…Слепец нашарил на полу черные очки, надел их, словно пытаясь разглядеть то, что услышал: легкий топоток маленьких босых ножек. Тяжело дыша, он медленно поднялся с пола, нащупал плетенное сиденье и сел к столу, на котором надрывалась трубка сотового телефона, старательно выводя \»Полет шмеля\». Он нажал кнопку и поднес трубку к уху, медленно повернув голову в сторону приглушенных всхлипов. Женщине удалось сдержать рыдания, и она стала отрешенно листать страницы книги, лежащей на коленях.
— Да… Я слушаю…— сказал слепой. Женщина подняла взгляд и печально отразилась в темных стеклах очков…
…Женщина привыкла к этому отражению. Много дней прошло, прежде чем она перестала пугаться зеркальной пустоты, которая отгораживала ее свет от его тьмы. Когда впервые она усадила его в кресло, а сама присела напротив, в тот день она ужаснулась — так предстояло быть беспомощной раздвоенностью пред зеркалами в темной нише…
Они сидели на открытой веранде маленького типового коттеджа. Прямо у деревянных ступенек начинался пологий спуск к горной речке.
Чуть ниже по течению была запруда, а на берегу санаторское начальство обустроило пляж, рассыпав у воды тонкий слой светло-серого песка. Но желающих купаться в прозрачно-ледяной воде не было. Даже та молодка входила в воду только по щиколотку…
…Она и девочку свою к воде не подпускала: обтирала водой из бутыли с минералкой. Девчушка лет пяти повизгивала и пыталась увернуться от пригоршней воды…
Молодая мама входила в речку лишь на несколько мгновений и, осторожно поплескав на тело, быстренько возвращалась на горячий песок и зябко утыкалась ничком в расстеленное полотенце. Девочка играла с камешками, выкладывая бесконечные узоры и поясняя их самой себе.
Женщине на веранде иногда казалось, что она может различить отдельные слова, но… нет… это — как щебет птиц или шум реки: это есть сейчас и в этом смысл этого \»сейчас\»…
Слепой хорошо понимал это. Сейчас… он слушал. Женщина читала ему.
Раздалось гудение \»Полета шмеля\». Женщина прекратила чтение, мужчина взял сотку. В этом была некая досадливая покорность, с которой собеседники пережидают, пока рядом отгрохочет трамвай.
— Да…Я слушаю…
Женщина стала смотреть на реку…
Парень заставил всех вздрогнуть: он вынырнул неожиданно у самого берега, подплыл к тому месту, где играла девочка, и проявил живейший интерес к ее узорам из камешков.
Он выполз из реки наполовину, лежал на животе, лениво бултыхая ногами в ледяной воде, и внимал малышке. Ее мама уже сидела, \»держа спинку\», и независимо листала журнал. Каждый был занят самим собой.
Через какое-то время они вместе азартно строили замок из песка…
…Женщина на веранде смотрела на них и старалась не слышать того, что говорил в трубку мужчина.
…А я тебе еще раз повторяю — она сделала выбор… свой… и сама… И не звони больше. Я тебе говорю — ее здесь нет. И быть не могло… Она осталась… там… Не звони больше. Все! Конец связи.
Женщина продолжила чтение вслух. Потом, те трое на берегу, уходили с пляжа вместе. Девочка звонко смеялась, сидя у парня на плечах, оборачиваясь к пытающейся их догнать маме.
Женщина встала и ушла с веранды, готовить ужин. Слепой сидел и слушал… и ему вновь казалось… как…
…Он бежал, стараясь выдыхать как можно беззвучнее. Сердце колотилось так, что мешало напрягать зрение. А ведь нужно было только то… не напороться в темноте… на веревку, проволоку, ветку… здесь. Там… он уже напоролся… на их патруль. Теперь он бежал, пытаясь давить свой собственный крик: “Куда?!..”
…Дом вырос перед ним мрачно-бледной бетонной коробкой…
…Темные окна отрешенно поблескивали в свете восходящей луны…
…Решетка балкона на первом этаже на мгновение охладила руки…
…Он лег ничком на козырьке подъезда, прижимая к груди автомат… когда… когда… С ближайшего балкона принесло запах сигаретного дыма…
Вряд ли кто-нибудь решился покуривать при луне, наблюдая за ночной жизнью “горячей точки”…
…Следовательно, дверь в комнату приоткрыта… дым — оттуда…
…Он встал и, перекинув автомат на ремне за спину, пружинисто прыгнул вбок, в участок сгустившейся темноты, где должны были быть перила балкона…
…Повиснув на руках, он не заметил, как из-за брючного ремня выскользнул запасной “магазин”, который брякнул внизу звуком выброшенного металлического портсигара…
…Дверь поддалась с шуршанием тюля балконной занавески…
…Вовремя… он уже слышал погоню… топот… сдавленные окрики…
…Во тьме, на расстоянии вытянутой руки, тишина разорвалась всхлипом…
…Он скакнул с корточек, прикрыть звук ладонью…
…Она вся была застывшим от испуга криком… вытянутым под уютно подоткнутым одеялом — криком…
…Женщина замолчала над раскрытой книгой в то утро. Ей захотелось отразиться в темных стеклах очков со всей тоской и жалостью, которая сейчас ее переполняла… Слепой мужчина сидел, опустив подбородок на грудь, словно не давая женщине этого сделать. Она проглотила вздох и стала смотреть на реку.
…Парень затащил-таки молодку в воду. Та с притворным ужасом ахала и висла у него на шее. Было видно, что именно для этого судорожного объятия все и затевалось. Малышка с радостным визгом носилась по берегу и пыталась доплеснуть до них вспыхивающие на солнце брызги…
— Читай дальше, — голос слепого был ровен и бесстрастен, — читай…
Женщина испуганно отразилась и стала искать то место в тексте. Загудел шмель сотового телефона.
— Да…Я слушаю…Хорошо, давай поговорим… начистоту…
Мужчина нетерпеливо встряхнул рукой. Женщина встала и вышла. Но потом вернулась, неслышно ступая босыми ногами, и села на свое место…
…а я не знаю… если б я знал, что происходит… но одно я знаю точно — одной… той… единственной… которая — есть и ее — нет… такой уже никогда не будет… и это все, что я знаю… а ее здесь нет… не звони больше… это все, что ты можешь… там
……В тот день они больше не читали. А когда те трое с песней ушли с реки, женщина увела мужчину с веранды. И день тихо угас…
Она была застывшим от испуга криком…
— Тихо… тихо… спрячь меня…
— Я… я… как?!
— Меня убьют… нас убьют… спрячь!
— Как… это…
— Быстрее! они — там…
— Сюда… ложись… накройся…
— Не вставай! увидят…
Они лежали в темноте, храбро стараясь не смотреть на приоткрытую балконную дверь. Он вдруг зашарил рукой под одеялом, вспомнив о запасном “магазине”. Она зябко дернула плечом, отодвигаясь…
— Ты что, раздеваешься?
— Нет. Зачем?
— Я… думала, что ты… ну… если найдут… ну, вроде… как… к бабе пришел…
— Одно на уме… а я “рожок” потерял…
Он отстегнул “магазин” и пару раз вскинул его на руке, пытаясь по весу определить — сколько еще патронов…
— Это у вас… одно на уме — пострелять в кого…
— За вас же…
— Ага… спросили нас…
— А что не уехала?
— Куда?
— Куда-нибудь… где войны нет…
— Зато мужики есть.
— И что?
— Есть мужики — война найдется…
— А… во всем мы виноваты?
— Нет. Мы. Вам же кому-то нужно доказывать… что еще — мужики…
— Так что — выхода нет? так… по-вашему…
— Нету… не рожать бы вас… вообще. Не можем…
— А с войной тогда как?
— А не должно ее быть…
— Это как?
— Да так… будешь — здесь, война будет где-то… там…
Он не захотел отвечать потому, что не смог. Лунный свет сгустился в серый силуэт на балконе. Лежа, одной рукой он вскинул автомат, и тюлевая занавеска заплясала под звук хрустящего стекла. Он все еще жал на курок, когда Она с пронзительным криком стала вжиматься в дальний угол кровати, перекрывая ему обзор. Он попытался свободной рукой сбросить с себя ее извивающееся от ужаса тело… С балкона ударили из подствольника… “Муха”, ударившись о стену, разлетелась на тысячи ярких мошек, каждая из которых рванула рождением солнца…
На следующий день женщина читала вслух. Мужчина сидел и словно смотрел сквозь нее. Девочка на берегу реки выкладывала из камешков бесконечные узоры, что-то упрямо кому-то объясняя нараспев. Взрослых на берегу уже не было: им надоело постоянно оглядываться на малышку, прежде чем потянуться к друг другу губами, и они предпочли исчезнуть ненадолго.
…Женщина читала… Мужчина слушал… Девочка…
Слепой встревоженно напрягся в кресле.
— Где девочка?
Женщина прикрыла книгу и посмотрела на реку.
— Где девочка? — мужчина перешел на испуганный полушепот.
Женщина медленно встала и поискала глазами по опустевшему пляжу.
Вцепившись руками в подлокотники кресла, мужчина пытался слушать всем телом. Женщина села и тихо сказала, стараясь не отразиться в темных стеклах очков:
— Она играет на берегу.
Мужчина не слышал ее. Он беззвучно разевал рот, стараясь выдохнуть подступающий к горлу ужас.
— Где девочка?
Женщина зачем-то листала книгу, не поднимая головы:
— Она играет…там…
Будто какая-то неведомая сила вытолкнула слепого из кресла. Он попытался кинуться к реке, но наткнулся на перила веранды и упал на пол…то ли выкрикивая, то ли выплакивая навзрыд:
— Где она?! Где она?! Где она?!!!
…Они услышали… они бежали… они хотели кричать, но не могли…
Парень бросился в воду и стал бестолково нырять. Обезумевшая мать зачем-то шарила по дну руками у самого берега. Парень доплыл до запруды, взобрался на нее и бросился вниз по течению. Молодая женщина побежала туда же, не то зовя, не то громко всхлипывая:
— Кристина!! Кри-сти-на!!!
Слепой мужчина пытался найти выход, шарил руками и стонал:
— Где она?!
Женщина подняла глаза…потом громко и скорбно произнесла:
— Она здесь.
…Пара округлившихся от испуганного любопытства глазёнок посмотрели на них со ступенек… потом исчезли…
…Слепец нашарил на полу черные очки, надел их, словно пытаясь разглядеть то, что услышал: легкий топоток маленьких босых ножек. Тяжело дыша, он медленно поднялся с пола… Трубка сотового телефона старательно выводила \»Полет шмеля\». Он нажал кнопку, медленно повернув голову в сторону приглушенных всхлипов. Женщине удалось сдержать рыдания, и она стала отрешенно листать страницы книги, лежащей на коленях.
— Да…Я слушаю…- сказал слепой. Женщина подняла взгляд и печально отразилась в темных стеклах очков…
— Она здесь, — только и выдохнул он, прежде чем положил сотку на пол и сильно топнул по ней ногой…
…Тихо угас и этот день…