевозит. То есть вместо нынешних 15 % можно установить и 100 %, и 200 %. И с этим трудно спорить даже в международном арбитраже.
По мнению автора письма, при одностороннем расторжении договора с инвестором Казахстан будет должен не только возместить все расходы инвестора, но и выплатить ему единовременно все те прибыли, на которые этот инвестор рассчитывал до истечения срока действия контракта…
— Если бы кто-нибудь сказал два года назад, что бельгийская компания «Трактебель» уйдет из Казахстана, продав «Алматы Пауэр Консолидейтид» и возвратив контроль над магистральными газопроводами казахстанской компании, контролируемой правительством, в это никто не поверил бы. Таким образом, опыт восстановления контроля над предприятиями у нас есть. Все дело в объективной необходимости, желании государства и договоренностях с инвестором.
«Деловое обозрение Республика»,
№ 27 (62), 23.11.2000 г.