“Я предполагал, что режим будет разрушаться медленнее, чем это происходит сегодня”

— Идет развитие острого политического кризиса власти, который начался еще со стадии создания ДВК, я бы сказал, в неожиданном быстром темпе. Я предполагал, что режим будет разрушаться медленнее, чем это происходит. Главная характеристика происшедших за последнее время событий – режиму приходится бороться с раскольниками внутри себя же методами разоблачения коррупции, т.е. разрушать то главное, что связывает режим. Вот эта круговая порука, если ты лоялен, то тебе можно обогащаться известным образом — эта то, на чем держалась вся система власти, последние шесть лет, на этом и разрушается. Причем, всякая попытка репрессий против отступников—раскольников ужасающим образом дезорганизует собственный аппарат. Даже правоохранительную систему, которая изначально была настроена на, грубо говоря, крышевание подобных схем, заставляют это вскрывать. Но вскрывая эти схемы в отношении кого-то, она вскрывает их вообще. Сейчас самые высшие правоохранительные чины с трибуны фактически рассказывают о государстве полностью коррумпированном. Чем по сути является доклад на совещании правоохранительных органов, если отбросить фактаж? Это разоблачение глубочайшей коррупции государственного аппарата. После этого выходит министр внутренних дел и говорит практически то же самое. Причем каждый из правоохранительных начальников убедительно рассказывает, на сколько деградирован и коррумпирован весь аппарат, кроме его ведомств. А весь зал забит этими очень характерными лицами. Кто-то из очень больших начальников не так давно сказал: “Только за одно выражение вашего лица всех вас надо сажать”. И эти люди внимательно слушают, как с трибуны произносятся такие потрясающие вещи. А у них в голове только один вопрос: “Меня или не меня? Кого будут сдавать в заложники? Кого будут делать крайним в этой ситуации?” Ведь понятно, что показательно наказать и осудить Аблязова и Жакиянова нужно не за какие-то уголовные нарушения, а именно за политику, но обряжать это будут в форму уголовных преступлений. А для того чтобы соблюсти хоть какую-то видимость, им надо будет отдать вместе с ними, ставшими политиками, еще три-четыре человека явно не политиков, а просто коррупционеров, но их придется отдавать.

Вообще, с прошлого ноября никакой сколько—нибудь осмысленной деятельности в аппарате не ведется, но вот эти последние события они просто повергают аппарат в шок. Сейчас совершенно не важно, кто ходит или не ходит на митинги, сколько людей на них собирались, главное, что эти события напрягают сам аппарат, и он начинает шевелиться, и чем больше, тем больше разлагается.

— Последние несколько дней резко ослабят позиции нашего президента, сейчас он загрузил своими проблемами западные посольства, а это очень плохо. И не для западных посольств: они это переживут, это очень плохо для нашего президента. У него есть личная проблема – Галымжан Жакиянов и Мухтар Аблязов. Проблемой второго, всерьез обеспокоилось американское посольство и сделало супержесткое заявление, находящееся даже не на грани, а, я бы сказал, за гранью нормальных дипломатических отношений. Не успели американцы сделать это заявление, как президент создал еще одну проблему для французов, англичан, немцев и американцев, потому что посольство Франции будет встречать сочувствие и понимание всех других западных стран. Все эти проблемы президент не сможет решить, т.е. посольства не отдадут ему Жакиянова. Понятно, что будут найдены какие-нибудь мягкие, а может, и не очень дипломатические формулировки вплоть до того, что само американское посольство теперь может официально предложить Жакиянову политическое убежище, и это будет демонстративный акт. Еще раз хочу повториться, выигрышного для казахстанской дипломатии варианта здесь нет. Я думаю, что через сколько-то дней эта острота, которая сейчас держит всех в напряжении (эти автоматчики перед посольством), – каким-то образом рассосется. Но эти несколько дней существенно сократили срок пребывание режима на этом свете.

Сейчас наши высокие начальники занимаются челночной дипломатией: они посещают посольство Франции в надежде все—таки получить Жакиянова. Я не имею информации, что происходит на этих переговорах, но предполагаю следующее: наши постоянно вносят доказательства того, что Жакиянов уголовный преступник, поэтому его нужно отдать казахстанскому правосудию. А дипломаты, наверное, не спорят с этим и говорят “да, мы понимаем, мы признаем, все, что вы говорите, но г-н Жакиянов находится сейчас на территории Франции: здесь действуют законы французской республики”. К великому сожалению, Казахстан не является членом Европейского Сообщества, и поэтому нет механизмов, по которым мы могли бы решить эту проблему. И, видимо, в мягких выражениях нашим дипломатам и силовикам, которые туда ездят, будет отказано.

— Он сейчас постоянно на связи. Вчера от него пришли два, на мой взгляд, толковых документа. Они очень неплохо сделаны политически: и полная солидарность, и вполне конкретные предложения о дальнейшей консолидации всех оппозиционных сил. Тут надо отметить, что режим здорово постарался: за эти несколько дней они мощнейшим образом сработали на консолидацию оппозиции. Он также информирует о мерах, которые он предпринимает за границей.

— Сделано это не от отчаяния и не оттого, что он находится в каком-то нервном срыве, а как раз это совершенно продуманное решение. В этом смысле может это и правильно.

— Они не способны открыто встать на сторону закона, но скрытно они незаконные действия своего руководства саботируют весьма эффективно, и мы их в этом поддерживаем.