В скором времени должен состояться II Всемирный курултай казахов. Первый такой форум в духе казахских исторических традиций, как известно, состоялся ровно 10 лет назад, в конце сентября 1992 года. Тогда Республика Казахстан только зарождалась на территориальной, организационной и материальной базе упраздненной с распадом Советского Союза Казахской Советской Социалистической Республики. Хотя речь шла о формировании совершенно иной, во многом отрицающей прежние ценности общественной формации, всю полноту власти сохранила в своих руках кадровая номенклатура прекратившего свое существование Центрального Комитета Компартии Казахстана. Она с готовностью пошла навстречу требовательным ожиданиям Запада и объявила о курсе на строительство рыночной экономики и демократического общества. Успокоив таким образом новых кураторов, в явочном порядке взявшихся замещать прежних кремлевских, нынешние казахстанские руководители, вышедшие из старой коммунистической номенклатурной шинели, стали проявлять формальную лояльность и в отношении сугубо казахских общественных ценностей. Целое огромное государство с колоссальным экспортным потенциалом и крайне неоднородным населением, в силу этого фактора проявлявшим себя как аполитичное сообщество, оказалось в их полном распоряжении настолько нежданно-негаданно, что они в первое время вели себя весьма неуверенно и старались вообще никого не обижать и никому не перечить. Если учесть то, что всего за 5 лет до обретения государственной независимости казахская административно-партийная номенклатура попала в кремлевскую опалу и лишилась формальной самостоятельности даже в рамках республиканского управленческого аппарата, такая робкая и соглашательская позиция на первых порах была понятна. В том 1992 году глава государства принял, к примеру, участие в двух совершенно не совместимых по идеологии и задачам форумах – Всесоюзного офицерского собрания в Москве и I Всемирного курултая казахов в Алматы.
В прежней советской столице представители союзного офицерского корпуса (лица казахской национальности там составляли столь незначительное меньшинство, что неучастие лидера только что получившего независимость Казахстана вряд ли вызвало бы хоть какое-то недовольство собравшихся) пытались убедить глав бывших союзных республик только что распавшейся державы согласиться стать преемниками обязательств СССР в отношении кадровых военных Советской Армии. Приглашали они на собрание руководителей всех вчерашних 15 союзных республик. А удостоились появления там только двух президентов – Б.Ельцина и Н.Назарбаева. Логически первый из них имел наибольшие, а второй наименьшие моральные обязательства перед союзным офицерством. Российский президент не мог не прийти на собрание уже хотя бы потому, что оно проходило у него под боком, в Москве. Да и потом России предстояло унаследовать Советскую Армию со всем ее арсеналом оружия массового поражения. А вот президент Украины Л.Кравчук и лидер Белоруссии В.Шушкевич, самолично оформившие совместно с Б.Ельциным распад СССР и тем самым породившие весь комплекс связанной союзным офицерством проблематики, не удостоили своим посещением это собрание, хотя именно офицеры украинского и белорусского происхождения вместе с офицерами-русскими во все времена составляли костяк кадровых служащих Советской Армии. Н.Назарбаев же, несмотря на перегруженность неотложными делами в самом начале формирования независимой государственности, нашел время не только отправиться в далекую Москву (5 часов полета только в одну сторону), но и выслушать все речи посланцев советского офицерства, присутствуя в зале вместе с Б.Ельциным от имени руководителей всех бывших союзных республик. Тогда у некоторых людей в России и других странах СНГ возникла иллюзия, что казахстанский президент продолжает оставаться верным идеям советскому интернационализма и державного единства. Только позже стало очевидным то, что казахская номенклатура, подвергшаяся несколькими годами ранее политическим репрессиям со стороны официальной Москвы, проявляет не прямолинейную принципиальность, а крайнюю, даже чрезмерную осторожность, испытывая опасения типа “как бы чего не вышло…”. Примерно такие соображения подтолкнули ее к даче согласия на проведение в Алматы I Всемирного курултая казахов. Поэтому это мероприятие, как и проходившее в Москве Всесоюзное офицерское собрание, никак не повлияло на дальнейший курс руководства Казахстана и никак не отразилось на осуществлявшихся под его началом государственных делах.
А те деятели казахской культуры, которые, помня о сугубо казахских общественно-политических установках для подобного рода поворотных моментов, проявили инициативу созыва курултая, видели значение и назначение форума совсем в ином. Они думали помочь руководству страны таким образом легитимизировать, согласно местным давним традициям, свою власть и все заявленные на будущее перемены. Как носители духовных начал своего народа эти люди были абсолютно правы в мнении, что непременно следует доставшуюся в результате стечения обстоятельств независимую государственность подкрепить, кроме соглашений о роспуске СССР и создании СНГ, еще чем-то своим.
Традиция созыва и проведения курултая для такого рода задачи подходила как нельзя лучше. Если бы он тогда был организован и проведен так, как это предписывается существующими уже много столетий правилами, раскол казахского общества по родоплеменным и жузовским признакам и политического истеблишмента по клановой принадлежности к настоящему времени не зашел бы так далеко. Ибо настоящий курултай, если бы он состоялся тогда, позволил бы в самом начале пути выработать всеобщее соглашение по всему спектру основных вопросов формирования и развития новых общественно-государственных отношений.
Он никак не противоречит общепринятым принципам демократии, но вместе с тем гарантирует куда большую подотчетность исполнительных властей народным массам и их представителям. Конечно, вряд ли бы удалось избежать те или иные “болезни”, проявляющиеся во всех новых независимых государствах. Но уже была бы восстановлена преемственность наиболее подходящей казахскому менталитету системы общественно-государственных отношений и были бы выработаны механизмы разрешения всех возникающих в их рамках конфликтов.
Однако руководство Республики Казахстан, настоящие государственные основы которой тогда только начинали закладываться, отнеслось к затеваемому курултаю всех казахов так же, как и к Всесоюзному офицерскому собранию накануне. То есть чисто формально. Оно не приняло его всерьез. А деятели казахской культуры, стоявшие у истоков идеи проведения курултая, не смогли настоять на том, чтобы он был организован так, как это предписывается традициями, или просто отменен. Они позволили властям превратить его священную идею в обыкновенное популистское мероприятие, приспособленное под текущие идеологические нужды администрации. Курултай был подготовлен и проведен в такой мере, в какой он требовался для галочки. Для координации обозначенных там дел в период между созывами была создана полностью карманная и совершенно беззубая Всемирная ассоциация казахов. За прошедшие 10 лет она не решила ни одной общей проблемы политической важности. Более того, эта ассоциация не занимается подобного рода вопросами. Сам I курултай, проходивший 1992 году, никакой задачи общественно-государственного значения не поставил. Он был отмечен лишь восторгами по поводу полученной Казахстаном государственной независимости и славословиями в адрес первого президента республики. А вот такая задача частичной важности, как обеспечение переселения зарубежных казахов на историческую родину, оказалась постепенно практически свернута. В одном только 1992 году квота на принятие страной так называемых оралманов была куда больше, чем за последние 8 лет. Но и это начинание сходит постепенно на нет. А поскольку курултай был не настоящим, а декларативным, нет никакой возможности хоть как-то повлиять на эту ситуацию.
Но это, повторяем, частность. Есть куда более серьезные и злободневные проблемы, до предела осложнившиеся за последнее время именно из-за того, что подобное их прогрессирование не было предотвращено соответствующими мерами, необходимость которых была очевидна еще накануне того Первого курултая. Но власти не прислушались тогда к словам деятелей культуры и не посчитались с традицией, регламентирующей все связанное с курултаем. С коммунистическим высокомерием ко всему стародавнему они согласились с идеей ее проведения в той мере, в какой посчитали для себя нужным или допустимым. С тех пор утекло много воды. Прошло 10 лет, прежде чем настало время II курултая. К сожалению, и теперь власти явно стремятся приспособить его к своим сиюминутным популистским целям.
Но нынче ситуация принципиально иная. А главное, она куда более сложная, чем 10 лет тому назад. То есть от начальной поры с ее первыми зыбкими шагами по пути государственной независимости мы, спустя столько лет, пришли не к какой-то стабильности, а к еще большей неопределенности.
(Окончание следует)