Намерение Его Императорского Величества устроить в степи окружное управление состоит единственно в том, чтобы в народе киргизском (казахском), обуреваемом внутренними раздорами и барантами, водворить тишину, спокойствие пресечь хищничество и отнять всякие средства притеснять и обижать слабого сильным…
Дабы Вы объявили подвластным Вам биям и киргизцам (казахам), чтобы они пребывали совершенно спокойны, оставаясь на теперешних местах кочевки, что мы несем к ним мир и тишину идем к ним, как друзья, имеющие одно в предмете – быть их защитниками и доставить им покой жизни, доставить и случай быть господами своей собственности.
Из письма И. д. Начальника Омской области полковника Броневского, от 24 февраля 1824 года, на имя султана Газы Букеева.
Ваше превосходительство! Наверное, я правильно к Вам обращаюсь. Такое обращение уже не принято в нашем современном социуме, и я могу ошибаться. Понимаю, мое письмо это лишь выдуманное послание в ту вечность, куда уходит каждый смертный, оставляя все заботы на земле. Однако смею писать его лично Вам, Сергей Богданович. Строки этого письма сочинялись в ходе недавних исследований, производимых с целью изучения зимовок прошлых веков в Каркаралинском районе, Карагандинской области, и как бы Вы поправили: в Кентской волости, Каркаралинского округа, вверенной Вам Омской области, Западно-Сибирского генерал-губернаторства.
|
Понимаю, что Вы испытывали, когда весенним днем входили с отрядом казаков в ущелье Кентских гор, и гора с необычным названием для русского уха – Донгал высилась в голубом небе приближающего тепла. Вы решили выбрать именно это время года, дабы застать кочевников перед кочевкой на летовку. Ущелье раскрывалось масштабно. Оно распахнуло свои объятия каменными лепешками розового гранита. Уверена, что Вы чувствовали себя первооткрывателем чего-то необыкновенного, необычного для европейского мира, который ждал открытий в этом доселе неизведанном месте. И взор цеплял массивные камни Домалактаса, которые казалось чьей-то неведомой рукой, оказались брошенными на центр дороги. Они гранитными исполинами охраняли вход в ущелье. Виднелась над ними пещера, с деревом, растущим около нее и увешанным цветными тряпочками. Прежде Вы не видали ничего подобного. А вдали вырисовались стройными стволами осины, белели стволы берез, и пускала свои узловатые ветки-щупальцы арча. И очаровывала причудливая форма гранитных скал. Гранит то птицей парил в небо, то верблюжьей головой взирал на мир, то хищным зверем охотился за своей жертвой. Розовый гранит был особо хорош в лучах золотистого солнца, отчего все ущелье казалось залитым золотом. Это было перед Пасхой, в 1824 году, во время Вашего третьего киргизского похода.
По приходе моем в центр волостей, к горам Кент, я занял позицию против ущелья гор, по которому ни одному киргизу (казаху) невозможно было проехать мимо на летние кочевки, которой они ждали как благодати (из воспоминаний С.Б. Броневского).
И наконец-то устье ущелья раздвинулось, и перед Вами предстали руины неизвестного здания, то ли замка, то ли дворца. Вы один из первых, кто увидел строение, названное Вами “Кентказалык”, которое уже позже в 20 веке определится как буддийский монастырь 17 века периода Джунгарского ханства. Вам повезло еще увидеть полуразрушенный балкон, с которого когда-то монахи музыкой взывали к исполнению ритуалов. Гранитной мандалой впечатались его стены в землю.
|
… двухэтажное каменное крестообразное сооружение из дикого камня на извести. Потолки обрушились, но приметно, что они были покрыты красной краской стены штукатурены… (из записок генерала–майора Броневского о киргиз-кайсаках Средней Орды).
Поистине нечто лермонтовское, бессмертное было в его руинах – “поныне видит пешеход следы обрушенных ворот”. И Вы увидели следы иных культур, иных веков. Может быть, по этой причине решились на раскопки нескольких курганов, окружавших столь дивное строение. В Ваших записях есть упоминание о золотом гребне, который Вы нашли в одном из курганов. Где он теперь находится? Может быть, в фондах Омского музея или еще где-нибудь в Петербурге.
|
Да, хочу Вам сообщить, что руины Кызылкенсткого дворца или дворца Кызылкениш, сохранились до сих пор. Но уже нет ни колон, ни балкона. Камень был растащен в годы социалистического строительства колхозного хозяйства. Вам не знакомы то, что означают эти слова. Да и последняя реставрация, произведенная после археологических раскопок, придала руинам несколько современный вид. Вы уже не увидите двух колодцев с кристально чистой водой, которые оказались упрятанными реставраторами под плитами. Нарушен закон тибетской геомантии сакрального освоения природного пространства. Но мандала центрального храма осталась и она хорошо видна по геометрии своих очертаний с гранитных вершин. И почитатели Будды из местного центра йоги часто приезжают сюда, чтобы поклониться камням монастыря.
Не археологический интерес привел Вас сюда, и не простая любознательность. Интересы Российской империи вели Вас в эти края. Четкий шаг, озвученный колониальными интересами, слышался над степями. Такова была историческая действительность: не одна, так другая заморская империя единорогом прорвалась сюда или соседняя, спрятавшись драконом в подбрюшье Великой степи, быстро бы прилетела, или соседние азиатские ханства-государства с большим удовольствием все бы растащили. Лакомым куском была земля, свободная, дававшая силу роста скоту и злаку, таившая в себе запасы тех богатств, которые назовут позже “полезными ископаемыми”. Вам предстояло вступить в диалог с кочевниками для утверждения нового порядка административного управления, которое…
содействовало к приобретению Россиею богатой и обширной страны, обитаемой Среднею Ордою до 1,2 миллиона душ (из воспоминаний С.Б. Броневского).
В этом нелегком пути, помимо казаков, Вас сопровождали князь Дадиян, “премилый молодой человек и наездник как природный мингрелец”. Гражданские чиновники: Сушин, “нюхавший весь поход табак”, Налабардин, “бывший семинарист, от которого пахло до сих пор ладаном”. Чиновник Горский – “довольно ученый, довольно горбатый”. Лекарь Зибберштейн – “авантюрист, охотник пускать шутки, и злословие подсказывало, будто он происходил из странствующего иудейского племени”.
|
После издания “Указа о сибирских киргизах” в 1822 году, в ходе которого была ликвидирована ханская власть, Вам надлежало приступить к открытию внешних округов, взятием от народа присяги на верноподданство, избранием старших султанов округа, волостных султанов и старшин. Вы назначаетесь начальником Омской области, Западно-Сибирского генерал-губернаторства, в состав которого входила и вся Киргизская степь Средней Орды. При этом еще должности: командующий Сибирским казачьим войском и начальник штаба отдельного Сибирского караула. Вашу кандидатуру поддержал сам реформатор М.М.Сперанский. России еще предстояло пережить отмену крепостного права 1861 года, социально-жесткое явление как аракчеевщина. В степи же начал действовать закон выборной власти, предложенной-навязанной Империей, которая учитывала, выражаясь современным термином, культурологическую особенность, вводимых в управление новых земель.
Но при новом образе правления, которое даруется Его Императорским Величеством… право собственности и личная безопасность каждого будет защищена, при том же вероисповедании, и все обычаи жизни киргизцов (казахов) останутся неприкосновенны по прежнему. (Из письма И. д. Начальника Омской области полковника Броневского, от 24 февраля 1824 года, на имя султана Газы Букеева).
При всей неоднозначной оценки “Устава…” для кочевого мира, отменившего традиционную ханскую власть, нечто иное появлялось в управление Средней Ордой. Любая область делилась на внутренний округ и внешний. Труднее было образовывать внешние округа. Вам пришлось применить весь свой административный и политический опыт, чтобы новая административная система управления не оттолкнула казахов от России. Казахские аулы объединялись в волости, а последние составляли округа, при этом максимально учитывалась традиционная родоплеменная структура. Может быть, так учитывались принципы степной демократии? Утверждалось право выбора. Аулами правили аульные старшины, они избирались на три года и утверждались в волостях. Во главе волости стоял волостной султан. Тоже избранный народом. Округом правил ага-султан или старший султан. Обязательным условием было наличие при нем четырех заседателей – двух русских и двух казахов. Их выбирали на два года и называли почетными биями. В Вашей тактике установления отношений, главным был диалог. Важно получить добровольное согласие казахов на введение нового управления. И Вы не жалели сил и средств, чтобы выполнить эту нелегкую задачу.
Выдумывались… предлоги отказательства, я находился уже в затруднении, но содействие знакомых мне султанов фамилии хана Букея, офицеров и чиновников, разосланных к разным лицам, вес в народе имеющим удалось совершить предприятие. Этот успех имел благотворное влияние на всю орду. Праздник, народу данный, на котором съедено до 20 лошадей, столько же быков и множество баранов, одушевлен был веселостию и благополучно кончился, а я возвратился в Омск. Окружной приказ и округ, названный Кар-Каркаралинским по горам этого названия в 25 верстах от гор Кентских…(из воспоминаний С.Б. Броневского).
Безусловно, не все было так “пасторально-медово” и взаимно гармонично в отношениях нового колониального способа власти и свободных кочевников. Ведь устав имел под собой и стратегические цели укрепления южно-азиатских земель. Земля становилась предметом споров и вражды, выраженной в набегах и открытом неповиновении. Вам приходилось вести не только переговоры, но и действовать силой. Ибо девизом своей жизни Вы выбрали такие слова: “Враги царя и правительства – суть мои враги”. Карать и миловать – сочетались в Вашем отношении к вновь обращенным подданным империи, которые не хотели этого осознать и предпочитали оставаться вне этого подданства, сохраняя свое степное право на выбор своих жизненных интересов. Поэтому и совершались походы в Табуклинскую волость …
Надо было видеть страх и смятение киргизцев (казахов), захваченных совершенно врасплох. Мужчины, женщины и дети вопили и бежали в горы прятаться под камнями… убийства и грабежа в юртах не было никакого… Виновники в моем присутствии без всякого ожесточения наказаны…(из воспоминаний С.Б. Броневского).
…В Улытауские горы против ташкентского Кушбека и мятежного султана Саржана Касымова. Действительно все было неоднозначно в защите имперских интересов Истин как известно много, и у каждого она своя. Но у Вас не отнять чувство благородства в спасении слабых и униженных.
Недалеко от Улу-Тау имели мы печальное зрелище. Шайка Кушбека разбила тут одну волость, убитые люди, лошади и верблюды, разбитые сундуки… найдена тут одна старуха, на голове которой было несколько сабельных ран и плечо разрублено…. Сердобольные Наумов и лекарь в несколько дней ее восстановили. Она, роскошно снабженная платьем и коровою, возращена родственникам. Не забуду слов старухи: “Единоверцы мусульмане меня погубили, дети и родные бросили, а яуры спасают. Бог вам воздаст!” (из воспоминаний С.Б. Броневского).
В 1835 году по личному выбору Николая I, будучи всего лишь генерал-майором, Вы назначаетесь генерал-губернатором Восточной Сибири, и отъезжаете в Иркутск.
Весть сия обратила киргиз (казахов) еще к большому сожалению о удалении любимого ими генерал-майора Броневского в Восточную Сибирь, коего они не забудут (из доноса М. М. Геденштром).
|
Вы и там себя зарекомендовали себя умным, но жестким администратором, и достойным политиком, ратуя за прекращение политической ссылки в Сибирь и предоставление амнистии декабристам. Но я уверена, что Вы тосковали по тому ущелью, в которое вошли однажды накануне Пасхи 1824 года, по его розовым гранитам, по людям, которые были сутью той земли, которую Вы для себя открыли, по той вольнице, коей обладает степь, которая Вас одновременно восхищала и раздражала. Может поэтому, не выдержав бюрократических склок в Иркутске, Вы впали в хандру, и как следствие алкоголь и душевная болезнь за которой последовала отставка. И конец своих дней Вы провели в покое в Санкт-Петербурге. Славные омские времена, походы в степи Средней Орды остались только в прошлом. Свой жизненный путь Вы изложили в воспоминаниях, которые назвали скромно: “Заметки из моей жизни, собственноручно мною записываемые на память многочисленному семейству”. Хочу, Ваше превосходительство, заметить, что в многочисленном семействе оказались мы, жители 21 века. И для нас Ваши записки являются ценнейшим источником наших знаний о прошедших временах и нравах в степи, которая в веке 19 обозначалась как киргиз-кайсакская.
Ваше описание, когда уставшие от зимы казахи, выходили из Кентского ущелья, приглашает виртуально участвовать в этом событии.
|
Весна вступила в свои права, погода установилась прелестная – зелень ярко выказывалась. У киргизцев (казахов) все от человека до скота приняло другой вид и улыбалось весне. Целые вереницы верблюдов, лошадей и скота, обовьюченного пожитками, и арбы… тянулись мимо меня в прохождении на летние кочевья. Молодые парни с винтовкою за плечами или длинною пикою гарцевали на добрых конях, по сторонам охотились на птиц, зайцев, лисиц и волков собаками, беркутами и ястребами. Другие помоложе, любезничали с девушками, которые все верхами на иноходцах и в ловкости езды не уступят мужчинам. Матери в праздничных нарядах ведя верблюдицу с жеребенком, … оглядывались на детища свои, лепечущие с ними упоительным чувством. Трубадуры их наигрывали мотивы субизее (род гитары) припевая заунывные песни о том, что видят перед собой, удачно обрифмовывая… Старики, хаджи, муллы особо ехали и толковали о религиозно-политических предметах и степных новостях (из воспоминаний С.Б. Броневского).
Мы имеем Ваши записки и описания, но ведь очень любопытно каким Вы виделись кочевникам? Увы, об этом мы знаем только с Ваших слов. Вы были сыном, своего времени, служили верной присягой той стране, которая определяла свои социально-политические интересы, принятые в том временном контексте характеризовать как колониальные интересы империи. При этом, понимая сущность отношений с кочевой ордой и уважая своего партнера, как бы сейчас сказали стратегического партнера, Турсуна, внука Букей хана, Вы отказались от идеи строить казачий приказ у Кентского ущелья. Вы выполнили просьбу ага-султана Турсуна не трогать и сохранить самые богатые зимовки, кои располагались в глубине ущелья, хранимым священными камнями Домолактаса. И ущелье сохранится в его первозданном виде, и знаменитое поселение эпохи бронзы Кент сохранится для того, чтобы явить свои артефакты, и мой коллега В.В.Варфоломеев назовет его протогородом. И город Каркаралинск, один из старейших городов нашей молодой страны, будет жить своей жизнью. И хочу привести в заключение слова А.Янушкевича, как и Вы, поляка по этническому происхождению, сосланного в казахскую степь за участие в польском восстании, и побывавшего в Каркаралинске и написавшего в 1846 году: “…только и можно еще наблюдать явление неизвестное старой перенаселенной Европе, – рождение, или скорее прорастание словно грибов из земли, новых поселений. Акмола, например, будущая столица всей степи, Актау, Атбасар, Кокбекты, Кушмурун…”. Слова оказались пророческими, может потому, что, отбросив обиды и претензии, диалог состоялся.
(окончание следует)
***
Данные исследования проводились ТОО “Научно-исследовательский институт по проблемам культурного наследия номадов”, в рамках республиканской бюджетной программы 002 “Прикладные научные исследования в области культуры и информации”, по заказу Министерства культуры и информации РК, трехлетий проект (2007 – 2009) “Проведение прикладных и научных исследований по изучению истории, этнографии, культуры и искусства номадов”.