Шаткое негативное мнение о Рахате Алиеве заметно укрепилось, считает его защитник…

Справедливости ради нужно отметить, что судья Нусупбекова дала разрешение на теле- и фотосъемку в зале суда, также журналисты могли спокойно вести запись происходящего на диктофон. Правда, представитель истца Алексей Фоменко, прикрываясь папкой, попросил лично его не фотографировать.

Сначала г-н Фоменко озвучил исковые требования. По его словам, сторона ответчика отказалась опубликовать опровержение сведений, содержащихся в материале Мухаметжана Адилова “Рахат Алиев возвращается?” (в № 15(26)), после чего юристы г-на Алиева обратились в суд. Сергей Уткин, представляющий интересы газеты, для начала попытался выяснить некоторые детали, например, считает ли истец, что до опубликования данной статьи о нем бытовало исключительно позитивное мнение, и почему истец заявляет, что после появления материала у людей сложилось “устойчивое негативное мнение”? “Вы проводили опрос среди людей? Можете как-то доказать, что это действительно так?”. Алексей Фоменко отвечал, что если понадобится, они могут вызвать в суд свидетелей, которые подтвердят, что у них сложилось негативное мнение о потерпевшем именно в результате данной публикации. “Ну, хорошо, а почему именно “устойчивое негативное мнение?” — продолжал наседать представитель ответчика. – Что, оно до этого шаткое, что ли, было?” “Да, до этого было шаткое…” — подтвердил г-н Фоменко.

Далее Сергей Уткин перешел к вопросу о “физических и нравственных страданиях” г-на Алиева, перенесенных им после выхода в свет злополучного номера “Ассанди-Таймс”, и попросил описать их подробнее, в чем они выражались. По словам г-на Фоменко, его подзащитный пребывал в состоянии подавленности, нервозности, раздражительности и испытывал чувство стыда. “А можете вы это доказать, представить, например, справку?”. Представитель истца отвечал, что во всем цивилизованном мире достаточно заявления потерпевшего. На вопрос г-на Уткина, испытывал ли Рахат Алиев прежде, когда читал негативные публикации о себе, такие же моральные страдания или меньшие, оказалось, что такие же. Определить, чем обоснована сумма иска – 10 миллионов тенге, не удалось. Зато выяснилось, кем она определялась – г-ном А. Фоменко, он же составлял исковое заявление.

Затем перешли к вопросу, что именно не понравилось г-ну Алиеву в публикации и какие сведения он счел порочащими его честь и достоинство. “Конкретизируйте, в какой части статьи содержатся эти сведения”, — попросила судья. Адвокат сначала заявил, что эти фразы нельзя вырывать из общего контекста, но в итоге все-таки зачитал цитаты, которые, по его мнению, оказали губительное действие на репутацию посла. Среди этих выражений: “человек, спровоцировавший политический кризис 2001 года в Казахстане”, “…всегда отличался бесцеремонностью” и многое другое, причем г-н Фоменко почему-то опускал обороты вроде “ходят слухи…”, “ходят легенды” и т.п. После этого г-н Уткин сказал, что наконец-то суд добился от представителя истца того, чего никак не могла добиться газета – конкретизации сведений, которые нанесли моральный вред чиновнику. “Во-первых, в тексте иска приведены значительные цитаты из опубликованного материала. Если все эти сведения необходимо опровергать, то в опровержении мы должны указать, что истец не является старшим зятем президента, не является генерал-майором КНБ, не является доктором медицинских наук, не является владельцем одной из ведущих ФПГ, не является послом в Австрии, не находился третью неделю в Казахстане и т.д. Очевидно, что отделение не соответствующих действительности сведений от соответствующих действительности – необходимо”. Затем юрист озвучил свои возражения. По его словам, газета не отказывала в опубликовании опровержения, а просила истца указать, что и почему она должна опровергнуть, но это было сделано истцом только сейчас.

“Во-первых, почти все сведения, которые истец просит нас опровергнуть, газета на самом деле не распространяла. В опубликованном материале лишь говорится о том, что об указанных сведениях ходят слухи, что подтверждается следующими выражениями: “в Казахстане до сих пор ходят легенды о …”, “… о чем только злые языки не говорят”, “кто его знает, что здесь наговор, а что правда”, “приходилось также слышать о…”, “разговоры о…”, “слухи о…”, “говорят, что…” и т.д. Поскольку истец не стал уточнять конкретные сведения, которые нам следует опровергнуть, нам непонятно – то ли мы должны опровергать сведения о том, что в отношении г-на Алиева Р.М. ходят определенные слухи, легенды и т.п., то ли мы должны опровергать сведения, содержащиеся “внутри” опубликованных газетой слухов”.

Поэтому мы считаем, что истец должен четко определиться с конкретным перечнем сведений, которые он считает не соответствующими действительности, а также конкретно указать – чем то или иное сведение является для него порочащим (например, в нарушении какой конкретно нормы закона он обвиняется или почему то или иное действие противно интересам общества и государства). Без этих уточнений мы не можем ни согласиться с опровержением, ни отказать в опровержении сведений”, — заявил г-н Уткин.

Поэтому, по его мнению, досудебный порядок разрешения спора еще не пройден, в связи с чем представитель ответчика попросил суд оставить заявление истца без рассмотрения. Суд просьбу г-на Уткина не удовлетворил.

После этого был объявлен небольшой перерыв. Минут через пятнадцать суд, представители сторон и журналисты разместились уже в другом зале, и атмосфера (поэтому ли, или по какой-то иной причине) резко изменилась. Г-н Уткин, который, кстати, так и не добился от своего оппонента внятного ответа, что ему нужно опровергать – слухи или то, что в них содержится, вновь перешел в наступление. А так как в статье ничего не утверждается на 100 процентов, а лишь сказано, что о Р.Алиеве в стране ходят слухи и легенды, то г-н Уткин и начал доказывать, что слухи эти действительно существуют. Вниманию суда была представлена подборка цитат из различных печатных и интернет-изданий (на шести страницах), в числе которых и обращение группы депутатов Парламента к Президенту, зачитанное в октябре 2001 года депутатом Тохтасыновым, и материалы многих политиков, журналистов и общественных деятелей, как казахстанских, так и российских. Где-то на второй странице г-н Фоменко перебил представителя ответчика словами: “Да что его слушать… У него там еще листов пять. Все равно по закону “О СМИ” за перепечатку ответственность предусмотрена. Время тут из-за вас теряем”. После чего последовала перепалка, в ходе которой судья практически не участвовала, не делала замечаний Фоменко, перебивающему своих оппонентов, что дало повод стороне ответчика усомниться, кто тут вообще судья, а кто представитель потерпевшего. В итоге Сергей Уткин попросил суд вызвать всех этих людей (депутатов Парламента Абдильдина, Тохтасынова, Баталову, посла Казахстана в России Алтынбека Сарсенбаева, бывшего министра Мухтара Аблязова, в настоящее время осужденных Галымжана Жакиянова и Сергея Дуванова, публициста Казиса Тогузбаева, российских журналистов Дмитрия Глумскова, Максима Бланта, Андрея Чеботарева, Аркадия Дубнова, Ивана Порошина, Сергея Иванова, Илью Николаева, Юлию Латынину) в качестве свидетелей. Суд отказал и в этом. Когда назначался день следующего заседания, г-н Уткин попросил дать ему одну-две недели на подготовку письменных доказательств, раз вызов в суд свидетелей отменяется… Продолжение процесса была назначено на 20 июня, то есть на подготовку юристу фактически выделили один день.