Публикуется в сокращении Напечатав 10 апреля новый проект закона о внесении изменений и дополнений в действующее законодательство по вопросам свободы вероисповедания, “Казахстанская Правда” снабдила текст сноской: “Законопроект публикуется по просьбе Совета по связям с религиозными организациями при правительстве РК”. Маленькая такая сносочка и мелкие такие буковки, а какое крупное событие — впервые в истории суверенного Казахстана публикуется не проект закона, а проект поправок в закон. Законопроект готовился в страшной тайне, почище Пакта Молотова-Риббентропа. Достаточно сказать, что правительство долго “водило за нос” даже ОБСЕ, хотя имеет с ним специальное соглашение (меморандум) о сотрудничестве, согласно которому процесс разработки и принятия законов, касающихся прав и свобод человека, должен быть открыт для международной экспертизы. Около сорока тысяч граждан обращаются к президенту страны, как к гаранту их прав и свобод и просят его защиты от попыток законодательно ущемить их неотъемлемые права и свободы; избиратели просят депутатов — требуйте публикации законопроекта; с выражением глубочайшей озабоченности обращаются в МИД пятнадцать послов европейских стран в Казахстане и сенаторы США; правозащитники, местные и международные, предостерегают об опасности гонений против религиозных меньшинств; зарубежная пресса “гудит”… Что остается делать? Правильно, изобразить хорошую мину при плохой игре и перехватить инициативу: да ладно вам, мы и сами этого хотели, читайте на здоровье. Благо, общественное мнение и местная пресса уже подготовлены к “обсуждению” — зря
Предмет первый: при чем здесь Конституция?
По общему дружному мнению международных и национальных экспертов, действующий в Республике Казахстан Закон “О свободе вероисповедания и религиозных объединениях” — один из лучших, если не самый лучший на пространстве СНГ. Не идеальный, конечно, но максимально приближенный к международным стандартам.
Но желание “усилить контрольные функции” и “регламентировать” осталось и, начиная с октября 2000 года, безымянные авторы разрешились одним проектом совершенно нового закона и тремя вариантами поправок в действующий закон.
О том, что именно и как предлагается “регулировать” и “регламентировать” в дополнение к существующему законодательству — ниже. Здесь уместно лишь обратиться к статье 39 Конституции РК, перечисляющей права и свободы, ограничение которых “не допускается ни в какой форме” (именно так категорически!). И свобода совести, между прочим, в ряду перечисленных прав и свобод присутствует. Ну и что, спросите? А одно из двух: либо буквально выполнять Конституцию, не допускающую “ни в какой форме” умалять свободу совести, а значит и никакого “дополнительного регулирования и регламентирования”, либо, если уж так припекло, начинать с изменения Конституции — вычеркнуть из пункта 3 статьи 39 упоминание о свободе совести.
Предмет второй: свои и чужие
Еще десять лет назад мы жили в Советском Союзе, для которого “нетрадиционными” были все партии, кроме КПСС, все профсоюзы и СМИ, кроме государственных, все общественные объединения, кроме комсомола, пионерской организации, ДОсаФ и прочих. Вспомните, как называли “нетрадиционные” (несоветские) общественные организации, возникающие уже в независимом Казахстане? “Так называемые неформалы” — с этаким опасливо-пренебрежительным оттенком… О правозащитниках вообще слыхом не слыхали, знали только “так называемых диссидентов”. Сегодня этих “так называемых” — пруд пруди: и партии, и НПО, и профсоюзы, и газеты, и теле- и радиокомпании, и ничего, земля не разверзлась, привыкли помаленьку. То же самое происходит и на религиозном поле: после снятия многолетних запретов и ограничений идет естественный процесс раскрепощения и развития религиозного плюрализма, нормальный и благотворный для демократического общества. Не лишне заметить, что именно те государства, где процветает многообразие идеологий, в том числе религиозных, развиваются наиболее успешно.
Всегда ли был “традиционным” для Казахстана ислам? А русское православие? И чем измерить эту самую “традиционность” — количеством приверженцев в данной стране? Ахмадийские мусульмане, “нетрадиционные” для Казахстана, насчитывают более сорока миллионов последователей в 160 странах мира, а совсем “экзотические” для нас бахаи — более ста миллионов в 190 странах. Не говоря уже о “мелких сектах” с числом последователей от пяти до нескольких десятков миллионов — разные там католики, иудеи, протестанты, баптисты, адвентисты, кришнаиты, Свидетели Иеговы, саентологи и проч., и проч. Логика определения “нетрадиционности” железная — здесь “их” меньше, чем, допустим, православных христиан и суннитских мусульман, значит “они” для нас “нетрадиционные” (читай: чужие, нежелательные, опасные), вот пусть “они” и идут туда, где “их” много.
Предмет третий: почему мы не любим “белых ворон”
Печальный опыт человечества показывает, что, начав разделение людей по одному признаку, остановиться весьма трудно. Сначала разделимся на “мы” и “они” по религиозному признаку и изгоним “нетрадиционных”. Оставшимся “благонадежным” впишем в паспорта, наряду с национальностью, указание на “традиционную” веропринадлежность, а сомнения, при необходимости, будем разрешать путем интимного досмотра. Затем оглянемся вокруг и увидим, что ходит еще некоторое количество людей, отличающихся от “нормы” по языку, цвету глаз, форме черепа, одежде наконец. Это ни о чем не напоминает? Проходили уже все это, да, видно, подзабыли. А я, например, хорошо помню, как комсомольский патруль на катке в просвещенном городе Томске читал мне нотации за цвет брюк (не просто черные, а черные в серую клетку, сшитые по бедности собственноручно из бабушкиного платка). Большинство всегда агрессивно по отношению к “белым воронам”, и единственной защитой от этой агрессивности является только признание факта, что все люди — разные, но все они равны в своих правах и любая дискриминация людей по любому признаку недопустима.
Я — ни за, ни против никакой религии, я — за свое и наше право на свободу совести. А свобода совести, между прочим, понимается и толкуется в мире как свобода иметь или не иметь (а также изменять) любые убеждения, в том числе и религиозные. Сегодня мы объявляем войну всем религиозным убеждениям, кроме “правильных”, завтра — политическим, кроме убеждений правящей партии, а послезавтра — врагом будет тот, кто не имеет никаких убеждений, в том числе и единственного, “самого верного”. Впрочем, почему завтра или послезавтра — разве мы не видим этих грозных признаков уже сегодня?
Предмет четвертый: как устроен дробильно-сортировочный цех
Хотя формула “нетрадиционные” в опубликованном варианте законопроекта в явном виде уже отсутствует, тем не менее все “новации” направлены именно против “неугодных” религиозных меньшинств. Нехитрая технология их “выдавливания” построена по принципу дробильно-сортировочного цеха.
Комментарий редакции
. Далее автор детально анализирует поправки. Смысл этого анализа в кратком изложении сводится к следующему.— Введен количественный ценз при образовании религиозных объединений (РО) — не менее 50 человек. Все существующие РО будут обязаны пройти перерегистрацию и по этому критерию тоже;
— При регистрации устава РО должны указываться дополнительные сведения, не предусмотренные ГК (например, об отношении к здоровью своих последователей, отношение к семье и браку и др.);
— Для регистрации РО исламскго толка требуются “рекомендации духовного управления мусульман Казахстана”;
— Процедура регистрации РО может быть прервана на неопределенный срок “в случае необходимости проведения религиоведческой экспертизы”;
— Отказ в регистрации может быть получен, если “создаваемое объединение не признано в качестве религиозного”;
— “Изменения и дополнения к уставам религиозных объединений подлежат регистрации в том же порядке и в те же сроки, что и уставы”;
— Приостановление деятельности РО возможно не только по решению суда, но и решениями прокуратуры, регистрирующих органов и “Уполномоченного Государственного Органа”;
Конец комментария редакции
Предмет пятый: куда идем, господа-товарищи, братья и сестры дорогие?!
Закон еще не принят, а регистрация вновь образованных РО уже приостановлена с сентября 2000 года, “впредь до особого указания”. Вчера позвонили из Джезказгана, где милиция запретила кришнаитам появляться в общественных местах в “культовых одеждах” и распространять религиозную литературу, так как они не зарегистрированы (действующий закон этого не требует). В Алматы к адвентистам седьмого дня пришел участковый и потребовал предъявить лицензию на право существования (он вообще не видит разницы между регистрацией и лицензией). В Актау местные власти выдворяют из страны иностранцев-преподавателей курсов английского языка, которым вменяют в вину работу без оплаты (волонтерами), “нарушение принципов здорового образа жизни” (отсутствие у их жен справок о прохождении тестов на СПИД), а главное — активное посещение местной церкви. В Кзыл-Орде сотрудники КНБ “по заявлению соседки” врываются в жилую квартиру, учиняют обыск без санкции прокурора и понятых, изымают всю (в том числе и светскую) библиотеку, направляют ее на экспертизу, акт которой объявляется секретным; на основании этого секретного документа требуют запретить деятельность религиозной группы (не ваххабиты!); прокурор области пишет разъяснение о незаконности действий чекистов, однако людей все-таки привлекают к суду и штрафуют за… деятельность без регистрации. В Таразе прокуратура требует отменить регистрацию и запретить деятельность “вредной” и “антигосударственной” общины Свидетелей Иеговы на том основании, что в “обнаруженной” у них брошюре содержится “крамольная” цитата из Британской энциклопедии; судья приостанавливает процесс и благоразумно отправляет все “улики” на экспертизу; на следующий день “неизвестные” зверски избивают судью, после чего он два месяца лежит в больнице. Интересующимся можно показать много любопытных документов.
Какой год у нас на дворе, господа-товарищи? Какое тысячелетие? И это — при действующем, либеральном законе. Что же будет после его “исправления”?! Сегодня позволим “извести” религиозные меньшинства, потому что “нас это не касается”. Завтра “изведут” непокорных журналистов и оппозиционных политиков (они тоже в подавляющем меньшинстве!). Когда примутся за нас, некому будет за нас заступиться, и мы будем иметь то, что заслужили.
Этот закон направлен не против религиозных меньшинств, он направлен против всех нас.
И напоследок еще одно воспоминание, более свежее, чем брюки из бабушкиного платка. Так получилось, что переворот в моем насквозь пионерско-комсомольском сознании начался только в декабре 1986 года. Тогда и в последующие пять лет я поняла, что из себя представляет ничем не контролируемая система подавления инакомыслия. И вот, после десяти лет свободной и суверенной жизни, вижу — система не умерла. Она только затаилась сначала, но сегодня опять поднимает голову. Кто-то скажет: эк куда ее занесло – при чем здесь права человека, это же чистейшей воды политика! Однако на упреки в политиканстве скажу одно: среди всех прав человека есть и право на такое государственное устройство, при котором наиболее полно осуществляются все его права и свободы.