Сын спрашивает у отца: “Что я должен делать?”
Отец: “Укрепляй иман, укрепляй низам”
Сын: “А какие слова я должен говорить?”
Отец: “Говори: “Лябайка Амирун Ал Муминин!”
27.03.02 в “Навигаторе” помещен отзыв Жилкибаева Б. о книге Хожа-Ахмеда Нухаева “Ведено или Вашингтон?”. Хочется поделиться соображениями по этому поводу, так как претенциозность критического опуса заслуживает ответной реакции.
Господин Жилкибаев запомнился тем, что в небольшом комментарии к переводу Корана Валерии Пороховой, осуждая переводчицу за искажение смыслов, он походя обронил, что будучи за замужем за дипломатом, Порохова располагала временем для работы над переводом. Вот эта реплика проливает какой-то свет на сложное отношение Жилкибаева к чьему-либо творчеству вообще. Особенно, если он ведет речь о людях известных. Если в случае с Пороховой он выступил на страничке “Навигатора” в роли умудренного знатока истинного значения коранического слова, то теперь перед нами прямо-таки некая “булгаковская вещица” с новомодным, но несколько по-казахски мягче застеленным, нонконформистским бархатистым московским стебом.
Отметив, что Нухаев выдающийся представитель чеченского народа, Жилкибаев все же не может отказать в желании степенно, по-аксакаловски, как на современном казахстанском рекламном ролике, словно пряча в уголках глаз грустную улыбку, излить желчь на человека “интересного во всех отношениях”. Рядом с такими словосочетаниями как “роковое инферно” соседствует “Джохар Дутаев”. Что это? Почему Дутаев, а не Дудаев? Ошибка, или издержки новейших ономастических изысканий? Украшая критические заметки своими фотографиями в мусульманском головном уборе и с Кораном в руках, Жилкибаев называет Нухаева “исламистом” и как бы добродушно подтрунивает над его наивными представлениями о чистоте ислама.
Складывается впечатление, что в отличие от Нухаева, прямо прорывающегося сквозь “буйный базар” столкновений, Жилкибаев хочет успеть на все базары, как в известной русской поговорке… Отсюда такая мешанина, абсурдность типа “интеллектуал ранга Руслана Хасбулатова” и явно неудавшаяся попытка сделать “хи-хи”. Ведь пафос и театральность не только в интервью Нухаева, его раскованном поведении на форумах любого масштаба и умении держать себя. Театральность, мистика, далеко “не предвзятая” и высочайший пафос заключены в самой беспрецедентной героической борьбе чеченского народа за независимость и суверенитет. Это самое мистическое зрелище современности, которое только можно представить.
А умение четко, ясно, прямо выражать мысли, выглядеть независимо и красиво, как в стремительном танце, вообще присуще чеченцу. Тем более из горной Чечни, из Ведено. Для чеченца, даже в условиях жесточайшей войны собранного, аккуратного и смеющегося, попросту не существует такого унылого стереотипа как “тяжелый труд горца” и т.п. Для него нет таких глубокомысленных сентенций как “санымыз аз,- душпанымыз коп” (врагов много, а нас мало), а тем более ушедших на историческую свалку категорий марксовой политэкономии. А компьютер, он и в Африке компьютер, или автомат, или мобильник.
Жилкибаев увещает чеченцев к мирному труду и досугу, производству каких-то там продуктов и спрашивает, а что происходит в Чечне? Странный вопрос. В Чечне убивают единоверцев. В Чечне идет непрерывная, мистическая, выходящая за пределы понимания человека, называющего себя мусульманином и предостерегающего Порохову не искажать слова божьего, священная и освященная Святым Аллахом, борьба за самобытную, первозданную Свободу.
Что ж, господин Жилкибаев не приемлет такой Свободы, ему претит величественная красота горных ландшафтов, он едко усмехается над романтиками, сражающимися на прямом пути. Он предрекает им даже поражение. Он отвергает слово Аллаха о Победе. Он осмеивает заветы пророков. Он имеет свои продукты питания. О да, вы точно не романтик! Вы верно давно не перечитывали Лермонтова, вам не дано даже осознать уроков истории, которую действительно не повернуть вспять. А история проста, как просто все гениальное. Чечня верна заветам Нуха и ее не дано сломить никому и никогда. Это не сказка, это красивая, романтичная и поэтическая правда. Правда жизни. Правда, которая претворяется в жизнь ежедневным неимоверным усилием, Правда перед которой бессильна вся злоба этого мира.
А “знаток” Корана предлагает взамен игры, украшения и забавы ближней жизни. Венцом цивилизаторских рассуждений человека в строгом головном уборе мусульманина стали такие грустные, проникновенные слова о несбывшемся коммунистическом царстве земном…
Но хотите вы этого или нет, уважаемый господин Жилкибаев, тринитарная парадигма существует, ведь лучше гор могут быть только горы… А сказка о Веденском лесе с населяющими его романтичными рыцарями в костюмах благочестия будет лучшей из сказок для маленьких детей, которым суждено творить историю.