Бернард Шоу говорил: “Демократия не может стать выше того человеческого материала, из которого составлены ее избиратели”. Это изречение приходит в голову, когда знакомишься с реалиями нашей нынешней жизни. Имеется в виду постсоветский опыт самостоятельного общественно-государственного строительства двух родственных аборигенных народов (indigenous people) Центральной Азии — казахов и киргизов.
Сперва о наших южных братьях, ибо у них больший багаж демократических экзерсисов. В начале 90-х Кыргызстан, возглавляемый Аскаром Акаевым, неноменклатурным президентом из ученых и восторженным поклонником европейских гуманистических ценностей, отличался от своих соседей тем, что сразу и без колебаний избрал западную модель политического и экономического развития. В отсталой стране с населением, которое на тот момент лишь на четверть состояло из европейцев, была предпринята довольно искренняя попытка построить общество, базирующееся на западных ценностях. Естественно, Запад был просто в восторге от “душки” Акаева, умеющего говорить красиво и проникновенно о приверженности кыргызского общества демократическим идеалам. До поры до времени все были очень довольны. Запад получил в этом наиболее отдаленном от морских берегов регионе идейного союзника и плацдарм для распространения демократии. Для Кыргызстана это, естественно, оборачивалось долларовым дождем признательности со стороны Западной Европы и Северной Америки. С 1993 года, то есть с момента распада единого рублевого пространства, до начала 1997 года Кыргызстан получал кредитных вливаний на душу населения больше, чем любая другая республик СНГ. В 1996 году Международный валютный фонд присвоил этой республике режим наибольшего благоприятствования, и это вызвало дополнительный приток финансовой помощи в страну. Если бы речь не шла об обществе, большая часть населения которого состоит из представителей аборигенного народа, пришлось бы сказать, что после всего этого такое государство просто не могло не вырваться вперед в своем регионе по развитию. И хорошо, что нам не придется говорить так. Ибо вся эта западная помощь на деле никого реального эффекта не возымела.
Волюнтаристская попытка внедрения западной модели в пику законам общественного развития, несмотря на то, что она проводилась под руководством президента-ученого, потеряла фиаско. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать такой финал. Тут ничего удивительного нет. Поражает совсем другое: как А.Акаев, маститый физик, специалист по квантовой электронике, другими словами, с точки зрения современных понятий, человек наиболее прогрессивных взглядов, мог поверить в то, что его патриархально-скотоводческому в большинстве своем народу ничего не стоит за исторически короткий срок освоить западную модель?! Вот уже 100 лет прошло с тех пор, как японцы первыми в мире показали, каким путем отсталому неевропейскому народу следует пойти, если он действительно горит желанием догнать Запад. Суть примера Страны восходящего солнца заключается в ускоренной сквозной модернизации всего общества, требующей от всех и каждого предельного напряжения сил и способностей. И это уже многократно апробированная и доказавшая свою эффективность в течение XX века азбука. Как нельзя начинать строить дом с крыши, так же и нельзя начинать внедрять западную модель с не требующего особых усилий заимствования одних лишь внешних атрибутов. Ибо это не дело, а всего лишь баловство. И в том, и в другом случае неудача предопределена. В случае, когда ни элита, ни народ не готовы к длительному коллективному сверхнапряжению, странам третьего мира вообще нет смысла баловаться западной моделью. Ведь уже сейчас ясно, что формирующиеся согласно средневосточным традициям государственного строительства Туркменистан и Узбекистан в конечном итоге окажутся гораздо жизнеспособнее Кыргызстана и Казахстана, пошедших по химерическому пути. Поскольку наши соседи вошли в эпоху государственной независимости под началом президента-новатора, не отягощенного перестраховочными комплексами профессионального администратора, на этой дороге они успели преодолеть большие расстояния и подойти ближе к финалу.
В общественно-политической жизни страны наблюдается куча конфликтных противоречий: между севером и югом, между президентом и его бывшим вице-президентом, между нуворишами и простым большинством. Прямым следствием эксперимента по внедрению красивой европейской модели в глубинно-простецкой азиатской стране является теперь ее полная зависимость от финансовых вливаний Запада. Без дотаций экономика Кыргызстана уже существовать не может. Запад продолжает давать деньги, но уже под жесткие условия. Ибо, если и была у него прежде иллюзия, что Кыргызстан может стать оазисом демократии и экономического процветания под боком у Китая, она давно улетучилась. Так что теперь он руководствуется лишь меркантильными интересами. Аналитики дружно предсказывают: наиболее вероятное будущее для Кыргызской Республики — это повторение пути наиболее отсталых государств Африки и Латинской Америки. Этот прогноз уже сейчас начинает оправдываться. Одно совершенно очевидно уже сейчас: сегодняшний Кыргызстан ни у кого не ассоциируется ни с демократией, ни со стабильностью, ни с процветанием.
Тем не менее сразу после недавних президенских выборов известная в республике газета “Асаба” (№87, 03.11. 2000 г.) опубликовала статью под такой помпезной шапкой — “Акаевдын жениши — демократиянын жемиши” (“Победа Акаева — плод демократии”). И к настоящему времени она уже, должно быть, пожалела о том, что поспешила петь демократическую осанну властям своей страны. Ибо сейчас не кому-нибудь еще, а именно ей здорово достается на орехи от правящего режима. Настолько здорово, что она криком кричит если уж не на весь мир, то на весь регион и все СНГ уж точно. И едва ли ей сейчас все также кажется, что “Акаевдын жениши — демократиянын жемиши”
Казахстан идет тем же путем. Только по другому графику и при несколько иных условиях. На тот момент, когда в Кыргызстане провозгласили следование по западному пути развития, у нас вся реальная государственная власть находилась в руках старой номенклатурной гвардии. Первые ее шаги были чрезвычайно осторожными. Это настолько понравилось антизападным силам в России, что достаточно широкий спектр тамошних изданий от державно-патриотического “Нашего современника” до коммунистической “Советской России” дошел до того, что начал ставить наше руководство администрации Б.Ельцина в пример. Правда, продлился этот период недолго. Но все равно этот пример однозначно свидетельствует о том, что официальный Казахстан с рывком к западной модели поначалу не очень-то спешил. Но, видимо, правда то, что у нас с кыргызами очень много общего. Ибо Казахстан, хотя и с некоторым опозданием, в конце концов последовал примеру Кыргызстана. Это произошло к 1995 году, когда представители новой волны казахских руководителей добрались до рычагов власти. А в 1997-1998 г г. их позиции еще больше усилились. Так что повторение кыргызстанского примера стало для Казахстана необратимым. Одна только разница: благодаря тому, что у нас природных богатств гораздо больше, чем у наших соседей, путь к финалу для нашей стране, очевидно, окажется дольше.
Но едва ли это значит то, что у казахстанцев доля счастливей, чем у кыргызстанцев. Для наших соседей этот фантасмагорический опыт теперь уже позади. Западу такая бедная страна, откуда местные коммерсанты и их зарубежные контрагенты вывезли все, что можно было, — цветные металлы, машины, станки, свинцово-цинковую руду, шерсть, кожу и многое другое, и где при отстутствии у большинства населения денежной наличности бараны снова, как и в прошлом, приняли на себя роль валюты, не очень интересна. И вряд ли он в дальнейшим будет уж сильно приставать к ней со всякими демократическими претензиями. Тут уже уместна аналогия не с процветающей Европой или Америкой, а с вечно неблагополучными странами континентальной части Африки, куда Запад со своим демократическим уставом давно перестал лезть. По сравнению с Казахстаном в Кыргызстане гораздо более мягкий климат и плодородная земля. Так что у тамошнего народа куда больше, чем у нас шансов, выживать, будучи предоставленными самим себе.
Другое дело Казахстан. Его руководство еще много раз будет подвергаться проверке на “верность демократии”. А поскольку при том уровне производственных отношений, который присущ в настоящее время нашему обществу, Казахстану по-честному никак не преодолеть “планку”, его официальным лицам каждый раз придется поступаться интересами страны и народа, чтобы “замылить” глаза строгому западному проверяющему.
В конце концов вполне может статься так, что она окажется в положении нынешней Нигерии. Эта страна вот уже 30 лет находится в первых рядах стран-экспортеров нефти. Но для нее ее нефтяные богатства в конечном итоге оказались не благом, а проклятием. В 1996 году судебные органы этой страны отправили под расстрел своих нефтяников, которые, будучи наемной рабочей силой, обосновавшейся там же британской нефтяной суперкорпорации, посмели выйти на забастовку и тем самым вызвали незначительное повышение цен на это сырье на международном рынке. Тогдашний премьер-министр Великобритании и по совместительству глава Британского содружества наций формально осудил нигерийские власти. Но когда его коллеги по содружеству предложили применить санкции против Нигерии, он наотрез отказался. Так что демократия демократией, а своя рубашка, что называется, ближе к телу. А вот недавно раскрылись не менее зловещие последствия сотрудничества Нигерии с развитыми странами на основе демократии и общечеловеческих ценностей. Несмотря на то, что в 2000 году, который оказался более чем удачном для производителей энергоносителей, она неизменно находилась в числе четырех первых стран мира, извлекавших наибольшую пользу от экспорта нефти, Нигерия оказалась не в состоянии выплатить свои текущие долги и была вынуждена просить у Парижского клуба кредиторов отсрочки. Оно и понятно. Ибо эти долги в виде процентов и займов оказались равны 20 млрд долларов США. Такую колоссальную сумму эта страна должна была выложить за период с августа 2000 года до июля 2001 года, то есть где-то за 10-11 месяцев. Она равнозначна почти десятилетнему бюджету такой страны, как Казахстан.
Это, кстати, достаточно типичный пример того, чем обычно заканчивается для аборигенной страны увлечение игрой в демократию с Западом. И где гарантии того, что и нам не уготован такой же финал?!