“Если верить конкурентам, то все, кроме них, мошенники”
NN
Сегодня в Казахстане мало таких эффективных инструментов борьбы за ресурсы, как облечение ее в форму противостояния коррупции. Не на всякого оппонента в коридорах власти навесишь ярлык оппозиционера, путчиста или сторонника Рахата Алиева, зато клеймо “коррупционер” ложится практически на любого.
Страна вошла в период, когда “традиционные” инструменты и ресурсы за обладание теми или иными государственными постами существенно девальвировались. Так, заметно ослабел институт “агашества”. Родовая принадлежность все больше уступает в конкуренции принципу полезности. В таких условиях на вооружение принят лозунг борьбы с коррупцией, благо президент сам его озвучил.
Люди, живущие в стеклянных домах, не должны бросаться камнями, гласит английская поговорка. В данном случае она неактуальна и коррупционеры активно борются с коррупционерами под риторику борьбы с коррупцией. На макроуровне такая деятельность вроде бы лишена смысла, ведь общая система сколько-нибудь существенно не меняется. Но здесь все упирается в конкретный интерес: кто персонально будет находиться на той или иной позиции и кому от такого расклада последует выгода. Это как с созданием СПК (социально-предпринимательских корпораций) – производительность труда не выше, линий жизни не больше, зато собственность и иные ресурсы в руках других лиц.
Кризисные явления в экономике также подстегивают имитацию борьбы с коррупцией. Когда хозяйственная жизнь и благосостояние населения в росте, то однопартийный парламент смотрится сносно, но в период ухудшения ситуации ставленники “Нур Отана” не могут заниматься лишь проблемами многоженства и переименования столицы. Кому-то из них по разнарядке приходится отправляться на алтарь борьбы с коррупцией.
Детективные истории про акимчиков сельских округов, пойманных на взятке в тысячу тенге народ уже не пронимают. Как результат, в сети пошла более крупная рыба. Уже должности вроде председателя областного суда или президента национальной кампании не могут защитить от очередного витка “чистки рядов”.
Агентство по борьбе с экономическими и коррупционными преступлениями, которое долго воспринималось исключительно как пятое колесо в телеге государственности, вдруг скинуло с себя дремотное состояние и занялось точечными операциями. Осведомленные источники утверждают, что именно финансовые полицейские превратились в ударный отряд борьбы за передел собственности. Поскольку органы государственного управления и вообще госструктуры наиболее плотно стоят на финансовых потоках, то и борьба с коррупцией в них обостряется.
Как научил Борис Березовский, не обязательно быть собственником компании, главное – контролировать ее финансы. Вот в борьбе за посты в государственных структурах этим и руководствуются, безжалостно обличая конкурентов в том, чем и сами занимаются.
Раскол правящей элиты на враждебные группировки тоже способствует усилению борьбы за ресурсы под видом отлова коррупционеров. Порой это приводит к дезориентации структур вроде генеральной прокуратуры. Там уже теряются, на какие злоупотребления должностных лиц смотреть сквозь пальцы, а на какие реагировать. Порой доходит до комичных ситуаций, когда один клан держит “коррупционера” конкурентов в КНБ, а те “своего” коррупционера в финполе. Это уже повод для встреч на высоком уровне, переговоров и достижений компромисса.
Также последние события свидетельствуют, что деньги хотя и могущественны, но не всесильны. Знание таксы “отмазок” от тех или иных следственных действий показывает, что за рядом сидельцев стоят сугубо политические решения. Взять ту же историю с Жаксыбеком Кулекеевым. Никто в Ак Орде не стал заморачиваться мелочами вроде презумпции невиновности и практически сразу после ареста руководителя КТЖ завертелась рокировочка с участием скоропостижно освободившегося кресла.
В период активной фазы борьбы с Рахатом Алиевым было модно сводить счеты обвинением конкурентов в тайных связях с опальным экс-зятем президента. Однако подобные инструменты ограничены во времени. Теперь, когда угроза миновала и кампания спала, нужны вечные ценности. Борьба с коррупцией как раз из таких. “За что посадили?” — “Воровал” — “Правильно, что посадили. А новый меньше ворует?” — “Это не в нашей компетенции”.
Сокращение ресурсного поля и повышение статуса лиц, на которых разрешена антикоррупционная охота, уже не оставляют места легким кавалерийским наскокам. На повестке дня позиционная война с тщательным планированием операций. Борьба с коррупцией набрала такие обороты, что уже захватывает дух от того, кому могут быть предъявлены эти стандартные обвинения.