Владимир Рерих: Это дело публики — поверить или не поверить мне

Сложилось впечатление, что внутрипартийная жизнь “Асара” как-то скрывается от электората. Прошел учредительный съезд, и аналитики в основном строят лишь догадки о том, чем же займется партия, пройдя девять кругов регистрации. Догадки основываются на трактовках отдельных мест из выступлений лидера партии на упомянутом съезде. Как выяснилось, трактовках, подчас в корне неверных.

— Да пока никак. Регистрация еще не началась. Идет сбор подписей.

— Ну, по предварительным данным, еще не до конца проверенным, количество подписей превысило пятидесятитысячную отметку. Однако, не дожидаясь действий со стороны Министерства юстиции, наш аппарат занялся собственной проверкой этих данных, насколько соответствуют реальности сведения, нет ли мертвых душ, нет ли насильственно загнанных в партию личностей, потому что, если хотя бы одна такая история произойдет, репутация партии будет запятнана. Предварительно и очень осторожно можно сказать: да, рубеж взят. Но процедура регистрации еще впереди.

— Тем же, чем и другие партии. Политической работой. Агитационно-пропагандистской работой, выраженной в создании текстовых массивов, размещенных в различных изданиях, и в проведении акций. То есть неких креативных мероприятий, направленных на распространение и пропаганду взглядов и идей партии. Обычная партийная работа.

— Партия определила себя как центристскую. Я не очень понимаю в этой географии: правые, левые, центр. Но, в соответствии с академическими толкованиями, партия определила себя как центристскую, то есть достаточно толерантную, гибкую и открытую для сотрудничества с флангами, которые обретаются справа, слева, несколько справа или несколько слева.

— Борьба за власть не есть самоцель. Учебники были написаны в прошлом веке, а материал, послуживший базой для написания этих учебников, уже относится к девятнадцатому столетию — можно считать некоторые положения морально устаревшими. Я думаю, власть есть не цель, а средство для любой партии. Полагаю, что влияние на умонастроение людей, перестройка мировосприятия есть более глобальная задача партии. Ведь не секрет, что ментальные установки бывших советских людей находятся в состоянии достаточно эклектичном, иногда эклектика приближается к состоянию хаоса. В особенности, если принять во внимание обилие политических партий, которые возникают, обилие политической фразеологии, которую можно наблюдать сегодня. Я затрудняюсь смоделировать для себя настоящее состояние политического сознания сегодняшнего обывателя, возьмем это слово без кавычек, нормального гражданина. Это адская смесь, это хаос! Мне кажется, партия, которая сможет предложить очень простые, понятные технологии, которые соприкасаются с поведенческими стереотипами большинства людей в стране, та и будет лидирующей.

Я не случайно употребил термин “политические технологии”. Политические технологии есть заново организованные поведенческие стереотипы больших масс людей. Надо постараться изменить поведенческие стереотипы больших масс людей, причем с созидательным знаком. Мы прекрасно знаем, что можно совершить это с отрицательным знаком: когда в 1933 году Гитлер пришел к власти, он резко изменил поведенческий стереотип немцев, разбудив в них хищные скотские инстинкты, заставив их убивать других людей и считать себя выше. Это можно сделать, но это будет изменение поведенческих стереотипов со знаком “минус”, с разрушающим началом. Ответственная цивилизованная политическая партия апеллирует не к скотским инстинктам, а к человеческим инстинктам из области морали. Вот “Асар” и есть одна из таких моделей поведения, потому что люди всегда жили в социуме и склонны помогать друг другу из чувства самосохранения. Взаимопомощь так же актуальна для человеческого сознания, как и ощущение конкурентности с другой особью. Что мы хотим сделать: апеллируем к вещам очень понятным, хранящимся на дне человеческого сознания, но не актуализированным. И нужно их актуализировать. “Асар” не придуман, идея была всегда. Сегодня из этого пытаются сделать какие-то анекдоты, какие-то фельетончики, какие-то афоризмы, но не получается остроумно! Не смешно! Я внимательно читаю эти материалы, которые пытаются выдать за фольклорные, за продукт народного смехового сознания — не получается! Видны грубые белые нитки авторства. Идею асара пытаются дискредитировать, но от частого употребления асар становится все более популярным. Они просто не могут понять, что льют воду на мельницу “Асара”.

— Конечно, соблазнительней всего считать, что туда придут люди молодые, не отягощенные предрассудками и условностями прошлого века. И очень многие наши политические конкуренты, заметьте: я говорю “конкуренты”, не “враги” — подозревают, что мы делаем ставку на молодежь. Нет. Есть люди среднего возраста и среднего достатка, которым понравилась эта идея. Кстати, это люди разных национальностей. Преимущество “Асара” не только в названии — это и девиз, это и клич, это, самое главное, формула партии: всем миром, вместе, сообща. Нашему обществу, традиционному по своей природе, патриархальному (а это факт объективный, его следует признать), общинный способ решения проблемы является более предпочтительным, понятным, внятным. Мы не общество индивидуалистов. Раз так, значит, очень разные люди могут прийти в партию: в том числе и люди старшего возраста — они полностью принадлежат этому мировосприятию; а для молодежи с ее скученностью в общежитиях и университетах это более чем понятно, потому что дискотека — это массовое мероприятие, общежитие — массовое, поточные аудитории — массовые, одни и те же испытания в виде экзаменов и так далее. Прийти могут разные люди, я не думаю, что нужно ставить на какой-то один сегмент населения, это было бы неправильно. Может быть, какие-то высокие политические технологии и предполагают обратное, но, мне кажется, если люди ставят на какой-то один сегмент, то эта партия подозрительна, она взрывоопасна, она выделяет одну часть общества, принижая все остальные. Пусть приходят все, кто пожелает для себя возможным прийти в эту партию.

— Может быть, это не так плохо? Если в партию попали журналисты, политологи и социологи, и их вроде как больше, чем в других партиях, то это знак добрый, потому что это слой образованных людей. Социологи и политологи, во всяком случае. Не будем утверждать, что журналисты — это самый образованный слой населения, но уж социологи и политологи образованны по определению. Было бы хорошо, если бы к ним добавились и юристы…

Но все же не хотелось бы применять такой строго сословно-корпоративный подход. Действительно, одни и те же персоны задействованы и там, и там. Ну что же, мало людей действующих, которых можно встретить только в одной точке, мало людей, поэтому все многостаночники. Это плохо на самом деле. Размываются персоны, размываются качественные характеристики личности.

Есть некая обойма, куда попало некое количество людей. Вот они вращаются там до бесконечности, надоедая друг другу и надоедая зрителям. Эта обойма с трудом пополняется. То ли она обладает какими-то защитными свойствами — не пускает новичков из чувства самосохранения, то ли здравомыслящие люди туда и не пытаются попасть, я не знаю. Меня туда, точно, занесло случайно, я не пытался ни в какую элиту попасть. Наверняка я туда попал случайно, не делая для этого специально решительно ничего. Не знаю, как в случае с другими.

— Коли пожелают журналисты войти, находятся они в конгрессе или не находятся, на то их добрая воля, я тут ничего не могу сказать. Вы полагаете, что весь Конгресс журналистов как общественную организацию, достаточно разветвленную, взять и, как куст, пересадить в партию “Асар”? Я думаю, ни один политтехнолог не решится такое сделать. Чтобы так просто пойти всем дружно, стройными рядами из Конгресса журналистов в какую-либо партию? Я плохо представляю, что они это позволят с собой сделать. Если кто-то созрел, если кто-то желает вступить в партию — это его личное дело. Искать в Конгрессе журналистов эдакую предварительную площадку для создания будущей партии, количественную и качественно обработанную, я бы не стал.

Конгресс создавался в те времена, когда о партии никто и не помышлял. У нас есть забавная тенденция в прессе, во всяком случае в той, которая именует себя аналитической, — выстраивается некий событийный ряд, а потом автор провидит в этом некий замысел, отстоящий очень далекий от финала. Это все звенья одной цепи, говорит автор, сначала они придумали это, потом это, понятно и очень логично. Жизнь по-другому выстраивается! Есть вещи, друг с другом не связанные. Сначала происходит одно, потом почему-то происходит другое. Вот в сущности из этого забавного человеческого свойства и родилось понятие “судьба”. Конгресс журналистов был создан с совершенно другими задачами, не как стартовая площадка для партии. В этом я могу вас уверить. Ну а дело публики — поверить или не поверить мне.

— При всей насыщенности рынка нормальной партийной прессы в Казахстане нет. Партийные деятели, те или иные политические силы пытаются пристать к уже хорошо оборудованной пристани, где уже все есть: телеканал или газета. То есть они предпочитают уже известные имена на этом рынке тому, чтобы создать свой. Вот печальный опыт: “Ак жол”, по-моему, имел газету “Эпоха”…

— Она есть, а партийной газеты нет, не получилось…

Это очень серьезный вопрос. Только с годами начинаешь понимать, что такое партийная организация и партийная литература: я имею в виду знаменитую статью Владимира Ильича Ленина. Только с годами начинаешь понимать, какое значение имела для большевиков сначала “Искра”, а потом “Правда”. Почему такие яростные интриги были вокруг поста главного редактора еще в досоветскую эпоху, пока эти газеты были подпольными, нелегальными? По-настоящему партийной печати у нас нет. Во-первых, потому что традиция прервалась; во-вторых, у марксистов в свое время была идеология противостояния. Родилась идея, что пролетариат — могильщик существующего строя, что можно построить справедливое общество и так далее. Отчетливая, кристальная идея. Сегодня ее нет. А с кем борются сегодня партии? Ни одна партия не заявляет себя радикально оппозиционной. Даже коммунисты, хотя должны были бы. Никто не борется с отменой частной собственности — все признают частную собственность, все признают либеральные ценности. Очень трудно построить партийную идеологию и выстроить партийный орган, не имея идеологии противостояния. А идеология сотрудничества нам не поддается, она не изведана, она не опробована. Никто не знает, что такое идеология сотрудничества. Все знают только идеологию баррикадного противостояния. Вот в чем дело. И не потому, что нет хороших журналистов, или нет бумаги, или нет денег, или нет здания. Нет идеологии, нет мысли. Потому что мы в плену стереотипов активного противостояния. В конечном счете — свержения власти. Как только эта задача снимается с повестки дня, идеологи пребывают в растерянности: а что, собственно, предложить? А как это — сотрудничать? Сотрудничать с властью — это коллаборационизм, это предательство. И в то же время власть разделяет те же самые ценности. Она говорит о частной собственности, в том числе, и на землю. Власть более радикальна, чем оппозиция! Оппозиция говорит: не надо частной собственности на землю, власть говорит: нам нужна частная собственность на землю! Вот какая необычная ситуация, на которую, кстати говоря, мало кто обращает внимание. Власть в известном смысле куда более радикальна, чем оппозиция.

Идеология сотрудничества нерентабельна — очень сложно писать листовки, очень сложно писать передовицы в газету, когда нет “сатрапов”, когда нет “жандармов”. Эксцессов нет. Поэтому любому мелкому происшествию придается огромное значение — это, по сути, эксгумация бывших политических моделей. В лучшем случае могут сказать, что власть прикрылась фразеологией либерализма, а сама творит… Что творит? Социализм, что ли, творит? Колхозы, что ли, создаются? Частную собственность отбирают? Да ничего подобного! То есть в сути, в способах расхождений нет, они есть в оттенках. А оттенки всегда сводятся к одному — да в конце концов дайте нам тоже порулить! Мы тоже хотим быть властью. Вот к этому все и сводится. Поэтому у партийной прессы ничего не получается. У меня такое впечатление.

— Не знаю. Во всяком случае, на повестке дня вопрос не стоит. Причем, заметьте, я бы сказал так: печатная пресса должна быть, что же касается электронных СМИ, я бы поостерегся. Это слишком сильное средство воздействия. Иметь телевизионный или радиоканал, партийно окрашенный, не совсем цивилизованно. Газета газетой, как говорится, не любо — не читай, не покупай. Телевидение тотально популярно. В любом доме самого низкого достатка есть телевизор. Партийный канал я с трудом себе представляю. Уж “Хабар” во всяком случае не собирается быть партийным рупором “Асара”. Я понимаю, сколь скептические усмешки вызовет это заявление, но это так.

-… больном мальчике.

— Поскольку в одной фигуре соединено, в силу, к сожалению, малого количества игроков, слишком много функций, что она могла сделать в этой ситуации, если не дать журналистам задание, раз уж возникла такая коллизия? Написали-то ей в самом деле как лидеру партии, а не как председателю ЗАО! Это письмо есть в архивах, можете посмотреть. Что теперь делать? С экрана сказали правду, как было. Но, заметьте, партия “Асар” и не пыталась себе присвоить эту заслугу. Она только указала, что есть в жизни примеры асара. Не мы навязываем эту идеологию, она существует сама по себе.

Вопрос, конечно, щекотливый. Дарига Назарбаева в этом случае четко отделила партию от канала. Она дала задание журналистам не под флагом “Асара”, а как сотрудникам “Хабара”. И они поручение выполнили. Деньги были внесены, на днях состоится операция.

— Почему красный? Решение принималось на эмоционально-интуитивном уровне. Никто не вкладывал в цвет идеологического значения, хотя ясно, что красный цвет — “идеологический”. Сочетание красного и белого в конце концов входит в государственные цвета очень многих стран. Я расскажу вам, как это было: принесли несколько эскизов, и большинству людей, которые были причастны к созданию тогда еще общественного движения “Асар”, понравилось это сочетание и это написание. Просто понравилось. Причем лидер высказался последним.

Что же касается роликов, я вообще не придаю им большого значения. Я понимаю, что мы живем в эпоху клипов, клиповое мышление, клиповый язык становится главным. Ну, наверное, это была попытка клиповым языком рассказать о жизни. А любой клип, любой ролик несовершенен в попытке рассказать о чем-то сложном и в то же время простом. Наверное, это вопрос выбранной стилистики. Но нельзя было этого не сделать, поскольку сегодня ни одно событие без ролика не обходится. Несовершенство клипового языка — вот источник многочисленных пародий, которые сегодня появились. Кстати говоря, то, что они появились, это хорошо.

— Я должен уточнить. В выступлениях Назарбаевой не было заявлено, что политическими противниками партии “Асар” будут враги президента. Более того, было заявлено диаметрально противоположное, цитирую: “Партия “Асар” создается не с целью оградить главу государства от нападок оппозиции. Прежде всего потому, что в такой защите он просто не нуждается”. Так было заявлено в Туркестане, так было заявлено в Алматы на первом учредительном съезде партии. И это однозначное высказывание. Не нуждается он в защите от нападок оппозиции! Это перевертыш, логический парадокс. Так часто бывает, люди хотят услышать это и находят это во фразе, которая не дает повода к такому прочтению.

— Партия заявила совершенно отчетливо, что она и не собирается выстраивать свою эксклюзивную идеологию. Партия “Асар” решила — это, кстати говоря, довольно рискованный поступок, который все обходят вниманием, — решила заявить в качестве своей деятельной платформы программу “2030”. Ведь программа “2030” сама по себе представляет очень большую ценность. Либо она появилась в тот момент, когда общество не было готово, либо она была плохо распропагандирована. Источники непопулярности программы только в этом.

Хосе Ортега-и-Гасет очень четко написал в своей работе “Восстание масс”: побеждает та политическая группировка, которая дает долгосрочную перспективную программу. Единственная долгосрочная, перспективная программа — это “2030”. Ее принято не читать, ее сразу же свели к значению некоей бездарной агитки, мало утруждая себя попытками заглянуть в нее хоть раз и почитать внимательней. Идеологическая платформа “Асара” — это программа “2030”. Заново явленная народу. Рассказанная новым политическим языком. Вот в этом смысле партия будет находиться в одном ключе с политикой президента. Но политическая элита не приняла этого вызова, а постаралась замолчать эту программу либо посмеяться над ней, низвести ее до уровня некоего анекдотического приключения, некоего идеологически бессильного акта власти. Вот что произошло.

А может, перечитать ее для начала-то? И попробуем порезвиться в наших дискуссиях на площадке этой программы. Не продуктивней ли будет? Вот в чем замысел по-настоящему политической работы.

— Для того, видимо, чтобы показать разницу между ритаульно-словесным выражением своей преданности и реальной поддержкой. Ведь никто из них не взял на щит программу “2030”, не процитировал ее, не позволил в качестве идеологической платформы взять именно ее, а “Асар” это сделал. Ничего плохого не хочу сказать ни в адрес “Отана”, ни в адрес Гражданской или Аграрной партий. Но “Асар”, появляясь на этом поле, должен был чем-то отличаться.

Все заметили бьющие в глаза отличия в фигуре лидера. Во-первых, это дочь президента. Во-вторых, даже самые нетерпимые оппоненты признают харизматические свойства лидера. А поименованные выше партии таким лидером похвастать не могут. Эти различия все заметили, а глубинных, идеологических либо не захотели видеть, либо не хотят о них говорить.

Я бы не стал, кстати говоря, драматизировать все это. Ситуация развивается в высшей степени нормально. У нас нет главных настораживающих симптомов. У нас нет радикализма. В любой, даже самой, казалось бы, противостоящей партии все равно опасный радикализм отсутствует…

«Мегаполис», №48, 4.12.03.