Бесконечные городские пробки, стая праворулек, выхлопные газы… навевали страх, чувство незавершенности. В этой, казалось бы, Евразийской бездне меньше всего хотелось шума и больше всего хотелось увидеть мир, не глянцевый мир, что мы видим в журнале Cosmopolitan и не песочный Дубай с его нефтяными башнями. А мир настоящий, где нет лжи, коварства, условностей и ограничений, мир в котором царит понимание, уважение, где играет музыка, поют птицы, рождаются герои, где создается история. Новая история. Там где может найти себя только настоящий художник.
Бродя много по свету и видя самые разные, но по-своему однотипные многоэтажки, коими стал изобиловать и наш Алматы, начинаешь задумываться о красоте истинной, и если всего несколько десятков лет назад мы почти ненавидели советскую архитектуру, возвеличивая американские небоскребы, то теперь многие с ностальгией вспоминают желто-квадратный кафель и деревянные поручни в крепких и кирпичных домах с дверями обшитыми кожей. Всего этого уже нет, в каждой Казахстанской квартирке скучный и обветшалый евроремонт.
Я решился все бросить и уехать туда, где бы душа радовалась, а внутренние и засыпающие чувства встрепенулись новыми ощущениями. Я и решил рвануть в Бишкек.
Выехав за город при виде степной картины, мое воображение заиграло с еще большим порывом, здесь в кругу степей, где издали виднелись горы, присутствовал свободный дух номада.
И ведь на самом деле позади был бездушный город огороженный повсюду жестяными заборами, где как в страшных рассказах бабушки о Польском гетто воспоминания так и пугали при виде этих воздвигающихся монстров из стекла и бетона. Однако в окне автобуса красовались бесконечные степные просторы необъятной земли номадов в центре Евразии с юртами, с парящими в небе орлами, со скачущим табуном диких лошадей…
Подъезжая все ближе к Бишкеку, по одному только тону и ритму в автобусе, заметен был какой-то особый настрой, отдаленно напоминавший детство — перед тоем, когда я приезжал в аул. И действительно, автобус был заполнен наполовину такими же как я, а точнее, помимо меня, было несколько журналистов, пара желавшая посмотреть на баррикады, ну и иностранцы, один из которых — представитель НПО, удивившись моим познаниям в области прав человека и международной политики, даже спросил: “А что вы туда едете?”.
Что я мог ответить ему? То же самое спросили и остальные сидящие. Атмосфера была больше праздничная, и не понятно ехали мы на митинг или на концерт мировой звезды.
Наверное, те, кто приехал из штатов, явно жаждали увидеть реалити шоу, на мой вопрос — а не боитесь ли вы, что можете оказаться покалеченными или, не дай бог, застрелены, путники удивленно отвечали: “А, что, думаете там такое может быть?”. Словно сам Госдеп в утренней рассылке о том, где лучше провести время посоветовал съездить в Бишкек, зная заранее о том, что никаких разборок там вовсе и не будет.
На автобусной остановке среди этих вечерних огней, виднелась большая толпа, которую я чуть было ошибочно не принял за революционеров, оказалось что это были временщики, водители, арендаторы, в общем, весь коммерческий свет. Неподалеку виднелись шашлычные стойки, как в добрые времена начало 90-х. Сейчас все это в Алматы запрещено, мы ведь мегаполис, а настоящий шашлык или плов уже давно готовится на искусственном вертеле. Странным образом эта вся, когда-то казавшаяся мне убогой картина, запылала вдруг какой-то первозданностью и романтизмом. Вот оно, то самое от чего мы так страстно бежим, а убегая, понимаем, что жить без этого уже не можем.
Видеть все это – ландшафт Советских закатных лет, где модернизм только маячил, а реальность была живой – было для меня чем-то очень родным. Уверен, что только те, кто уже накупался в теплых водах Красного моря, наелся All-inclusive’-ов, набегался по бархатным пескам и увидел не один подводный коралл, поймут, о чем я говорю.
Далее следовала посадка в такси, и приятная беседа с местным киргизом.
Читатель догадается, каков был мой основной вопрос, и что самое удивительное — и ответ оказался уж очень предсказуемым.
— А что? Всем интересно посмотреть, как мы живем, на нашу разруху, — говорил водитель. – Понаехали со всего света к нам, хорошо хоть работы прибавилось.
— И что же это всех привлекло? — удивительно спросил я.
— Ну ясное дело, всем охота посмотреть на нашу революцию, на, то, как будет дальше.
Что же это такое? Я оказался не одинок в своих желаниях? Равно как и пол-автобуса, а это значит, что половина людей на улице будут мировые любители романтики, журналисты и все, кому интересна революция вообще. Даже где-то читал, что и Савичева с целым батальонам артистов едет на подмогу, ну тогда революционный сезон может смело начинаться здесь, простираясь до самого Иссык-куля.
В беседе с водителем меня вдруг неожиданно охватила гордость за свой народ, за страну. Вот он отрывок, который я постарался точь-в-точь передать:
— Вот завидую я вам, казахи. Да что я? Вся страна Вам завидует. Повезло с президентом, дай бог здоровья ему. Вывел вас из кризиса, да так, что вы сейчас все скупаете. Все самое лучшее в Бишкеке ваше, даже говорят Кулов и тот ваш. Вон сынки ваших миллионеров, такие дома строят на Иссык-куле. Связь в ваших руках, золотодобыча, ГЭС, торговля все ваше, молочные продукты и те ваши. Молодцы вы, казахи, а ваш Назарбаев, вообще слов нет, его бы сюда. Навел бы порядок, – продолжал он печально и глубоко вздыхая.
Честно сказать, доселе прибывая в плену свободной прессы, после слов водителя оказался словно вынутым из этого плена. Такая любовь, такая незыблемая уверенность в том, что президент – это отец народа. Вот он, думаю, колоритный восток со своим восторгом и восхищением чужими лидерами.
Удивительно, что мнение водителя, как представителя старой формации, хоть и было по-своему объективным, все же оказалось в меньшинстве. Уже вечером того же дня, встретив своих знакомых, мы сели обсуждать ситуации вокруг митинга. Тут-то мнения молодого поколения оказались отличны от мнения более старших. Так они, хотя и понимая все тягости экономического кризиса, все же восхищались тем, что смогли добиться свободы – свободы волеизъявления.
Один мой знакомый, беседуя со мной, говорил следующие вещи: “Конечно, вы казахи молодцы, прошли все так сказать безболезненно, и президент дал Вам волю, но вот только наша революция отличается все-таки от всех тех, что были в других странах. Судя, по вашему ТВ, так у нас просто нищета и безвыходность (имелись в виду репортажи КТК и Хабар, часто обсуждающие тему Бишкека). Но ведь у нас и до этого была нищета, более того наша нищета была беспросветной. Все было в руках семьи, а народ жил на грани, кругом серость. Посмотреть сейчас, так нам уже не важно, кто у руля, мы чувствуем себя свободными, наконец — мы сами решаем, как нам дальше жить и понимаем, что эта вот уравниловка всех позволит по-настоящему в условиях конкуренции и демократии построить уже наш мир. Ведь, посмотри, благодаря нашей революции о нас узнали, каждый день съезжаются со всего света, а кто до этого знал о нас? Никто и не слышал, теперь даже вы, казахи, смотрите на нас с гордостью”.
И он был прав, к счастью, его мнение было преобладающим среди самых разных мнений, царивших в обществе. Кучка, жившая за гранью богатства, как бы растворилась, а все недостатки вылезли наружу, и теперь гораздо сложней насаждать беспредел.
Ведь в этом духе, в этом поколении, зарождался не только дух революции и свободы, но и совершенно новый тип людей, живших веками стереотипами востока и советского тоталитаризма. Они были бедны и голодны, но в их свежести взгляда проглядывался блеск.
На самом деле революции свергают не режимы, не правителей, они обновляют людское сознание. Если посмотреть на родник, из которого бьет чистый ключ воды или на горные реки, то мы непременно увидим чистоту и свежесть, если же вглядеться в болото или трясину, ничего, кроме как тухлых запахов и зарослей не увидеть нам.
Достоевский писал: “нищета и бедность образуют художника”, теперь, когда отчаянные знают, что терять уже нечего, они подняли штыки и пустились в битву, в битву не против режима Бакиева, а в битву против страха, против антинародных понятий, коими пока еще живет Средняя, средневековая Азия.
Видя их порыв, невольно, даже со смехом вспоминаю акиматовские ограничения на выступления в парках, о которых здесь даже никто и не спрашивает, когда и сами городские власти за народ. Вот где истинное торжество гражданского общества, вот где свобода.
Пускай пресса, все эти лицемерно-продажные обзоры кишат разговорами о том, что здесь беспредел. Беспредела нет, ибо само общество моделирует правила, правила настоящей жизни, для того чтобы по-настоящему оздоровить народ.
В их лицах отчетливо видится пример наглядного бесстрашия, не такого как в сносимом и праворульном Алматы, где сидящие в кабинах б/у японских авто дымят стереотипами страха, системно насаждаемого пропагандой провластных СМИ.
(Продолжение следует)