Окончание. Начало см. здесь.
***
Значит, для того, чтобы раз и навсегда снять вопрос о количестве сроков правления выборного главы государства, надо сделать его предметом идеолого-юридических принципов государства. То есть — таким вопросом, который не может стать объектом пересмотра под давлением той или иной актуальной общественно-политической ситуации или в угоду желаниям (интересам, устремлениям и т.п.) действующего в конкретный период времени руководителя нации.
Законодательное закрепление очень важно, но в большинстве развивающихся государств не политики приспосабливаются к выборным законам, а сами законы подгоняются под пристрастия политиков. Причин для этого находится сколько угодно. Проблем с получением нужных этим политикам результатов в итоге соответствующих референдумов или парламентских голосований также, как правило, не бывает. И, как следствие, выборное законодательство в большинстве стран, ставших на путь независимого и демократического государственного развития во второй половине XX века, стало или становится прямым отражением личностных политичексих амбиций правивших или правящих там руководителей.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что в таких государствах смена правителей крайне редко проходит по Конституции и закону или, иными словами, мирно и безболезненно. Куда чаще она происходит в результате дворцовых переворотов, путчей и так называемых революций.
Любой правитель из так называемого “третьего мира” в принципе знает, на что идет, когда, отказываясь от мирной передачи власти по изначальным законным условиям, решается на разного рода якобы законодательные ухищрения ради продления своей власти. Знает, что добром это не кончится. Если не для него конкретно, то для страны уж точно. Но жажда власти сильней. И потом всегда остается надежда, что с ним лично такие “фокусы” могут, так сказать, “прокатить”. Но в действительности они ни с кем не “прокатывают”, так как опьяненные властью правители, которым однажды или дважды уже уступили, превращаются в людей, которые в своем пагубном пристрастии уже ни перед чем не останавливаются. То есть тут тоже своего рода болезнь, которая, если ее не предотвратить превентивной вакцинацией или не начинать лечить на раннем этапе, может довести больного до такого состояния, когда он может доставить много неприятностей для окружающих его людей.
Опыт государственного строительства в новых (и не только) государствах во второй половине XX века, когда и появилось подавляющее большинство ныне существующих независимых стран-членов ООН, показывает, что от такой “социальной напасти”, как нежелание правителей, однажды дорвавшихся до власти, освобождать высшую должность в своей стране и вытекающий из такого их настроя произвол, конституционное или иное законодательное положение, ограничивающее по сроку их полномочия, не спасает.
Проблема же решается как бы сама собой, когда дело доходит до крайности. То есть ситуация в конце концов становится неуправляемой, и тогда любой исход бывает неблагоприятным для правившего до сих пор человека. В общем, правда такова, что во многих новых государствах во второй половине XX века обыденной стала практика, по которой смена руководства происходит в результате не действия Конституции или соответствующих законов, а общественно-политических или социальных потрясений. В большинстве случаев в основе такого варианта развития событий – не оспариваемое эффективным образом желание правителей без конца продлевать и расширять свои полномочия.
Такое явление становится присущим и для стран СНГ. В связи с этим не может не удивлять то, что находится масса таких, кто готов каждое очередное потрясениее, которым сопровождается смена власти в постсоветском пространстве, рассматривать как следствие происков и вмешательства извне. Это не значит, что мы отвергаем возможность происков и вмешательств извне. Нет, это не так. Происки и вмешательства извне имеют место, образно говоря, со времен сотворения мира. Но при силовых вариантах смены власти последнего времени они чаще всего присутствуют как втростепенный, а не главный фактор. Когда социальная база для потрясения созревает, все остальное, так сказать, только прилагается.
Во всех пяти государствах Центральной Азии такая база в той или иной степени созрела. В Кыргызстане она уже послужила основой для государственного переворота. Сейчас там мало кто вспоминает с сожалением о времени правления прежнего президента А.Акаева. А ведь когда он правил (и особенно в начальный период его президентва), казалось, что у него так же, как поныне у узбекского, таджикского, туркменского и казахского президента, нет особых проблем с поддержкой со стороны общества. Но это оказалось иллюзией. Такой же иллюзией представляется неоспоримость правления других четверых глав государств региона в глазах общественного мнения в их странах. Что на самом деле думает о них общество – выясняется в час “х”. То есть тогда, когда ситуация выйдет из-под их контроля.
Тут автор вовсе не ставит вопроса о том, насколько позитивно или негативно их правление для стран и народов, которыми они управляют. Вполне возможно, что те, кто рано или поздно придут им на смену окажутся гораздо хуже. Но жизнь не стоит на месте. Она должна стоять на месте так, как того хочет тот или иной правитель, желающий властвовать вечно. Сейчас на дворе третье тысячелетие. И ни в одной стране правитель не может надеяться на то, что общество будет сносить его настолько долго, насколько ему самому будет угодно оставаться у власти.
О том, как бы надежно и эффтективно ограничить срок пребывания своих правителей у власти думают сейчас во многих странах третьего мира, умудренных горьким опытом прошлого. Не решив этого вопроса, невозможно надеяться на то, что государству удастся обеспечить устойчивое развитие.
В странах с развитой демократией для обеспечения своевременной сменяемости правителя или правительства достаточно идеолого-юридического принципа. Он может быть отражен в Конституции и законах. А может быть и не отражен так же, как в случае США в 1789-1940 г.г.
В тех находящихся в переходном этапе странах, где сильны традиции европейской политической культуры (таких, как России), правителям и их соратникам хватает ума хотя бы не начинать отсчета своего правления с каждой новой Конституцией и каждым новым изменением в выборном законодательстве.
Казахстан же волею своих руководителей в этом смысле уже успел проявить себя как страна, где условия и понятия о сроках правления можно менять столько раз, сколько это покажется необходимым, исходя из сиюминутной необходимости, ныне правящему режиму. По сути дела, нынешний глава государства у нас уже четырежды баллотировался на пост президента Казахстана. Первый раз — еще при Советском Союзе в Верховном Совете. Во второй раз – в конце 1991 года, когда Казахстан получил государственную независимость. В третий – в конце августа 1995 года на всенародном референдуме, в четвертый – в январе 1999 года. За все прошедшее с тех пор время у нас действовали 3 Конституции: советская, от 1993 года и 1995 года. И каждый раз срок президентсва отчитывается по новой. Если бы мы руководствовались хотя только последней Конституцией в ее изначальной (утвержденной, кстати, на всенародном референдуме) версии, второй срок ныне действующего главы государства сейчас как раз истекал бы. Но и в последнем Основном законе условия по срокам президентства успели измениться. Срок увеличен с 5 до 7 лет.
Причем даже первый срок по последней Конституции (когда на рефрендуме по принятию этого Основного закона избиратели проголосовали и за новый срок президента) не считается первым сроком. Официально считается, что ныне действующий президент первый раз президентом был избран только в 1999 году, хотя является первым руководителем Казахстана с 1989 года. И нет никакой гарантии, что завтра законодательные условия по президентству снова не изменятся и что нам снова не скажут, что он только теперь получает первый срок своего президентства. Все это напоминает бесконечное ведение безответственными родителями своего ребенка-несмышленыша за нос. В общем такая практика властей – это по любому безответственная практика. Что с этим общество может сделать?
Главное для власть имущих в данной ситуации – это то, что они ни под каким видом не хотят другим оставлять и формальной возможности сменить их. А все остальное – совершенно не важно. То есть нынешняя власть будет вести всех остальных казахстанцев за нос настолько долго, насколько сможет или насколько позволят. Сил, которые смогли бы ее переубедить, в самом Казахстане сегодня пока еще нет. Но рано или поздно перемена произойдет уже хотя бы потому, что ничто на земле не вечно. И первое, что надо сделать в этом случае для того, чтобы предотварить повторения истории, — это создание такого законодательного механизма, который напрочь исключит какие-нибудь эксперименты с условиями президентсва или просто правления.
И тут очень важным представляются те предложения, которые звучат в арабском мире в связи с аналогичными ситуациями. В прошлом году, к примеру, Рами Г.Хури, исполнительный редактор выходящей в Бейруте газеты “Дейли Стар” выступил с инициативой “Пора ввести ограничения по арабским президентским срокам”. Он заявляет следующее: “Наш создатель не запрограммировал нашу человеческую плоть и наши гены для пожизненного правления. Поэтому, возможно, в священых книгах ислама, христианства и иудаизма самым общим предписанием для человеческого поведения, после любви к Богу, является смирение и доброта к людям в своем окружении. Этим же также объясняется то, почему же за последние двести лет все устоявшиеся демократические государства учредили ограничения по президентским срокам. Арабские лидеры должны набраться мужества пойти туда, где сходятся божественное и временное. Было бы хорошо начать именно сейчас этот благородный марш”.
Он же, опираясь на религиозно-философские постулаты, утверждает, что вопрос ограничения по президентским срокам – это вопрос скорей не идеологии, а биологии: человеческие существа, которые пользуются бесконтрольной и безотчетной властью на протяжении многих лет наряду с этим неизбежно вползают в такую извращенную систему принятия решений, где безмерно преувеличивается чувство собственной мудрости и непогрешимости. Далее он пишет: “Это сужает круг людей, которые формируют национальную политику и получает пользу от нее. Даже самый честный и просвещенный в мире лидер должен подлежать смене после определенного промежутка времени. Вечная власть и не подлежащая отчету должность неизменно порождают искусственную, всезнайскую самоуверенность, которая в свою очередь выливается в высокомерие и нетерпимость по отношению к другим мнениям”. Исходя из всего этого, он призывает арабских лидеров добровольно отказаться от чрезмерно продолжительного времени правления и уступить власть другим достойным кандидатам. Понимая, что одного такого призыва не достаточно, он предлагает повсюду в арабском мире принять такую жесткую меру, как введение в Конституцию такого законодательного положения, которое не может быть ни поправлено, ни изменено. Такого положения, которое сохранит силу даже тогда, когда будет принята новая Конституция. То есть оно должно перейти туда без изменения. Рами Г.Хури ничего нового не придумывает. У него речь также идет о некоем идеолого-юридическом принципе или норме, который или которая должен (должна) быть куда более незыблем(а), чем Конституция и все законы вместе взятые.
Кстати, инициатива Рами Г.Хури родилась не на ровном месте. Таких, кто мыслит так же, в арабском мире много. И правящие классы вынуждены прислушиваться к ним. По сути, идет давление со стороны общественного мнения. И, видимо, не безрезультатно. На днях было сообщено, что в Х.Мубаррак может отказаться от выставления своей кандидатуры на очередных президентских выборах. Одним словом, времена меняются. И час коренных политических реформ настал даже для славящихся консерватизмом арабских стран. Для Казахстана, чье население является куда более модернизированным, чем в большинстве стран “третьего мира”, такой час настал еще вчера. Те политики, которые этого не понимают или просто не хотят понимать, обрекают себя на такое же фиаско, какое стало уделом А.Акаева. Поэтому для казахстанского политического сообщества уже сейчас уместно разрабатывать надежные ограничительные меры по президентским срокам и рассматривать возможности внедрения в практику. Потому что та практика, которая сейчас есть, определенно изжила себя.