Паталогоэкономика глобального рынка: отчет о вскрытии. Часть 2

Часть 1. Глобальный рынок и Казахстан

***

Как и чем Государство и Общество должны-могут ограничивать Рынок, не давая ему поглотить все прочие жизненные сферы, как не сделать власть денег беспредельной, защитить тело и душу человека от превращения в товар на рынке, как не дать homo sapiens переродиться в “животное потребляющее” — к этим основополагающим вопросам мы здесь подступаться не будем.

Наша задача локальна: сформулировать некий идеал-оптимум лишь в отношении монетарных технологий, именно тех трех основополагающих: денежной эмиссии, возвращения в оборот денег, “оседающих” у успешных рыночных субъектов и сужения деньгами инвестиционных циклов по созданию новых товаров и услуг.

Что касается идеала-оптимума для процесса эмиссии, то его мы сможем сформулировать, если будем исходить из таких двух обстоятельств:

Во-первых, “впрыск” дополнительных денег в экономику должен производиться, конечно же, именно в инвестиционных точках. Поскольку сам по себе инвестиционный процесс, с самого своего начала, означает производство дополнительных объемов товаров и услуг, — сначала по проектированию, строительству и снабжению оборудованием вновь вводимых мощностей, потом – в виде их собственной товарной отдачи.

Во-вторых, следует иметь в виду, что процесс “печатания” новых денег и ввода их в экономику объективно имеет такую экономическую отдачу, как возможность “отоваривания” всей вновь созданной денежной массы соответствующим количеством материальных товаров и услуг. Причем этот “товарный” экономический эффект от денежной эмиссии объективно имеет место вне зависимости, присваивается ли он самим эмитентом, или кем-то еще. Если эмитент добавляет деньги в экономику просто так, получателем эмиссионного эффекта становится тот, через кого и осуществляется ввод денег в товарный оборот.

Отсюда вывод: эмиссионное пополнение экономики должно идти через Инвесторов, но по завершению инвестиционного цикла инвестор должен возвратить все полученные деньги тому, кто имеет право быть бенефициаром эмиссионного эффекта.

Рабочее воплощение этой принципиальной формулы достаточно очевидно: Инвесторы получают деньги непосредственно у Эмитента, получают их в кредит, который возвращают… в бюджет. Поскольку государственный бюджет для того и существует, чтобы осуществлять снабжение деньгами тех, кто их на рынке, по объективным причинам, не зарабатывает.

Само собой, что Эмитент тоже должен представлять Государство, а не некого рыночного “игрока”, хоть как-то пользующегося эмиссионным доходом. Это утверждение, полагаем, не нуждается в доказательствах. Сложнее – с платностью кредитования, каковая в устоявшемся общественном (включая и профессиональное) мнении представляется тоже как бы не требующей доказательств. Мы же скажем, что в идеале-оптимуме взимание хоть каких-то процентов за кредит вовсе не необходимо.

Наоборот: требование возврата кредита с процентами означает извлечение из оборота не только всей введенной в него суммы, но и еще и процентов сверх того. То есть, платность кредита автоматически ведет к фактическому сокращению находящейся в обороте денежной массы. Каковое может быть компенсировано лишь одним способом – получением у Эмитента следующего, — увеличенного, кредита. И так далее, по нарастающей.

Другими словами, эмиссионное кредитование, осуществляемое не просто на возвратной, но и платной основе, провоцирует производство все новых и новых “избыточных” денег. Которые, кстати, и порождают такую всепроникающую и “неизлечимую” (при платном кредитовании) экономическую (и, еще более – социальную) болезнь, как инфляция.

Этим оптимальная эмиссионная модель и отличается от практикуемых.

Переходя к оптимальной модели организации сдачи в банк на хранение денежных доходов, извлекаемых из экономики успешными (в том числе и наемными работниками) рыночными субъектами, мы тоже обнаружим, что идеал-оптимум отнюдь не совпадает с привычно укоренившимися представлениями.

Само собой, что любая работоспособная модель возврата этих денег в экономику может базироваться только на добровольном и охотном расставании обладателей “излишков” с ними, — то есть, содержать соответствующие стимулы.

А поскольку, с позиций технологии рынка, самым простым и эффективным способом возврата изъятых из оборота доходов обратно в рыночный оборот является расширение потребления этих успешных субъектом, оно и должно бы стимулироваться прежде всего. И, с этой точки зрения, вся та доля доходов, которая расходуется на потребление, не должна обременяться хоть какой-то фискальной нагрузкой.

Точно также должно приветствоваться и инвестиционное использование доходов самим их обладателем. То есть – расширение им самим собственного производства.

Тем не менее, человеческая психология такова, что ни один обладатель денег не станет растрачивать их немедленно и полностью. Поэтому любой успешный рыночный субъект, конечно же, должен иметь гарантированную возможность накапливать деньги, — на предполагаемое отсроченное потребление, либо даже (психология!) копить для того, чтобы … копить.

Подчеркнем: и для технологического, и для психологического оптимума важна гарантия сохранения накоплений, но вовсе не то, что на эти накопления будет еще “накручиваться” какой-то денежный доход. Здесь, как и в случае с платным кредитом, мы имеем тот же вывод: выплата процентов по депозитам также ведет к “отсасыванию” денег из оборота, что тянет за собой ту же необходимость дополнительной эмиссии и, в конечном счете, также подстегивает инфляцию.

Теперь нам осталось только разобраться с оптимумом в части организации процесса сужения деньгами тех, кто в них нуждается.

Касательно удовлетворения потребностей в деньгах для инвестиций мы уже определились: всякий рыночный субъект должен иметь возможность получать деньги на возвратной основе либо у Эмитента, либо использовать собственную прибыль. Осталось только сформулировать такое же решение для тех, кто желает получить деньги для расширения не производства, а собственного потребления. Принцип тот же: поскольку, в идеале, любое увеличение потребления связано с соответствующим расширением производства, деньги таким потребителям должен предоставлять Эмитент, и тоже – на возвратной и бесплатной основе.

Подведем общий “идеальный” итог, который (повторим!) весьма отличается от того, что мы привыкли считать нормальным (и – обязательным!) в окружающей рыночной действительности:

Как видим, банковское дело, во всех трех своих составляющих: эмиссия денег, принятие их на хранение и сужение деньгами, в оптимальной рыночной модели должно осуществляться образом, не дающим самим осуществителям никакого рыночного дохода. Банкинг, в идеале, это – жизненно необходимая для возникновения, существования и развития рынка функция, которая, сама по себе, должна быть внерыночной.

Аналог – сеть автомобильных дорог, обеспечивающих важнейшую составляющую жизнедеятельности (в том числе – рыночной) любого государства, и осуществляемая без взимания непосредственной платы за свои услуги. Так и банки – в оптимальной рыночной модели сочетание “коммерческий банк” если и допустимо, то лишь в тех редких и исключительных контекстах, в которых допускается существование платных автодорог.

В целом же банковская система, как обслуживающая рынок внешняя инфраструктура, должна быть (да простят меня либералы!) государственной, иметь некоммерческий характер, и содержаться за счет налогов.

Так вот, о банках. Ну, высказали мы эту ересь – насчет того, что они должны бы быть не коммерческими, а чем-то вроде автодорог: все по ним ездят, но никто напрямую не платит. Платят налоги, за счет которых банки-автодороги и должны бы содержаться. Ну и что с того, что мы это сказали? На самом-то деле, во всем мире, банки – коммерческие.

Даже (между нами говоря) исламский банкинг, хотя и отвергает ссудный процент, тоже не совсем то, что требовалось бы по “идеальной” монетарной технологии. Он лишь более близок к ней, нежели общепринятый западный вариант, но все же тоже содержит коммерческое начало. Так вот, если даже у Пророка не совсем получилось, то с чего мы взяли, что наши рецепты имеют хоть какую-то ценность?

Весь мир держится именно на коммерческом банкинге – значит, такова, как говорится, сермяжная правда Истории. Что ж, вот к Истории мы сейчас и перейдем…