Старые покосившиеся дома, напоминающие о 50-ых годах бурной хрущевской эпохи. Вплотную к ним расположились два новых элитных дома. Мой бывший двор вместо обычных детских площадок был переполнен самыми разными автомобилями со всего мира и теперь больше всего напоминал свалку металлолома.
В одном из этих домов жила странная семья, дети в которой давно выросли, но и по сей день находились под родительской опекой. Однажды я стал невольным очевидцем инцидента, произошедшего с ними и очень меня смутившего. Любуясь красотами микрорайона, который благополучно покинул много лет назад, я с удивлением обнаружил, как вышедшие из подъезда мать с дочерью неожиданно стали громко ругаться прямо на ходу. Из их ругани, которая была слышна всему двору, мне стало понятно, что мать ругала дочь за то, что та не оставила машину на стоянке, дочь объясняла, что в этом нет ничего страшного. Победил житейский опыт, и вскоре дочь переставила злополучную машину.
Этот, в общем-то, ничем не примечательный инцидент заставил меня задуматься над тем, насколько все еще стереотипно мыслит наше общество, в котором мать — представитель старого поколения, заставляет переставить машину, боясь того, что с ней может что-то произойти. Разъяренная дочь, почти матерясь, резко выехала со двора, чуть было не сбив случайного прохожего. Уверен, в мыслях она проклинала мать, заставившую совершать эти бессмысленные поступки. А мать, наверняка видя во дворе никому не нужные японские праворульки и старый немецкий металлолом, все равно переживала, что именно с их машины снимут стекло или шины.
Этот нелепый страх навел меня на грустные мысли. На мой взгляд, поколение, пережившее дефицит и другие прелести совковой жизни, вряд ли будет когда-либо способно внести что-то прогрессивное в сознание молодых. Напротив, именно их совковость губит нежные ростки сознания у молодежи. Когда на заре независимости все ударились в коммерцию, как раз таки старшие отговаривали и со страхом говорили о том, что сход с основного пути — это бездна. Послушавшиеся тогда советов, остались ни с чем, пожелавшие найти свой путь, напротив, достигали высот.
Такова реальность наших дней, и жертвами этой вековой плененности страхом становятся очень многие. Старики, чувствуя за собой некую ответственность, поучают детей и пытаются внушить им важность существующих правил игры. Восточное клановое общество, воспитанное на советском прошлом, отягощенное к тому же родовым трайбализмом, сгубило множество талантов, заставив кого-то заниматься тем, чем ему не хотелось, а некоторых даже покинуть свою страну. Я не понаслышке знаю жертв, пытавшихся найти свой путь, но, в конце концов, оказавшихся пленниками своего семейства. Изо дня в день им вдалбливались одни и те же правила: нужно жить по законам, идти в состоявшиеся организации и строить карьеру. Многие из моих талантливых друзей вскоре стали заложниками этой системы, так и не сумев самореализоваться.
Я со скорбью вспоминаю, как на меня самого давили родные, пытаясь заставить жить по неизвестно кем установленным правилам, давно себя изжившим и дискредитировавшим. Тогда эти попытки превращали меня в дикого человека, агрессивного, терявшего свое “я”.
За последние несколько десятков лет мир сильно изменился, рухнули привычные устои, но, к сожалению, все еще тяжким бременем в нас лежит этот древний страх. Именно людской страх и двуличность уничтожают нашу систему, не давая ей развиваться и идти вперед. Именно тяга общества к покорности указанному сверху вектору и навязанным стереотипам делает нас невольными заложниками этого театра абсурда.
Лицемерное общество, живущее в страхе, но при этом все равно жаждущее правды, с опаской берет оппозиционные газеты, читает их от корки до корки, но, встретив там родные имена, тут же старается от них откреститься. Именно они, живущие в вечном страхе, трепещут от укоров чиновника, смиренно опускают головы при получении извещения о сносе и категорически не приемлют слова “борьба”.
Карл Маркс в одном из своих трудов писал, что “традиции мертвых поколений, как кошмар, довлеют над умами живых”. И ведь на самом деле, девушка, понимающая абсурдность материнской просьбы, вынуждена покоряться и ставить машину туда, куда ей сказали, лишь из уважения к словам старшего. Ребенок, желающий шагать своим путем и стать биологом, вынужден хоронить свои мечты, потому что отец, отдавая дань моде, посылает его учиться на нефтяника, к тому же среди дядей есть покровитель, способный в будущем помочь ему продвинуться вперед. Но завтра, став нефтяным племянником, парень будет беспощадно распродавать нефть, мстя тем самым своему отцу за нереализованные мечты. Именно эти устаревшие и заплесневевшие традиции губят индивидуализм в сознании людей. А ведь “свобода” и “индивидуализм” понятия не только современные, но и эффективные для развития человека и общества.
Молодое поколение не может полноценно расти и улучшать этот мир лишь потому, что крепки узы традиционализма, сильны понятия о почете и уважении старшего, наставничестве. Именно боязнь свободы, любовь к страху и покорность вышестоящим делают людей рабами, над которыми властвуют алчные умы. Каждый год и каждый день приносят перемены, а старое поколение живет дедовскими принципами, заставляя и своих чад жить по этим правилам. Именно это делает нас феодально-средневековыми. Родители внушают детям жить по правилам, а это означает покоряться государству, тем, у кого есть деньги, тому, кто сильнее. Эти наставления рано или поздно оседают в их душах, и даже видя всю творимую верхушкой несправедливость, они вынуждены, подчиняясь традициям, мириться и соглашаться, тем самым уничтожая себя как существо человеческое, по сути, представителям этой верхушки равноправное.
Горько, что такие настроения царят в нашем обществе. А ведь все это только стереотипы и страхи. Общество уже давно не имеет сословий, оно уже давно признало равноправие всех своих членов. Почему же тогда кто-то стал у руля и забрал у народа то, что еще вчера принадлежало всем, а вместо того, чтобы дать отпор, общество смиряется со сложившимся положением и даже помогает воровать все больше и больше, само при этом довольствуясь грошами?
Мне твердят, что я обязан слушаться старших, но я отказываюсь, ибо эти старшие говорят мне то, что делает меня несчастным. Они твердят: “Прогнись под систему, иди и работай на них, а иначе погибнешь. Видишь, все работают, один ты не соглашаешься!”. Увы, если бы я имел согласных со мною сподвижников, я давно бы изменил этот мир, а значит, стал счастливее.
Неужели только с тотальным уничтожением памяти, мы способны воспринять чистоту и свежесть других прогрессивных идей? Идей, внушающих людям веру в себя, в то, что они способны сами построить свой мир, сами выбрать путь, по которому пойдут, сами определить, что им действительно нужно? Что поможет разрушить стереотипы и традиции, что позволит качественно переустроить наш мир и вывести общество из этой пелены плена дремучего страха?