— Татьяна, где Вы сейчас, как Ваша журналистская карьера? — Сейчас я как бы в творческом отпуске. Я решила немножко разобраться в себе, в том, что у меня происходит внутри. Хочу немного отдохнуть от людей, потому что телевидение очень концентрирует внимание и иногда нужно расслабляться. Мой последний проект — это телекомпания “ТАН”, аналитическая программа “Власть”. В настоящее время этот проект передан другой редакции, другой группе журналистов, с которыми у меня возникли некоторые творческие противоречия. Так что этим проектом я больше заниматься не буду. Мне предложили работать в новостях телекомпании “ТАН”, и сейчас я обдумываю это предложение. Может быть, скоро я опять появлюсь на телеэкранах, а может быть и нет. Все будет зависить от того, сумею ли я договориться с работодателями и готова ли я психологически в очередной раз ринуться в бой. — Но ведь Ваше кредо — это аналитические программы? — Вообще, было очень много критики по этому поводу. Потому что женщину-аналитика мужское общество не воспринимает. Но мне нравилось заниматься этим проектом, я сама чувствовала, что расту, набираю обороты, и мне жаль, что я отхожу от аналитики. Надеюсь, когда-нибудь вернуться к подобному проекту. — А как с Вашим участием в других проектах неаналитического характера? — Мне очень нравится формат новостей. Это высокая оперативность, каждый раз что-то новое, это соответствует моему характеру. Еще мне нравится формат ток-шоу, подобно тому, что сейчас представляет Светлана Сорокина на НТВ в программе “Глас народа”. Мне очень нравится работать с разными мнениями в интерактивном режиме. Мне очень нравилась программа Гульжан Ергалиевой “Глас народа”. Вчера я узнала, что у нее случилось несчастье. Я от всей души сочувствую ей и желаю Гульжан, чтобы она справилась с этим. — Раз уж Вы задели этот вопрос, то как Вы расцениваете целую цепочку случившихся террористических актов: Платон Пак, Александр Шушанников и вот теперь — Гульжан? — У меня ощущение, что все это — результат “черного Пи-Ара”, который нас захлестывает. До этого мы наблюдали подобное в России. И вот, к сожалению, сегодня это пришло и к нам. Я считаю, что все эти теракты — звенья одной цепи. Это чья-то большая грязная постановка, жертвами которой становятся люди, искренне и честно выполнявшие свое дело. На мой взгляд это ужасно. Я не знаю, кто
— Еще один неприятный вопрос — о поправках к Закону “О СМИ”?
— Меня, как и всякого нормального человека, не радуют эти поправки. Я разделяю стремление государства по созданию собственных телевизионных программ. Но это надо делать как-то очень гибко и мягко. Вместо репрессивных методов нужно создать соответствующие условия для производства собственных телепрограмм. Можно снизить плату за радиочастоты, за аренду телевизионных вышек, снизить или вообще отменить НДС для производящих компаний. А также снизить таможенные пошлины на импорт телевизионного оборудования. Поправки же относительно ответственности редакции за цитируемые материалы антиконституционны и просто недопустимы. Допустим, я цитирую известную газету, например, “Вашингтон Пост”, и что-то в высказывании ее авторов или политических деятелей не соответствует казахстанским законам. Тогда возникает вопрос, насколько законодательство Казахстана соответствует международным стандартам.
— Каков Ваш прогноз — пройдут ли эти поправки?
— Всегда хочется надеяться на лучшее. Но мне кажется, что эти поправки все-таки пройдут.
— Теперь более веселый вопрос о мужчинах. Как Вы думаете, существует ли дискриминация женщин в журналистике?
— Я считаю, что в конечном счете побеждает профессионализм. У меня была ситуация, когда я начинала вести аналитическую программу. Мне сразу же коллеги сказали, что это провал, потому как женщина, ведущая аналитическую программу, не воспринимается не только мужчинами, но и женщинами. Если это считать дискриминацией, значит она существует. Но я не могу сказать, что я — жертва дискриминации. В некотором смысле я сама склонна к такого рода дискриминации. Потому что журналистика — это такая подвижная профессия, и мужчина больше подходит к этой роли, поскольку он не обременен семьей и по своей природе, мне кажется, более интерактивный. Нам всегда в программе не хватало мужских голосов, и мы так отчаянно искали мужчин-журналистов…
— Что бы Вы пожелали казахстанским женщинам в канун праздника?
— Мои пожелания, наверное, банальны. Я хочу, чтобы каждая казахстанская женщина имела возможность для самовыражения, самореализации. Чтобы она добивалась таких условий для себя. Хочу, чтобы каждая женщина чувствовала себя счастливой и позволяла себе обращать внимание на себя, а не только на мужей, на детей…
— Весна… Что Вы по этому поводу скажете?
— Весной мне особенно хочется чувствовать себя женщиной. Иногда (зимой) коллеги мне говорили: ты не женщина, ты — журналист. И вот сегодня мне хочется сказать, что я не только журналист, я еще и женщина!