Роль типажей
Национальные особенности сказываются не только на охоте и рыбалке, в быту и общении, как талантливо показано в популярных российских фильмах, но и в науке, искусстве, экономике, и естественно, в политике.
Политика любого государства преломляется через магический кристалл национального характера. И пресловутый характер весьма своеобразно персонифицируется в шутливых типажах многих народов – это пошловатый французский Жан, похотливый испанский Хуан, бесцеремонный американский дядя Сэм, чудаковатый русский Иван, неунывающий грузинский Вано … и буквально заполонивший кино и литературу Франции и Великобритании – туповатый немецкий Ганс.
И в странах “золотого миллиарда” все с удовольствием смеются не только над соседями, но и над собой, что является свидетельством психологического здоровья нации. На Востоке популярны не столько осовремененные и индивидуализированные этнические типажи, сколько исторические и общинно-региональные — индо-пакистанский Бирбал, ирано-арабский Синдбад, Среднепереднеазиатский Насреддин …
Сейчас вокруг Казахстана плетутся сложные узоры геополитических игр, и, может быть, нам имеет смысл систематизировать образы основных героев и взглянуть на них с необычной стороны, чтобы понять скрытые мотивы их устремлений.
Дядя Сэм.
В XVII-XVIII веках толпы европейцев, в основном западных, устремились завоевывать Америку. Эта первая волна молодых колонистов, стремящихся к наживе любым путем, без раздумий пускающих в ход кулачное право, нахрапистых, изворотливых и предприимчивых и заложила национальный типаж.
В основе “великой американской мечты” лежит глубинное чувство обиды переселенцев на родные пенаты, не признавших их талантов, и потому они все время доказывают им, другим и прежде всего себе свою исключительность и состоятельность. Отсюда их устремленность к завоевыванию новых сфер и пространств. В атмосфере тех лет быстро завязывалась дружба или вражда, полутонов не могло быть, наверное, буяны сами не могли объяснить свой выбор – просто-напросто этот парень хорош, а тот плох. С тех пор в плоть дяди Сэма внедрилась привычка не мудрствуя лукаво быстро делить всех на две четкие группы – “хороших” и “плохих” парней, и сообразно действовать. У него комплекс сильного и простодушный Сэм никогда не сомневается в правоте своих деяний, ведь он Главный демократ в мире, а главный — он везде главный и имеет на все право. И по признанию доктора Вильяма Смайсера из Джордждтаунского университета: “Быть другом Америки так же тяжело, как и ее врагом”.
“Хороших парней” он крепко прижимает к своей груди, да так что те порой еле дышат, оглушительно хлопает их по плечу и советует все делать по-американски. На все возражения он ставит вопрос ребром: “Ты мне друг?” – “Да!” – “Так вот, если ты мне друг, я знаю, что для тебя лучше, слушайся меня и все будет о¢
кей”.
И действительно начинает серьезно помогать, естественно, не забывая о своей выгоде. Если кто-то тебя тронет, дядя Сэм тут же засучивает рукава и лезет в драку, не особенно разбираясь в том, кто прав, а кто виноват, для него важнее, кто его друг, а кто враг.
Ну уж если ты попал в разряд “врагов”, то твое дело туго. Он начинает тебя везде преследовать и всем заявляет: там, где я, чтобы не было и духа вон того “плохого парня”. И тут, как правило, подворачивается предлог: в ваших водах появляются какие-то мифические силы, которые атакуют американские катера, какие-то шалуны стреляют из рогаток по хрупким американским самолетам и сбивают их, неведомые террористы, очень похожие на ваших парней, обстреливают американские посольства в африканских дебрях или на вашей территории начинается бунт, что, естественно, создает угрозу жизни целому десятку американцев, а жизнь каждого американца ценится намного больше, чем судьба какой-то банановой или барановой республики.
Раньше в таких случаях дядя Сэм, не задумываясь, отправлял туда канонерки, позже “летающие крепости”, сейчас ракеты, а иногда считает достаточным напустить свои СМИ и удавить крепкой петлей эмбарго. А уж если ты был его другом и вдруг, по его мнению, предал его, то он не простит… до твоего гроба. Поэтому, если не можешь быть надежным и постоянным другом Америки, лучше не попадаться ей на газа.
В чисто деловых отношениях американцы также делят своих партнеров на две категории: толковых парней и прохиндеев. Естественно, умных, деловых и честных партнеров они относят к первой категории и с ними ведут дела на долговременной основе по серьезному и по-джентльменски, а вороватых, бездарных и невежественных — ко второй, и с ними не церемонятся, всучивают взятки с плохо скрываемым презрением и не считают зазорным надуть прохиндеев.
Дружище Иван.
Русский Иван — удивительный мужик. Он добр, простодушен, доверчив, но полон имперских комплексов. Послушать его, он самый милейший и безобиднейший человек, все его задирают, и он должен дать сдачи. Что-что, драться он умеет, поэтому побеждает, а раз победил, как тут территорию соседа не захватить. И как только нога Ивана ступила на эту землю, то она становится российский и уже священной — никто не смеет на нее посягать. Раз уж захватил, нужно установить свои порядки и, конечно, во благо местных.
Мы заставляем вас силой принять русский язык и русскую культуру? Но неужели не ясно — великая русская культура обогатит вас, а что касается языка, да кому он нужен ваш пещерный язык, ведь русский — открывает вам мир.
Вот вы раньше как жили, а как сейчас? Ведь небо и земля! А-А-А! — Вы там потеряли лучших людей, забыли свои корни? Так ведь лес рубят — щепки летят. А что касается корней, ну были они у вас, и что они вам дали?
Вот вы все твердите, Русская Империя, Русская Империя, а кто в ней лучше всех живет? Русские, что ли? Да кто угодно, только не мы.
Затем Иван в своей истории обязательно напишет, что все эти народы добровольно присоединились к нему и были очень счастливы.
И он никак не может понять, ну почему он всем делает добро, а его, несчастного, не любят и считают колонизатором. Из-за этого ему все время кажется, что его окружают одни неблагодарные и коварные люди, только тем и занятые, что устраивают против него заговоры.
Поэтому с Иваном лучше не юлить и вести прямой разговор. Надо с ним взять бутылку, поехать в какую-нибудь пущу, можно и Беловежскую, выпить, обнять его, признаться, что ради него ты готов положить голову… объяснить, что от него требуется и подсунуть бумажку. Он все поймет и подпишет. Правда, на другой день утром на свежую голову, Иван долго будет вспоминать, а что же он там подписал. И тут надо быть очень осторожным и знать, как сказать. Если скажешь: “Ваня, ты дал свободу народам, распустил Советский Союз,” — он почешет голову, задумается и буркнет: “Ну, что ж, раз подписал, так подписал, Ваня держит слово. Все, с сегодняшнего дня больше нет советской империи”.
Но если не дай бог вздумаете сказать, ты развалил величайшую державу, тогда жди беды. Он грохнет кулаком по столу, возьмет вас за грудки, завопит: дудки, и пообещает стереть с лица земли ваши государства. Поэтому с Иваном лучше не спорить, с ним надо всегда соглашаться, и одобрять его действия, а поступать по-своему.
Понятие “борьба” для него имеет сакральный смысл. Он везде создает себе невероятные трудности и затем с яростью с ними “борется”. Отсюда у Ивана просто болезненное пристрастие к кулачному бою. Без драки он не может жить, ему становится скучно, он скисает и забрасывает все дела, включая державные. Он может вынести любые лишения, голод и холод, разрушения и мор, но вот зуд в кулаках ему нестерпим. Он ходит с горящими глазами, задирает всех, и если встречается достойный соперник, он в упоении дерется с ним, и весь разодранный, окровавленный, но невероятно счастливый возвращается домой … и начинает так работать, что чертям тошно. Вот, скажем, 60 с лишним лет назад объявился буйный Ганс, ну просто бешеный мужик, весь мир трепетал и лебезил перед ним, а тот забивал всех подряд и захватил всю Европу. А наш-то Ваня все мучается сомнениями, неужто ко мне не полезет. Нет, полез. И на первых порах Ганс дал такую трепку Ивану, которая ему и не снилась. Все решили: конец бедолаге. Ну и что вы думаете, Ваня взревел, глаза его налились кровью, и как пошел махать кулаками, что бедный Ганс бросился бежать без оглядки, ну а Ваня за ним, и заодно колотит всех подряд, кто попадется на его пути. И чем вы думаете, все это кончилось? Ваня не только добил Ганса в его же доме, захватил пол-Европы. И весь мир перед ним затрепетал. Господа! Оставьте Ивана в покое, тогда он начнет задирать каких-нибудь слабаков вроде афганцев. Ему самому от этого будет тошно, он, немного потрепав его, придет домой и устроит дебош, гоняя свою семью по всем углам, забьется в угол и, забросив все дела, тоскливо будет лежать. Между тем многочисленные братья и сестры, прихватив свое добро уйдут восвояси. Дом будет разваливаться, а ему дела нет до этого. Поэтому, господа, ради собственного спокойствия не тревожьте русского медведя.
Ташмат–ака
Узбекский Ташмат-ака — смесь кипчака с согдийцем в соотношении примерно 1:2.
От первого он взял язык, этническую принадлежность, самоназвание и боевой дух, а все остальное — от второго: внешний облик, культуру, кухню, одеяние, включая знаменитую тюбетейку, музыкальные инструменты и городские обычаи. И в Узбекистане немало таких, у которых все пра-прадеды все пра-прабабушки, просто деды и бабушки, родные отцы и матери — таджики или казахи, а вот дети — узбеки. И в этом нет ничего удивительного, ибо загадочная узбекская душа автономна и вселяется в того, в кого … посоветует власть.
И если эти ассимиляционные темпы сохранятся, то очень скоро не только таджики и казахи, уйгуры и татары, но и русские и немцы, украинцы и евреи, и все остальные там — станут узбеками. И эта мощная волна может накрыть даже сопредельные с Узбекистаном территории в Таджикистане, Кыргызстане, Туркмении, Казахстане и покатится дальше. Ташмат питает тайную мечту расшириться до пределов империи Тамерлана, и в ней все сразу станут узбеками. Он гармонично впитал в себя свободный дух кипчака и глубокую духовность согдийца, и потому по праву считает себя выше их потомков – казахов и таджиков, не говоря о других.
Тащмат – человек основательный и трудолюбивый, он день и ночь работает за символическую плату. Сама работа доставляет ему удовольствие и позволяет ему сохранять чувство собственного достоинства. Он весьма терпелив и настойчив в достижении своих целей, снисходительно относится ко всем и весьма умело использует человеческие слабости. У него есть несколько священных чувств, которые он не позволит осквернить никому: это его глубокая вера в ислам, неприкосновенность женской половины дома и убежденность в том, что нет ничего древнее узбекской культуры.
И если вы случайно заденете его чувствительные струны, то наживете в Ташмат-аке серьезного врага. Вот здесь-то и возникает коллизия. Узбекистан отличается тем, что в нем два ислама, не в смысле мусульманских течений, а двух самостоятельных вероисповеданий.
Символ веры одной Коран Карим (высокочтимый – арабск.), а другой – президент Каримов. И между исламом кораническим и Исламом Каримовымидет — непримиримая борьба.
Поэтому Ташмат-ака раздваивается: в махалле (общине) его душа тянется к суннитскому исламу, и он неистово молится Аллаху, а на тяжелой малооплачиваемой работе его желудок ноет по Каримову Исламу и он падает ниц перед портретом Вождя. Тащмат умеет скрывать свои чувства, и по внешнему его виду вы никогда не сможете определить, а что он думает на самом деле. Даже в яростном состоянии у него не дрогнет ни один мускул, ни один волос, лишь голос станет чуть-чуть вкрадчивее и глаза покроются легкой мутью. У него великолепно отработан язык жестов, который понимают только близкие и друзья.
С представителями других наций он подчеркнуто любезен и относится к ним с тщательно скрываемой иронией. Его отношение к казахскому Кериму – особая тема. Эти два брата, которых судьба разлучила пять веков назад, стали совершенно разными и между ними всегда идет скрытое соперничество.
Узбек, увидев на горизонте любого казаха, испытывает огромное искушение облапошить его. Или по крайней мере поводить его за нос. И здесь даже не столько корысти, сколько спортивного интереса. Как правило, наивный степняк, уверенный в большой своей образованности, попадается на крючок. Например, великий Ташмат приехал на презентацию очередной ставки своего не менее великого друга Керима. Гость начинает свою возвышенную речь примерно такими словами: “Да-а, только великая страна находится в развалинах, а народ голодает и вымирает, может решиться на перенос своей ставки. И не только решиться, но и осуществить его, не обращая внимания ни на какие жертвы. С чем я вас и поздравляю”. С точки зрения ядовитого сарказма, речь безупречна, но Хозяин доволен, он нежно обнимает лукавого друга и благодарит его за теплые слова. После этого ташкентец, приехав домой, с большим удовольствием, рассказывает о своей проделке. Семья и друзья дружно хохочут, оглушительно хлопая себя по бедрам и затем еще долго обсуждают причуды новоявленных астанинцев, и атмосфера добродушного веселья устанавливатся надолго.
Дедушка Хань.
Дедушка Хань, хотя и имеет почтенный возраст, вовсе не стар, так как обладает секретом долголетия. За ним 50 веков богатой истории, и потому всех остальных он считает варварами. Для него европейцы сошли с дерева позавчера, русские – вчера, а эти дикие кочевники, резвящиеся в своих голых степях — варвары втройне. Мудрость ко многому обязывает, поэтому, чем простодушнее партнер, тем больше лести в его адрес. Ведь его любимой притчей является следующая.
Один ученик, закончив духовную школу на прощание решил поблагодарить Учителя. Тот его спрашивает, как ты собираешься завоевывать сердца людей? – Ученик отвечает: 70 раз использую лесть. – Вряд ли это достойно. – Дорогой мой учитель, разве все так же мудры как Вы. – Да, пожалуй, ты прав, улыбнулся Старец. А юноша уходя пробормотал: вот и использовал я одну свою лесть.
И еще всегда помнит слова Конфуция: “Всерьез разговаривая с человеком, с которым нельзя разговаривать, напрасно теряешь слова”, ведь все равно “На гнилом дереве не сделаешь резьбы, грязную стену не сделаешь белой”.
А о том, что у нас много мути Хань прекрасно знает, и в этой мутной водичке он ловит крупную рыбу. Скажем японцы, 55 лет добиваются у Ивана возврата четырех крохотных и совершенно голых своих островков, своих, а не чужих, и весь мир с замиранием сердца наблюдает за этими потугами. А тут мудрый Хань тихо и неприметно оттяпал у казахского простака 500 квадратных километров стратегически важных и исконных его земель, и никто не обратил на это внимания. И говорят, при этом повелитель Поднебесной не забыл о своей давней традиции одаривать своих вассалов многочисленными кусками шелка, материй, богатой одеждой, чаем и серебром.
Но как говорится, на всякого мудреца довольно простоты. И премудрый Хань тоже совершает ошибки. И большей частью это связано с тем, что варвары, которым недоступны все хитросплетения конфуцианского ума порой просто не знают, что так или иначе нельзя поступать. И по своему незнанию хунны, тюрки, монголы и маньчжуры завоевывали Китай и подолгу там правили.
Между Керимом и Ханем пролегает “великая китайская стена”, и она разделяет буквально все – их культуру и быт, мировосприятие и жизненную философию, стиль поведения и образ мышления. Как ни удивительно, эти две стихии сосуществуя рядом в течение многих веков, совершенно не повлияли друг на друга.
Родной наш Керим.
Керим переводится как “изумительный”, и он действительно изумляет весь мир… своим безрассудством. Вообще-то он смутно догадывается, что невежественен, диковат и не очень воспитан, но он уверен, что все это вовсе не умаляет его, а наоборот возвышает в эдакой божественной Простоте. И с этой Высоты он презрительно взирает на умничающих французишек, сартов, америкашек, русаков, итальяшек, китаез, япошек …Ведь кого любит Бог, тому и многое дает. Посмотрите, какие у нас огромные просторы, неисчислимые богатства, а что у остальных – англичашки ютятся на маленьком островке, а япошки вовсе на четырех крохотных островках, итальяшки каким-то чудом умудряются уместиться на “сапожке”, евреи с палестинцами полвека воюют на территории, равной одному нашему маленькому району. Правда, Бог даровал немалые земли России и Америке, так ведь они империи, а империей быть грешно. Поэтому в том, что Бог выделил его среди остальных народов, он не сомневается.
Керим – прирожденный демократ, чтобы не сказать анархист, он любит Волю, Степь и презирает города. Город для него зловонная тюрьма, в которой он заточен по воле злого рока. И как только он получил полную волю, то есть независимость, он стал тут же уничтожать все, эти содомища, ужасные, источающие зловоние заводы, шумные фабрики, что поганят его родную и любимую степь.
Кериму для самоутверждения нужна великая история. Но вот ведь какая беда, предки там натворили немало, но эти ленивцы ничего не описали и их “великие” деяния надо искать в чужих летописях, для этого надо знать не только кучу современных, но и древних языков. А от одного слова “первоисточник” его бросает в дрожь. Он не хочет подобно этим английским, китайским, арабским, иранским, французским, русским и другим книжным червям рыться в эверестах манускриптов в поисках каких-то исторических фактов. Нет, подобный сизифов труд для него унизителелен. И что же он делает? Он берет написанные попроще и переведенные на русский язык труды жалких червей и выдергивает цитаты, имеющие отношение к нам, к тюркам, и мусульманскому миру. И разбавляя все это плодами своей буйной фантазии вытворяет Историю. Его совершенно не волнует, как чертыхаются черви, он уверен: откровение Божье его питает.
Он очень любит с умным видом рассуждать о культуре и, естественно, превозносить свою: “Казахская культура – одна из древнейших по истокам и оригинальнейших по содержанию культур огромного континента без всякого преувеличения, в двадцатом веке едва не осталась на грани уничтожения”. Все, конечно, сказано для красного словца, и он понятия не имеет не только о “чужих” истоках и “содержаниях”, даже о своих, и потому забывает сказать, что именно сам подтащил родную культуру на пресловутую “грань уничтожения”.
И он продолжает с легкостью парить среди бессмысленных и трескучих фраз: “На массовом уровне емкий и пластичный язык великих философов и прекрасных поэтов, язык, вобравший в себя весь многовековой и многообразный опыт номадической жизни с ее космической темой одиночества человека перед картиной звездного неба и вечным циклом жизни, воспроизводящимся в органической слитности кочевника и природы, оказался на грани функциональной деградации”. Опять та же схемка, начинающаяся “во здравие” и заканчивающаяся “за упокой” в пределах одной фразы.
И в каждом из нас Он прочно сидит, будь ты доктором наук, забывшим науку и ставшим царедворцем, вечным чиновником, никогда не нюхавшем запаха науки и вдруг представшим перед миром доктором политологии, новоявленным академиком, нашедшим в ведре с водой универсальное средство разрешения всех болезненных проблем или интеллигентным человеком, взявшимся порулить в дырявой шлюпке, где каждый гребет под себя…
И это не зависит от партийной принадлежности. Керим вездесущ, его озорные ушки проглядывают и в коммунисте и граждановце, орлеуовце и отановце, эрэнпэковце и азаматовце. И он из казахского типажа перевоплощается в общеказахстанский – и как всегда свои завоевания он начинает с верхов – скажем, экс-генеральный прокурор, великий вождь “Отана” – не казах, но керим чистейшей воды.
Он на дух не переносит своих талантливейших соплеменников и делает все, чтобы испортить им жизнь. Но стоит им только уйти в лучший мир, как он тут же начинает издавать истошные вопли: о люди, кого мы потеряли! Затем он пишет слезливые воспоминания, как любил его великий покойник и как завещал ему продолжить его дело.
Если керимы достигают постов государственного секретаря, председателя сената и самого президента, то их братья — мамбеты всех мастей заполоняют олимп – от младомамбетян до мафиозомамбетищ. И вакуум государственной идеологии заполняет мамбетизм. И такой вот, сидя в своем хрустальном дворце, выпивая дорогой французский коньяк и закусывая поочередно красной и черной икрой, иногда сокрушенно вздыхает: да, бедный мой народ голодает и вымирает. После этих слов собутыльники восхищенно перешептываются: о бедный и великий наш Маке, он ведь ночами не спит, скорбя о народе. Но это, конечно, преувеличение – сон у Мамбета богатырский.
Керим, как и Иван, любит драку. Ведь в свое время драка была его профессией и кормила его. Сейчас, конечно, времена другие, но буйный дух бродит в крови. Ведь “бешеный Ганс” пришел-то с мечом не один, а со своими пьяными дружками, и Иван поднялся на него всей своей семьей, и братец Керим отличился среди всех, и дрался так, что бедный Тевтонец решил, что на них напустили мифического Монгола. И на гансов рейхстаг Керим вскарабкался первым, но так как в Кремле сидел усатый Вано, то его услужливая челядь вознесла на пьедестал его соплеменника.
А вот вам свежий и удивительнейший пример воспитания бойцовского духа. Вот говорят недавно в какой-то далекой Апстрали, где прыгают диковинные кенгуру, проводили Алимпиат. Все другие страны четыре года готовились к ней, выделяли на подготовку своих спортсменов большие деньги, с ними усиленно занимались тренеры, психологи и … экстрасенсы. Как же поступило наше правительство? Оно жестко сказало: этим дармоедам ничего не дадим — ни денег, ни спортивных залов, и вообще у нас и без них много забот. И что вы думаете? Голодные и раздетые драчуны, закаляясь бегали босиком по снегу и дрались без всяких там перчаток со своими соперниками и научились держать удар.
Перед началом Олимпиады первых же драчунов, попавшихся под руку, спешно собрали, выдали на всех одну “олимпийку” среднего размера пару шикарных кроссовок, чтобы носили поочередно, на выход поэтому “мухачи” в них тонули, а на “быках” — трещали швы, и уж совсем расщедрившись, выдали всем по паре маек и трусов с горделивой надписью “Казахстан”. Босых посадили в самолет, привезли на пятый континент и … выпустили на ринг. Диковатые керимы с голодным блеском в глазах навели на всех ужас, знаменитые боксеры с каменными челюстями трепетали, как нежные девы, плутоватые судьи боялись их засудить … и в 12 весовых категориях четверо вышли в финал, завоевав 2 золотые и 2 серебряные медали. Ах, если бы власти уделили им хоть немного внимания до боев, спортивные боссы вовремя провели отборочные матчи, выбрав лучших боксеров, а главное, хотя бы в день выхода на ристалище вдоволь кормили их свежим мясом – наши керимы завоевали бы в два — три раза больше медалей, в основном – золотых.
Надеюсь, теперь вы поняли почему наша мудрейшая власть морит народ голодом, держит его в ужасающем холоде, напускает всяческие там эпидемии? Все слабаки, а их большинство, перемрут, трусы разбегутся и останется в Казахстане эдак тысяч сто людей. Вполне хватит, ведь важно не количество, а качество. Зато это будет совершенно новая порода людей, супермены, способные выжить и победить в любых условиях. И они, конечно, завоюют весь мир. Трепещи, дядя Сем!