ЗАКИЕВ Болат Сейтказынович
Родился 25 августа 1950 г. в с. Каратал Зайсанского района Восточно-Казахстанской области. Женат ( жена – Закиева Мауле Каратаевна, врач), имеет трех дочерей и сына.
Окончил Высшее пограничное командное училище КГБ СССР им. Ф.Э.Дзержинского (1971 г.), Краснознаменный институт КГБ СССР (1981 г.), общевойсковой командир, экономист-международник. Генерал-лейтенант (октябрь 1995 г.).
После окончания училища служил офицером, старшим офицером Восточного пограничного округа КГБ СССР (1971-78 гг.); слушатель института КГБ ( 1978-81 гг.); зам. начальника отдела ВПО ( 1981-84 гг.); старший оперативный сотрудник представительства КГБ СССР при органах безопасности Афганистана (1984-88 гг.); старший офицер отряда ВПО ( 1988-91 гг.); зам. начальника, начальник оперативного отдела ВПО, зам. командующего Пограничными войсками КНБ РК (1991-92 гг.); командующий Пограничными войсками – зам. председателя КНБ РК ( октябрь 1992 г. – май 1995 г.); председатель Госкомитета РК по охране государственной границы ( май 1995 г. – март 1997 г.); зам. ген. директора, ген. директор ЗАО “Group 4 Securitas Kazakhstan” ( июнь 1997 г. – июль 1999 г.); с июля 1999 г. – директор Пограничной службы – зам. председателя КНБ РК.
Член наблюдательного совета (совета директоров) ОАО “Казкоммерцбанк” ( 1998-2000 гг.).
Награжден орденом Красной Звезды, шестью медалями, Почетной гармотой Верховного Совета КазССР.
Почему ни в одном государстве мамлюки-контрактники на границе не служат? Почему настоящей элитой всех собственных войск наша бывшая общая супердержава считала лишь эти войска – пограничные? Почему от пропитанных кровью камней Брестской крепости до острова Даманский на реке Уссури, до афганского кишлака Меймене враг заранее понимал: у него тут не будет победы и пленных ему не достанется здесь – ведь напротив стоят по-гра-нич-ни-ки?
Мне посчастливилось найти ответ в конкретных ситуациях. Над речкой Кушка, где лежали в камышах мы с Сашей Бедаревым и слушали, от боя остывая, как трудно умирает там, на сопредельной стороне, смертельно раненый душман. И у Гасан-Кули, где в полчаса исчезли все иранцы с берега речушки осетровой, когда к дозору в помощь подошла мангруппа погранвойск. И в Котуме, Алмалысу. И в Нарыне, в Орта-Кашкасу, и на заставе имени Онопко.
И никакой Токаев не способен доказать соседу моему, что справедливо отданы Даманский и Чаган-Обо. Сосед там дрался 30 лет назад – и не на жизнь, а на смерть.
Хотя не так уж глуп вопрос: зачем так тщательно и жестко охранять в век атома, ракет и спутников границу?
С него и началась беседа. Директор пограничной службы Казахстана Болат Сейтказынович Закиев ответил без обиды на “наивность”.
— С границы начинаются любая суверенность и любое государство. И госграница – поважнее флага, герба, гимна. Это рубеж. А только по нему, по прочности его и в двадцать первом веке, и спустя века будет проверяться любая держава на прочность. Любого гостя – и врага, и друга мы всегда встречаем первыми. Армия создана для войны, для защиты Отечества. Пограничники берегут политическое реноме государства, сторожат его экономические интересы и охраняют секреты.
— Хорошее в службе есть слово – “линейка”. Невидимая, чуткая струна. Удивительно тут ощущение – и своей земли, и точно такой же напротив, но ведь чужой. К нему можно привыкнуть, Болат Сейтказынович?
— Нет, никогда. Особенно, если родился, как я — на границе с Китаем в Зайсане. Никакой там особой заветной мечты о зеленой фуражке не было в голове и душе. Просто знал, что всю жизнь предстоит мне дышать этим воздухом первого рубежа. В Зайсане стоял и сегодня стоит один из старейших пограничных отрядов. Там нет и не будет для пацанов профессии более славной, почетной и важной. Впрочем, я не один такой. Точно так сейчас могут сказать и сотни других офицеров моего поколения. Граница всегда и быстрее, и в сто раз надежнее готовит из любого юноши Мужчину, чем все политические лозунги и заклинания пропагандистов.
— Потому что реальный соперник с реальным оружием может встретиться тут на дозорной тропе в любой миг. И тут для “дедовщины” щелок нет. В суровой канве боевого расчета застава иначе ведь просто не сможет существовать. Не потому ли парни из аула, из села всегда ценились выше на границе, чем капризные городские ребята?
— На границе Республики Казахстан есть такие участки, где заставу зимой запирает природа на крепкий замок до весны. И надо прежде выжить, а потом – служить. Надо сено косить, хлебы печь, чинить технику, содержать для прокорма подворье с животными, птицами. И ухаживать за контрольно-следовой полосой так, как не всякий хозяин ухаживает за цветочной теплицей. Бездельникам, лентяям, неумехам на границе просто места нет. А также нет там места людям нервным, не проверенным. “Мы не армия, мы – войска КГБ”, — обязательно в бытность СССР поправляли своих собеседников все пограничники. Это – гордость за службу и полное понимание ее особого статуса.
— Но я не соглашусь, если скажете, что сегодня у нас в Казахстане границу охраняет такой же боец, что стоял там хотя бы 12-15 лет назад.
— Конечно, он другой. А что вы сам имеете в виду?
— В советские времена на казахстанско-китайской границе (а другую тогда по периметру нашей республики не охраняли), казах-офицер был редкостью, а рядовых-казахов не было вообще. Границу СССР тогда казахи охраняли на Камчатке, возле Выборга…
— — Это правда. Так было. И, может быть, самые главные из многочисленных перемен, которые за десять лет пережила казахстанская пограничная служба, — это то, что в свободной и суверенной стране состоялись свои пограничные войска, а рубеж охраняют лишь граждане того самого государства, которое у них в тылу. Но перемены дались тяжело. Да, нам досталось славное наследство – Краснознаменный Восточный пограничный округ со штабом в Алма-Ате был одним из сильнейших в СССР. Однако офицерский состав всего за четыре года обновился на сто процентов. До полного комплекта на заставах и сейчас еще далеко. Но важно, что сегодня всех своих специалистов мы готовим только дома, хотя прежде учебные центры погранвойск Союза дислоцировались от Анапы и Душанбе до Владивостока. При Советском Союзе мы охраняли участок в 1600 километров, сейчас охраняем 14 тысяч километров. Есть понятие оборудования границы, утвержденное указом Президента. Это не значит, что все границы Казахстана будут оборудованы так же, как на китайском участке. У нас с Китаем отношения визовые, там существует понятие “нарушитель границы”. На остальных участках так вопрос пока не стоит. На каждом направлении существуют свои особенности. Существуют понятия пограничного режима. Степень его действия зависит от уровня и состояния взаимоотношений с соседними государствами.
— А какова, господин генерал-лейтенант, сегодня динамика самого пограничного рубежа?
— Вы нашу службу знаете и термин “активная граница” ясен вам без перевода. Таким был всегда в Казахстане китайский участок. И таким же остался. Юг, брат-узбек с его пахнущей порохом Ферганой и Сурхандарьей, брат-киргиз, за которым Баткен с разбомбленным перевалом Торо…. Дальний Запад, куда мы сейчас десантируем первые погранзаставы Устюрта…
— Кричать “Стой, кто идет?” – приходится часто дозорам республики?
— Да, уж… За прошлый год задержано около двухсот нарушителей.Браконьеры приходят за пантами, за телятами маралов, за корнем “пияу”. У нас ведь в погранзоне нетронутый, девственный мир. А в том же Китае давно все повыщипано. Перепасы скота. Наши, впрочем, тут тоже не без греха. Ну, а в районе Сарыагаша очень многих задержанных трудно назвать “нарушителями”. Люди привыкли десятками лет свободно ходить из Казахстана в Узбекистан. Отвыкать тяжело. Но придется. Самый сложный участок назвать не берусь. Каждый по-своему сложен. Вот Мангистау, плато Устюрт. Ни жилья, ни воды, ни линий связи, нет и электричества. Сейчас там начинаем с палаток. Но к осени хотим встать основательно и прочно. Навсегда. Там огромны просторы и службу приходится организовывать патрульным способом. Она дает эффект. Такой, какого контрабандисты и наркогонцы явно не ожидали.
— Мангистау, его специфика просто напоминает о застоявшейся авиации пограничников, об аэродромах Бурундая, Уч-Арала…
— Конечно. Хотя одной-то авиацией все перекрыть невозможно. Сегодня центральный вопрос – оптимальное сочетание разных форм и методов несения службы. Десятилетиями наша авиация ориентировалась на китайское направление. Но впервые в апреле мы самолет и вертолет перебросили в Актау. Еще вертолет ушел в Атырау, уже участвует там в операции “Осетр”. Там же и наши катера работают. До конца лета мы эскадрилью разворачиваем в Кызыл – Орде. А в Актау уже дислоцируется военная пограничная полиция. Дивизион из 17 кораблей разворачиваем в Атырау. Корабли 3-4 класса. Немецкие, турецкие, американские и наши. По качеству лучше наши — Уральского завода. В прошлом году на уральских верфях построено два пограничных корабля и нынче их там будут строить, программа рассчитана на несколько лет.
— Не кажется ли вам, что “невидимые” когда-то границы между соседними республиками Союза сегодня на порядок “горячее”, чем легендарная китайская граница?
— Как вам сказать…В Центральной Азии мы — члены одного экономического сообщества. Теоретически, казалось бы, не должно быть пограничных и таможенных препятствий. На практике не все так просто. Меры, которые мы сегодня вынуждены применять, они, так скажем, являются дублирующими, дающими более высокую степень безопасности нашего общего пространства. Например, на российской границе мы являемся участниками одного договора экономического сообщества. Никаких препятствий не должно быть. Российские пограничники на нас постоянно выходят. Мы, кстати, сейчас разворачиваем там свои погранотряды: в Уральске, Кустанае, Петропавловске, Павлодаре, Усть-Каменогорске. И начинаем выставлять пограничные посты на границе с целью обеспечить надлежащий контроль. Важно вместе рубеж создать, закрыть сообща наркотрафик и нелегальную миграцию. У нас есть договоренности. Смысл — не стоять лицом к лицу, а прикрывать конкретные смежные участки, рационально использовать общие силы и средства. Мы являемся членами сообщества и с Киргизией. Но на этой границе также выставляем пограничные отряды, к 6 уже имеющимся КПП добавляем 4 пограничных заставы. Когда мы достаточно плотно закрыли узбекскую границу, на густонаселенном направлении поток нелегальной миграции пердвинулся на киргизский участок. Мы вынуждены эти меры принимать – реальность такова. Хотя, казалось бы, входим в состав одного экономического сообщества и не должно быть подобных проблем….
— Да, психологически это непросто. Проще вспомнить 17 раз за ночь команду “Застава – в ружье!” на китайском участке, в Хоргосе, на Баскунчи…
— Сегодня спорных территорий с Китаем у нас нет. Подписан четкий договор с Китаем о государственной границе. Раньше были оспариваемые участки, 14 на казахстанско-китайской границе. Сейчас — ни одного. При этом отступать с застав, перемещаться вглубь нам нигде не приходилось. По оспариваемым участкам проблем особых не было. Только по двум, из-за неточного их описания в прежних договорах — Санкт-Петербургским и Пекинском. Это места, где населенных пунктов нет. Стороны полностью выдержали здравый смысл. Скажем, железнодорожная ветка через КПП Дружба – Джунгарские ворота. Там государственная граница шла прямо вдоль полотна. Дорогу надо обслуживать. И по нашей просьбе китайская сторона на всем этом участке перенесла свою границу на 100 метров вглубь, к себе. Такие вещи были.
— Но хотим
— или нет, говорим про то или скрываем, но были, есть и будут на любой границе государства “не упреждаемые” участки. И будет жить эта истина: на сто процентов не прикрыть нарядами границу. А наполняемость подобного процента зависит лишь от силы древнего девиза: “Границу охраняет весь народ”.
— Добровольные дружины, отряды по-прежнему существуют реально. На китайской границе они имеют уникальный опыт, наработанный веками. На границе не каждый же день возникают тревога и напряженность. А когда возникают, то нынче, как полвека назад, нам помогают чабаны, трактористы, все, кто живут рядом с КСП. — Болат Сейтказынович, воздух границы, с которого начался наш разговор, навсегда проникает в легкие не только тех, чья профессия –Родину защищать. Именно здесь, на краю порубежной земли, почему-то понятие “родина” вдруг становится очень конкретным. Это камешек под Хан-Тенгри, камышинка, распушенная на берегу Или, цветок на барханчике возле Интала… — Булгаков сказал, что “Россия не помещается в шляпу”. Я думаю, он был не точен и не совсем прав. В ладонь пограничника помещается весь Казахстан. И эта ладонь ни на секунду не смеет ослабеть…