В один из недавних зимних четвергов (7 декабря) по телеканалу “Хабар” прошла очередная передача “Горячая студия” с участием доктора технических наук Владимира Соловьева. Речь шла о проблемах казахстанской науки и т.п. Но один пассаж ученого стоит разобрать и прокомментировать, поскольку касается он такой актуальной и животрепещущей темы, как развитие казахского языка, который, напомним, является государственным языком Республики Казахстан. В.Соловьев высказал следующие соображения: с языком у нас работают все кому не лень, между тем терминологический пласт не разработан, а поэтому пришло время сказать свое веское слово Академии, чтобы она разобралась со словарями…
Но ведь что получается на самом-то деле. Судя по разговору, В.Соловьев не знает
, не понимает казахского языка даже на так называемом бытовом уровне, но тем не менее, нисколько не смущаясь, он судит о качестве всех словарей, издающихся в Казахстане, и с апломбом заявляет, что пора бы делать опору на Академию, то бишь на академиков. Человек, разбирающийся в этом вопросе, никогда так не сказал бы, да и не доктору технических наук следовало бы выступать по этой теме. Недаром во всем мире академии начинались, образовывались вокруг гуманитарного комплекса, в частности вокруг лингвистов. Вспомним классическую Академию – французскую… Другой разговор, что в этом смысле пропагандировать наших академиков надо с оглядкой. И вот почему…Пока классикой жанра в сфере казахско-русских языковых связей принято считать академический двухтомник под общей редакцией патриарха казахской филологиии академика Абдуали Хайдарова. Труд этот, вышедший еще в семидесятые годы, уже с самого начала был полон всяких лингвистических несуразиц, а попросту ошибок. Учитывая тот факт, что Казахстан стал суверенным, а казахский язык — государственным, такой, с позволения сказать, академический словарь сегодня уже точно никуда не годится. Не будем говорить о грубейших ошибках, когда слово “импозантный” переводится как “грозный”, “устрашающий”. Обратимся к более “тонкому” примеру…
…В первом томе вышеуказанного словаря глагол “озарить” переведен как “нурлану, нурланып кету”. Приведен фразеологический пример: “его озарила счастливая идея” – “бакыт идеясы оны нурландырып жiбердi”. Между тем казахское “нурлану” — это поизводное от понятия ”нур” – “луч, свет”, получается, что “нурлану” – это “просветлеть”. Тогда как “озарить” в данном случае означает “неожиданно прийти на ум”. Соответственно, если сделать точный обратный перевод с казахскоязычного “бакыт идеясы оны нурландырып жiбердi”, то получается следующее: “идея счастья просветлила его облик (лицо)”. А ведь речь шла всего лишь о том, что ему (этому человеку) в голову пришла счастливая идея. Есть разница?! Есть. И весьма существенная… И такого “добра” в академическом словаре — пруд пруди. Таких несуразиц, неадекватностей полным-полно и в государственных документах, и в иных словарях. Но вновь отдавать все на откуп нашим академикам — только усугубить ситуацию с казахским языком! Ведь многие переводчики, ориентируясь на труды наших академиков, попадают впросак.
Так о какой, если возвращаться к началу разговора, Академии вел речь Владимир Соловьев?! Ведь, исходя из вышесказанного, можно весьма обоснованно подозревать уважаемого г-на Соловьева либо в неумном апломбе, либо в преднамеренном лоббировании интересов своих коллег — академиков от казахской филологии. Это в какой-то степени напоминает другую историю. В 1997 году в Республиканской библиотеке Посольство Франции устроило вечер, посвященый переводам с казахского языка на французский классиков казахской литературы (Абай и Ауэзов). На том вечере выступил с речью на французском языке Галымжан Муканов — человек, по-настоящему квалифицированный, открывающий французам казахских авторов. Журналист Людмила Шашкова в “Казахстанской правде” в своей рецензии уничижительно отозвалась о Г.Муканове, определив его выступление как маловразумительное выкаблучивание перед аудиторией, дописавшись при этом до того, что французский у Галымжана отнюдь не высокой пробы… И это в главной республиканской газете написал человек, не знающий французского и даже не присутствовавший на том вечере. Даже спустя годы трудно судить, почему Л.Шашкова так поступила. Кстати, частная газета профессора Аимбетова (“Казахская правда”) определила эту рецензию, мягко говоря, как снобизм белого человека. Но “мавр сделал свое дело”. Та небольшая рецензия закрыла перед Галымжаном двери высоких чиновников от отечественной культуры. Кстати, они и до этого-то случая на пару с академическими и прочими литературно-языковыми кругами, считающимися элитными и близкими к властям, но по сути бездарными по своей подготовке, замалчивали талантливого переводчика, зато после этого у них теперь был “козырь” в руках: мол, несерьезный этот наш Муканов, вон что пишет про него “Казахстанская правда”. А вот французы, которые далеки от местных игр вокруг казахского языка, как чтили, так и чтят Муканова, отдавая ему должное. И уже не удивляются тому отношению, которое демонстрирует власть (давно известно, с чьей подачи! — Авт.) в отношении Г.Муканова…
В случае с г-ном Соловьевым коллизии несколько иные, но разрушающий эффект тот же самый, ибо направляет он общественное мнение по данному вопросу в совершенно противположную от истины сторону. Еще советская власть “грохала” огромные средства на казахский язык. Сама научная разработка двухтомного “хромого” академического словаря стоила порядка миллиона американских долларов. Авторский коллектив получил гонорар в размере 400 000 долларов. И теперь вновь все по-новой?! Вся подлость этого фокуса заключается в том, что указующим перстом здесь вновь выступает русский человек, а поскольку речь идет об академических вещах, то и вещает о них целый доктор наук!
Что касается непосредственно наших академиков, то они горазды выступать на самые различные темы — от воспитания подрастающего поколения в духе почитания предков до восстановления исторической справедливости в отношении казахского языка, — но никогда по существу. Что имеется в виду? Например, ни один из них — ни Абдуали Хайдари, ни Шора Сарыбаев, ни прочие — никогда ни пишет рецензии, скажем, на те словари, и хорошие, и плохие, которые в последнее время вышли в свет. Может, этого не происходит из-за того, что все наши академики достаточно пожилые люди? С другой стороны, они ведь по-прежнему держат бразды правления казахской филологией в своих руках… Но все-таки молчат. Похоже, за них заговорили другие…